Запретный французский (ЛП) - Грей Р. С.

Глава 22

Лейни

Я чувствую себя загнанной, придавленной ожиданиями бабушки. Обсуждение в библиотеке в Италии произошло так быстро. Эммет и Лейни поженятся. Решение всех проблем пришло так внезапно, как будто бабушка и Фредерик заранее все спланировали. Неважно, что Эммет и Лейни не договорились. Эта деталь не имеет для них никакого значения.

Тысячу раз я прокручивала в голове ту ночь. Фантазировала, что поступила по-другому. Я решила, что все исправлю, как только вернусь в Бостон. Вернувшись, я помогла Маргарет распаковать вещи и показала ей все маленькие сувениры, которые купила для нее: оливковое масло, пасту и слоеное печенье, которые мы сразу же вскрыли. После этого я приняла горячий душ и, завернувшись в халат, попыталась набраться храбрости, чтобы пойти поговорить с бабушкой.

Настоящий разговор, а не пустая болтовня, в которую мы обычно играли. Понравился ли мне сыр, который подавали в самолете? Все ли на вилле так, как я себе представляла? Куда мы поедем за границу в следующий раз?

Я высушила волосы полотенцем, затем вытерла запотевшее зеркало, и отражение заставило меня застыть на месте. Мужество, которое я набиралась, улетучилось, как дым. У женщины, смотревшей из зеркала, были покрасневшие глаза, всклокоченные волосы и трусливая поза.

Во время полета я, возможно, подумала о том, чтобы пойти на крайность, не подчиниться требованиям бабушки и уйти от всего, что я когда-либо знала. Но ради чего? Свободы?

Что животное, рожденное в неволе, знает о свободе?

Я выключила свет в ванной и направилась к кровати, испытывая непреодолимое желание зарыться под простыни.

Мужество, которое я потеряла в ту ночь, никогда не вернется. Проходят дни, и я снова оказываюсь там, где была до Италии. Жизнь превращается в привычное «колесо хомячка»: я надеваю одежду, которую выбирает для меня Маргарет, и отправляюсь на работу в галерею Morgan Fine Art, или на благотворительный обед, или сопровождаю бабушку в походе по магазинам, или в один из ее клубов.

Все это время, куда бы ни пошла, я ношу с собой тугой комок беспокойства. У меня пропадает аппетит. И я так мало сплю по ночам, что утром трудно скрыть улики.

Чувство вины грызет меня постоянно. Я не только расстроила бабушку в Италии, но и показала ей ту сторону, которую всегда так тщательно скрывала. Женщина, которая флиртовала с Эмметом в ванной, которая тайком навещала его на пирсе, которая опоздала на ужин и проявляла неуважение к хозяину — она не та, кем могла бы гордиться бабушка.

Чувствую себя ужасно из-за расторгнутой помолвки с Ройсом. Если бы только между нами все наладилось, если бы только я могла вернуться и исправить плохое поведение, вести себя по-другому, так, как меня учили… Я бы не чувствовала, что жизнь разваливается на куски.

Я не хочу идти против воли бабушки. Хочу сделать ее счастливой и всегда поступать правильно. Сейчас я делаю все, о чем она просит, но почему-то все равно чувствую, что не справляюсь. Мне нужен совет, но мне не к кому обратиться, и это печальное осознание подчеркивает тот факт, что я никогда в жизни не чувствовала себя такой абсолютно одинокой.

Ради сохранения здравомыслия я держу мысли об Эммете на задворках сознания, как можно дальше. Время от времени меня охватывают разные чувства: злость на него за то, что он играл с огнем, или жалость, что его втянули в это. Хотя одно я могу сказать наверняка: не могу полностью снять с него вину. Он расспрашивал меня, дразнил, флиртовал, пока, в конце концов, не добился своего. Он зажег спичку, и мы все сгорели.

Проходят дни, а я больше ничего не слышу о помолвке. Я слишком нервничаю, чтобы заговорить об этом с бабушкой, и она тоже не поднимает эту тему. Я почти в бреду, думая, что проблема разрешится сама собой, пока через две недели после поездки на озеро Комо, мы с Маргарет не начинаем собирать вещи для благотворительного вечера в честь выпускников Сент-Джонса. Бабушка заходит посмотреть, что мы уже выбрали. Она разглаживает материал юбки от Версаче.

— Выбери что-нибудь особенно красивое для этого мероприятия, ведь это будет первый раз, когда вы будете представлены с женихом.

Ее слова — удар под дых, но, когда поднимаю взгляд, ожидая продолжения, она просто кивает и уходит.

Я еду в Нью-Йорк одна. Если бы у меня были школьные друзья, мы могли бы вместе провести выходные в городе, устраивать поздние завтраки, походы по магазинам и многое другое. Бабушка, вероятно, с удовольствием присоединилась бы ко мне, но после Италии ей нужен отдых. Мы недолго обсуждали, стоит ли ехать Маргарет, но я настояла на своем, заявив, что со мной все будет в порядке.

Впоследствии я пожалела об этом решении.

Новость о моей помолвке с Эмметом появилась утром в день встречи выпускников. Я сижу в номере на 32-м этаже отеля «Баккара», переключаю каналы, пытаясь найти что-нибудь сносное, пока завтракаю, как вдруг вижу на экране телевизора свое лицо, увеличенное в размерах. Сначала списываю это на какую-то индивидуальную особенность отеля, вроде сообщения «Доброе утро, Лейни!», но затем эта едва сформировавшаяся теория улетучивается, когда я замечаю остальную часть экрана и ведущих шоу «Сегодня».

Все они сидят за столом и обсуждают меня так непринужденно, как если бы речь шла о ком-то знаменитом.

— Посмотрите на ее стиль. Он безупречен. Ее макияж и прическа. — Хода указывает на мои фотографии в углу экрана. Это фотографии с различных мероприятий разных лет, о существовании которых я, честно говоря, даже не подозревала. — Думаю, она напоминает об ушедшей эпохе. Она не похожа на большинство светских львиц, которых мы видим в наши дни и которые ведут экстравагантный образ жизни. Я шокирована, что у нее так мало подписчиков в социальных сетях.

Саванна кивает.

— Наша команда не смогла найти ничего, кроме нескольких аккаунтов фанатов.

Тут вступает в разговор Карсон.

— Итак, что мы знаем? Они с Эмметом учились в одной школе-интернате на севере штата Нью-Йорк, куда, кстати, невероятно трудно попасть. Я думаю, чтобы попасть в список ожидания, нужно быть наследником престола или богатым человеком.

Он проводит большим пальцем по кончикам указательного и среднего пальцев, словно перетирая долларовые купюры.

— Конечно. — Саванна смеется. — Это похоже на встречу Уильяма и Кейт в университете Сент-Эндрюс.

— На этом сравнения не заканчиваются. Как и Уильям, Эммет всегда был в центре внимания. Мы все, конечно, знаем его имя, — добавляет Хода.

— Но только в том, что касается компании его отца, — утверждает Саванна. — Время от времени он появляется в прессе, но, кажется, никогда не попадает в новости по личным причинам. Я не видела его в таблоидах или журналах светской хроники.

— Итак, что мы все думаем? Хорошая пара? — Хода спрашивает группу.

Эл хлопает.

— Отличная пара.

— Но они никогда не были вместе! — Возражает Карсон. — Их команды не опубликовали ни одной фотографии, где они были бы вместе.

— И что с того? — Спрашивает Хода. — Для них важна конфиденциальность, и я это уважаю.

Другие ведущие согласны, предполагая, что на самом деле это был тщательно продуманный план с нашей стороны. Нас хвалят за то, что мы так долго оберегали наши зарождающиеся отношения, прежде чем предать их огласке. Все женщины, которые были рядом с Эмметом на недавних мероприятиях, считались просто развлечением. Они размышляют о том, как будут выглядеть наши дети, где мы будем жить, буду ли я по-прежнему работать. Затем они переходят к репортажу с модным корреспондентом из Лос-Анджелеса, единственная задача которого — угадать, у какого дизайнера я буду шить свадебное платье.

Переключив канал, я обнаруживаю на MSNBC очередную дискуссию, в которой подробно обсуждают состояние Эммета (цифра, которая кажется совершенно невообразимой) и то, разумно ли заключить брачный контракт.

Внезапно я достигла предела. Трясущейся рукой выключаю телевизор.

Номер погружается в тишину.