Тени тебя (ЛП) - Кэтрин Коулс

Щеки Дженис вспыхнули:

— Ты не можешь меня выгнать. Это кафе тебе не принадлежит.

— Нет, не принадлежит. Но я управляющая, и Сью дала мне право не впускать кого сочту нужным. А это вы и вся мерзость, что постоянно льется из вашего рта.

— Ну я такого…

— Заткнись, женщина, — рявкнул Джонси. — И давай, вали отсюда.

Дженис злобно уставилась на него:

— Твоя семья больше не будет желанными гостями в моем заведении, когда приедет в город.

— Они и не хотят у тебя останавливаться. Грей достала им скидку в Peaks. Так что будут жить в роскоши, а не разбираться с твоими пересоленными яйцами.

— Я не пересаливаю яйца, — возмутилась Дженис.

Джонси махнул ей к двери:

— Может, вместе со здравым смыслом ты еще и вкус теряешь в своем возрасте.

На это она даже не попыталась что-то ответить — просто вылетела за дверь.

Взгляд Элси метался от двери к Джонси, потом ко мне и обратно. Челюсть отвисла, глаза расширились:

— Это было…

— Сплошная чушь, — проворчал Джонси и повернулся ко мне. — Ты в порядке, дорогая?

Я открыла рот, но слова не шли.

Он подошел ближе:

— Ты дрожишь. Может, присядешь?

Элси вскочила и поспешила ко мне:

— Пойдем.

Я покачала головой:

— Я не грущу, — тихо сказала я. — И не боюсь.

Джонси внимательно посмотрел на меня:

— А что тогда?

— Я зла, — пробормотала я.

Он расхохотался:

— Вот это мне по душе. Эта женщина еще та штучка.

— Самое мягкое выражение века, — проворчала я.

Губы Элси дрогнули:

— Тебе воды принести?

— Нет, мне нужен глоток виски.

Она улыбнулась:

— Вот это я поддерживаю. Может, устроим вечер в городе?

Я вздохнула, облокотившись на стойку:

— Может, когда все немного уляжется. Прости за весь этот цирк.

Она отмахнулась:

— Да ладно тебе, это самое захватывающее событие за всю мою неделю.

Я усмехнулась:

— Жаль, что я лишила тебя развлечения.

Джонси фыркнул:

— Без этой сплетницы как-нибудь обойдусь. Однажды она оглянется и поймет, что у нее в мире не осталось ни одного друга.

Элси нахмурилась:

— Грустно.

— Да, — согласилась я. — Но пока она не начнет ощущать последствия своего поведения, она никогда не изменится.

В глазах Элси что-то промелькнуло:

— В наше время люди редко чувствуют последствия.

Я пристально посмотрела на нее. Не первый раз мне казалось, что Элси прошла через многое. Это были мелкие оговорки, тени в глазах. Но я никогда не спрашивала. Из опыта знала — так только отпугнешь.

— Знаете, что нам сейчас нужно? — сказала я.

Седые кустистые брови Джонси поползли вверх:

— Что же?

— Маффины с двойным шоколадом и арахисовым маслом — за счет заведения.

Он заулыбался, похлопав себя по животу:

— Я никогда не скажу «нет».

Я посмотрела на Элси. Она заставила себя улыбнуться, прогоняя тени:

— Я обожаю шоколад.

Разложив маффины для всех нас, я вернула их за их столики. Мы болтали, пока я убирала со столов, перехватывая по кусочку между делом. Джонси рассказывал одну историю за другой о своем детстве в Сидар-Ридж: как они с друзьями угнали лодку покататься, как украсили туалетной бумагой дом директора школы.

Я упрекающе посмотрела на него:

— А я и не знала, что ты был таким хулиганом.

— Это секрет долголетия, — с обаятельной улыбкой ответил он.

Я фыркнула:

— Это секрет, как выкручиваться из любой ситуации.

Колокольчик над дверью снова звякнул, и офицер Смит просунул голову:

— Можно воспользоваться вашим туалетом? Кофе, что вы мне дали, оказался слишком хорош.

Я махнула рукой:

— Конечно. В конце коридора.

Он исчез, и я направилась обратно к стойке, но колокольчик снова зазвенел. Я обернулась, чтобы поприветствовать вошедшего — и почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

— Здравствуй, Тара, — произнес мужчина.

Он был лет на десять старше меня, его темные волосы теперь посеребрились на висках, но забыть его лицо я бы не смогла никогда. Его фото печатали под статьями одну за другой. Теми, что сомневались, того ли человека нашли копы. Теми, что ставили под сомнение мое психическое состояние. А хуже всего — теми, что называли меня манипуляторшей, завидующей счастью сестры.

— Убирайся, — прохрипела я.

Орэн Рэндал только усмехнулся:

— Не слишком дружелюбный способ поприветствовать старого друга, не находишь?

В памяти вспыхнули образы: он, выкрикивающий омерзительные вопросы, пока я бежала из зала суда к полицейской машине. Он, поджидающий у моего офиса, у моего дома. Не дающий мне ни минуты покоя. Рассказывающий всем, кто готов слушать, где я живу, где работаю, где провожу время.

Дыхание сбилось, тело вспомнило это ощущение — постоянно оглядываться через плечо. Не чувствовать себя в безопасности нигде.

— Убирайся, или я всажу в тебя электрошокер и отправлю за решетку, — прорычала я.

Глаза Орэна блеснули:

— Не в первый раз ты пытаешься разрушить жизнь мужчине, да?

И тут за спиной Орэна выросла внушительная фигура Роана. Я даже не услышала, как он вошел.

— Отойди от нее, пока я не вырвал тебе позвоночник через нос.

35

РОАН

Кулаки я сжал так сильно, что не удивился бы, сломай я себе кость. Слова репортера не переставали крутиться в голове, пятная взгляд черными пятнами: «Не в первый раз ты пытаешься разрушить жизнь мужчине, да?»

Голова ублюдка дернулась в мою сторону, и он побледнел. Умно. Внутри меня кипело столько ярости, что я мог бы свернуть ему шею одним движением.

Но потом он сделал глупость — решил изобразить браваду. Расправил плечи, пытаясь казаться выше. Не вышло.

— Я разговаривал с этой женщиной. Страна у нас, между прочим, свободная, не так ли?

— Конечно, — прорычал я. — Ты свободен в своих поступках. А я свободен сломать тебе руку в трех местах, прежде чем размозжу нос.

Челюсть мужика отвисла:

— Вы все это слышали. Он угрожал мне. Я добьюсь, чтобы тебя арестовали.

— Единственное, что я слышал, — это как ты пугал женщину, которая попросила тебя покинуть заведение, — протянул Джонси, насвистывая себе под нос.

Лицо репортера налилось свекольной краснотой:

— Я имею право задавать свои вопросы.

Я пошел на него. Ярость внутри стала живым существом — дышащим, голодным чудовищем.

— У тебя нет никаких прав. И уж точно нет права терроризировать невиновную женщину своими больными бреднями.

Он попятился на шаг, потом еще.

— Это правда. Я потратил больше времени на расследование этого дела, чем ты можешь себе представить. Я беседовал с обвиняемым. Ты должен послушать, что Джон говорит. Он…

Я с силой толкнул его в грудь:

— Если бы я хотел слушать дерьмо, я бы пошел за тобой в сортир.

В глазах репортера мелькнула злость:

— Смотри, с кем связываешься. Она и тебя погубит. Наплетет про тебя вранья и разрушит твою жизнь. Она такая же сука, как и все они…

Я ударил, не успев сдержаться. Кулак врезался ему в нос, и удовлетворяющий слух хруст стал финалом удара.

Он рухнул на пол, свернувшись калачиком и прижимая руки к лицу:

— Ты сломал мне гребаный нос! — взвыл он. Но голос звучал как-то не так.

В коридоре послышались шаги, и появился офицер Смит. Он лихорадочно оглядел помещение:

— О черт.

Я сверкнул на него взглядом:

— Где тебя черти носили? Ты должен был следить за дверью.

Аспен подошла ко мне вплотную. В ее прекрасных зеленых глазах не было ни капли страха. Она положила ладонь мне на грудь:

— Это не его вина.

— Еще как его. Он должен был караулить таких ублюдков, как этот.

— Я… мне нужно было в туалет. Простите, — пробормотал Смит.

— Купи себе чертовы подгузники в следующий раз, — отрезал я.

Джонси захрипел от смеха, а вторая посетительница кафе только таращилась на мужчину на полу, явно в шоке.