Тени тебя (ЛП) - Кэтрин Коулс
Роан подошел и протянул мне конверт.
Он выглядел как обычный деловой конверт, если не считать надписи в верхней строке обратного адреса: American Ballet Theatre. Я провела пальцами круги по бумаге.
— Он тонкий.
Больно было даже произносить это вслух. Моя девочка влюбилась в танец. С первого занятия она была очарована им, а с годами стало ясно: это не просто увлечение — она невероятно талантлива. Занятия, лагеря, специальная летняя программа в Нью-Йорке…
American Ballet Theatre было ее мечтой. И я хотела, чтобы моя девочка воплотила все свои мечты, даже если это значило потерять ее на другом конце страны. Но этот конверт… Я боялась, что он может разбить все наши надежды.
Роан сжал мое плечо:
— Давай сначала посмотрим, что там, прежде чем заранее себя накручивать. Где она?
— А ты как думаешь? — спросила я.
Кэйди проживала все через танец. И хорошее, и плохое. Но особенно это был ее способ справляться с тревогой. Когда мы рассказали ей всю правду о Джоне, она заперлась в студии на недели, пока не разобралась с чувствами и не смогла говорить о них. Так же она поступала, когда мы потеряли Чонси. Когда влюбилась. Когда пережила первое разбитое сердце. И теперь, ожидая ответа после прослушивания в труппу, она практически не прекращала танцевать.
Губы Роана дрогнули, он обнял меня за плечи:
— Пойдем, — сказал он, забрав конверт из моих пальцев и повел меня к лестнице. — Только не спалите дом, — крикнул он мальчишкам.
— Если успокоишь маму, мы будем ангелами! — крикнул в ответ Макс.
Роан рассмеялся:
— Посмотрим.
Мы спустились по лестнице в помещение, которое Роан построил специально для Кэйди. Я не могла не улыбнуться, осматривая пространство, когда мы вошли: одна стена полностью зеркальная с балетным станком, противоположная — сплошное окно с видом на Сидар-Ридж. Это место было волшебным, и Кэйди плакала, когда впервые его увидела.
Так же, как я плакала, когда он оплатил ремонт моей машины много лет назад, и когда он купил для меня The Brew. Роан обожал баловать своих девочек.
Из колонок доносилась классическая музыка, пока Кэйди кружилась по залу. Я могла и не знать названия каждого движения, но знала точно: каждое ее па, каждый поворот и прыжок заставляли меня чувствовать.
Закружившись еще раз, она остановилась прямо перед нами, улыбаясь и тяжело дыша:
— Привет. Уже время ужина?
— Нет, — начала я. — Я… то есть твой папа… то есть мы…
Роан сжал мое плечо и протянул Кэйди конверт:
— Это пришло по почте.
Она взяла его осторожно, вглядываясь в обратный адрес:
— Он тонкий, — прошептала она.
Роан наклонился, чтобы поймать ее взгляд:
— Маленькая Танцовщица, неважно, что там написано. Ты потрясающая. Ты добилась того, о чем большинство может только мечтать. Но главное — ты нашла то, что любишь. То, что зажигает тебя. Никто и ничто не сможет это у тебя отнять. Ты будешь светить этим светом, где бы ни оказалась.
Глаза Кэйди заблестели, и она бросилась к нему на руки:
— Я люблю тебя, папа.
— И я тебя. Знаю, ты сотворишь великие вещи.
Когда она отстранилась, то посмотрела ему прямо в глаза:
— Спасибо, что всегда в меня верил. Что провел лето в Нью-Йорке, хоть и ненавидишь большие города. Что всегда был рядом. Что стал моим папой, хотя мог и не быть.
Слезы застилали мне глаза и текли по щекам.
Роан прочистил горло, в его глазах блестели слезы:
— Самая большая привилегия в моей жизни — то, что ты выбрала меня своим отцом.
Боже. Этот дар — он и она — был больше всего, что я когда-либо могла заслужить.
— Открой его, — мягко сказал Роан.
Кэйди глубоко вдохнула и вскрыла конверт. Развернула письмо, пробежала его глазами и вдруг вскинула взгляд на нас:
— Я прошла!
Роан взревел от радости и снова подхватил ее на руки. А я разрыдалась еще сильнее. Он притянул и меня к ним:
— Мои девочки.
Я только сильнее захлебывалась в слезах и это заставило Кэйди рассмеяться:
— Теперь ты её точно растрогал, — сказала она, улыбаясь.
Роан крепко обнял нас обеих и скользнул губами по моим губам:
— Мое Нежное Сердце.
— Спасибо, — прошептала я.
— За что?
— За то, что подарил нам все, — выдохнула я так тихо, что слова почти не слышались.
— Это все ты, — сказал Роан, его голос стал низким и хриплым. — Ты — свет во тьме. Всегда была им. Всегда будешь.