Переплетенные судьбы (ЛП) - Робертс Тиффани

Он обхватил пальцами основание члена и зашипел сквозь зубы:

— Раздвинь ноги, Киара. Покажи мне свое желание.

Киара снова откинулась на подушку в изголовье кровати и раздвинула ноги. Глаза Волкера опустились и сосредоточились на ее лоне. Черты его лица напряглись, и он крепче сжал член, отчего мышцы на руке напряглись.

— Ты видишь, какая я мокрая, Волкер? — спросила она. — Как сильно я хочу тебя, как я нуждаюсь в тебе?

Он снова застонал, и на этот раз звук был более напряженным, более протяжным, более отчаянным.

— Я почти чувствую твой вкус.

Киара чуть не закрыла глаза при воспоминании о его языке между ее бедер, но заставила себя оставить их открытыми.

— И я почти чувствую тебя.

— Прикоснись к себе, Киара.

Ее кожу покалывало от грубого, хриплого звука его голоса, и еще больше жидкого тепла скопилось в ее сердцевине. Положив руку на живот, она медленно провела ею вниз, мимо небольшого участка волос над промежностью. Она провела пальцами между своих складочек, задевая клитор, прежде чем двинуться ниже, чтобы собрать свою смазку. Дрожь пробежала по телу Киары, когда она вернула палец к клитору, и ее дыхание сбилось, когда она неторопливо обвела его.

Волкер провел кулаком вверх и вниз по своей длине. Его ноздри раздулись, а напряженность в глазах только усилилась.

— Это должны быть мои пальцы в твоем лоне. Мои губы и язык. Будь я сейчас с тобой, я бы поглотил тебя, Киара. Ты моя.

Киара обхватила грудь другой рукой и помяла ее, зажав сосок между большим и указательным пальцами, чтобы пощипывать и покручивать, продолжая ласкать клитор. Шепот удовольствия пронесся по ней, пробуждая каждое нервное окончание и воспламеняя их. Она прикусила нижнюю губу. Это было приятно, но далеко не так, как его прикосновения. Так же, как она жаждала прикосновений его рук к себе, она хотела почувствовать тепло его тела под своими ладонями, заменить его ладонь своей, почувствовать пульсацию его члена в своей руке, когда она двигала бы кулаком вверх-вниз. Забраться к нему на колени и вобрать его член в свое тело сантиметр за сантиметром, пока он не заполнит ее полностью.

Капелька влаги собралась на кончике его члена, и она жадно наблюдала, как он стер ее ладонью и провел рукой обратно по стволу. Киара скользнула пальцем ниже, к своему центру, и погрузила его внутрь, двигая в такт с его рукой.

Волкер низко зарычал.

— Скажи, что ты моя.

— Я твоя, Волкер, — простонала она, когда удовольствие распространилось по ее телу, пульсируя из самой глубины. — Я всегда была твоей.

— И так будет всегда. Быстрее, Киара. Глубже, — он ускорил движение руки и оскалил зубы. — Почувствуй мои прикосновения. Почувствуй меня.

Киара добавила второй палец, толкаясь ими так глубоко, как только могла, представляя, что это его член входит в нее. Она представила, как его тело накрывает ее, заключает в клетку объятий, представила, как его тепло окружает, как его дыхание овевает ее влажную от пота кожу. Она тяжело дышала, когда ощущения внутри нее усилились. Ее лоно дрожало вокруг пальцев. Она была близка.

Ее глаза встретились с его. Взгляд Волкера был прищурен, но его сияние было ярким и сосредоточенным исключительно на ней.

— Кончи со мной, Киара, — его слова были отрывистыми, напряженными, но не менее повелительными. — Кончи со мной.

Убрав влажные пальцы из своего канала, она вернула их к клитору и быстрыми, грубыми движениями обвела тугой бутон. Это было все, что потребовалось.

— Волкер! — закричала она, когда блаженство расцвело глубоко внутри нее, прорываясь наружу, пока не овладело ею. Пальцы ног впились в простыни, внутри все сжалось, и жар охватил ее. У Киары вырвались хриплые стоны, и ее глаза умоляли закрыться, но она заставила их оставаться открытыми, не отрываясь от глаз Волкера. Ее бедра сомкнулись, а таз задвигался: ей нужно было больше. Она терла сильнее, быстрее, продлевая ошеломляющие, почти болезненные ощущения.

— Киара, — губы Волкера растянулись, снова обнажив стиснутые зубы, и он издал звук, который был идеальной смесью болезненного рычания и стона удовольствия. Все его тело, все подтянутые мышцы напряглись, когда струйки густого белого семени вырвались из головки члена. Они дождем полились на его руку и рельефный пресс. Он не замедлил движения кулака и не прервал зрительный контакт с ней. Если уж на то пошло, он двигался быстрее, с большей силой, каждый его вдох был напряженным и хриплым.

Зрелище того, как он кончает, было возбуждающим и эротичным, и она старалась запомнить все, чтобы представлять себе этот момент снова и снова. Волкер был прекрасен, особенно когда его кхал пылал от безудержного удовольствия.

Когда Киара больше не могла этого выносить, она убрала пальцы и крепко прижала их к своему измученному чувствительному клитору, чтобы успокоить его. Ее влага покрывала внутреннюю поверхность бедер и намочила кровать под ней.

Прерывисто дыша, она расслабилась на подушке. Уголки ее рта приподнялись в улыбке. Волкер тоже замер, его рука теперь сжимала основание пульсирующего члена. Губы были приоткрыты от учащенного дыхания, а пряди голубых волос падали на лицо. Он выглядел совсем как после их занятий любовью на «Янусе Шесть».

Конечно, он был бы гораздо более растрепанным, если бы Киара могла сделать с ним все, что хотела.

Она страстно желала погрузить руки в эти голубые локоны.

— Мы должны сделать это снова, — сказала Киара, подмигнув ему.

Он рассмеялся, растянув губы в широкой улыбке.

— Однозначно. Но в следующий раз я не буду просто рассказывать тебе, что я собираюсь сделать, я собираюсь иметь каждую частичку тебя, пока ты не охрипнешь, выкрикивая мое имя.

Киара усмехнулась, когда дрожь пробежала по ее телу. Она любила эту его сторону. Он всегда был открыт и честен с ней, ослабляя бдительность и показывая ей те свои стороны, в которые никто другой никогда не был посвящен. Но это? Эта его сторона была новой и волнующей. Хотя они были близки в детстве, но провели так много лет порознь. Им предстояло узнать и открыть друг о друге столько нового.

И он снова так далеко от меня.

Она наклонила голову и вздохнула, часть ее веселья исчезла. Она убрала руку от лона и положила ее на живот. Больше всего на свете она хотела, чтобы он был здесь, с ней, обнимал ее после того, что они только что пережили.

— Я скучаю по тебе.

— Скоро, Киара. Мы почти на месте. Дорога была слишком длинной, но мы наконец почти на месте, — с видимой неохотой Волкер наконец выпустил член. Он растопырил пальцы и посмотрел вниз на покрывающее его семя.

У Киары возникло внезапное желание вылизать его кожу дочиста, и она едва удержалась, чтобы не высунуть язык. Будь он в этой комнате, она бы слизала все до последней капли.

Его глаза снова встретились с ее, и выражение его лица смягчилось, когда он опустил руку.

— У тебя уже поздний вечер, а я недалеко от Артоса. Нам обоим нужно привести себя в порядок, а тебе нужно выспаться.

Она надула нижнюю губу.

— Тебе обязательно уходить так скоро?

— Увы, моя Джульетта, но я должен, — он ухмыльнулся, но его глаза остались серьезными.

Киара усмехнулась. Даже столько лет спустя он помнит те разговоры, которыми они обменивались, пока она была в Америке.

— Наша история — это не «Ромео и Джульетта», помнишь?

— Да. Наша намного, намного лучше. И как только я вернусь к тебе, во вселенной не останется ничего, что могло бы снова разлучить нас.

Она мягко улыбнулась.

— Я люблю тебя, Волкер.

— Я тоже люблю тебя, моя пара, — он протянул руку, как будто хотел дотронуться до нее, и ее сердце сжалось. — Я позвоню тебе, как только снова окажусь за пределами территории Консорциума.

Хотя Киара знала, что звонки всегда заканчиваются, она не хотела прощаться, не хотела, чтобы он уходил. Но очень скоро им не придется этого делать.

Терпение, Киара.

Подкрался непрошеный зевок, и она не смогла его сдержать.