Запретный французский (ЛП) - Грей Р. С.

Бабушка и Ройс ждут меня.

Ройс выходит вперед, галантно берет меня за руку и помогает подняться по лестнице.

— Ты сказала, что позволишь проводить тебя на ужин. Я ждал тебя.

Съеживаюсь от чувства вины.

— Мне так жаль. Я забыла. Я не…

— Если ты захотела прогуляться, как сказала бабушке, я мог бы пойти с тобой. Я знаю, ты, вероятно, была разочарована, что наша прогулка прервалась ранее.

Я просто киваю, не зная, что сказать, кроме искренних извинений, которые произношу не один раз, а дважды. Затем убираю свою руку с его, прекрасно понимая, что Эммет идет позади. Я рада, что у него хватило ума не вмешиваться. Он не поможет в этой ситуации.

Бабушка молча идет рядом. Невыносимо даже смотреть на нее. Знаю, ей стыдно из-за того, что я устроила спектакль, и, хотя это не входило в мои намерения, это не то, что она хочет услышать прямо сейчас. Бабушка хочет, чтобы я все исправила, вернулась к роли послушной внучки, какой она меня вырастила.

Больше ничего не говорю, пока мы идем. Ройс рассказывает, как все волновались, как именно он собрал персонал и остальных гостей вечеринки, когда стало уже поздно, а я все еще не вернулась из сада. По мере того как он продолжает, чувство вины только нарастает, грозя раздавить, пока я занимаю отведенное мне место за обеденным столом, к счастью, подальше от Ройса, бабушки и Эммета. Ройс сидит на дальней стороне, а Эммета усадили прямо напротив бабушки, на почетном месте рядом с самим Виктором. Я сижу рядом с незнакомцами, которые, кажется, вполне довольны тем, что делают вид, будто меня нет. Они продолжают разговор, который, должно быть, начали ранее, что-то о правах на добычу полезных ископаемых на Аравийском полуострове, а я опускаю голову и смотрю на сложенную салфетку на коленях, пока не подают первое блюдо.

Это тарталетки с икрой и крем-фрешем.

— Честно говоря, никак не могу понять разницу. Это канапе или закуска? — спрашивает кто-то за столом.

— А есть разница? — отвечает другой.

За милю слышу, как бабушка прочищает горло.

— Закуски, которые едят руками, — это канапе, — с укором отвечает она. — Закуски, которые едят за столом с помощью ножа и вилки, — это закуски.

Как по команде, половина стола хватается за вилки для салата.

— Тем не менее это канапе, — продолжает она. — Тарталетка служит в качестве посуды, и лучше оставить вилку для салата там, где она лежит, чтобы использовать ее во время следующего блюда.

Суета продолжается, гости тут же пытаются вернуть свои вилки в правильное положение на столе. Этого зрелища почти достаточно, чтобы вызвать улыбку, но затем холодный взгляд бабушки приковывает меня к месту, и я снова переключаю внимание на свою тарелку.

Все начинают есть, и в воздухе повисает тишина, пока Эммет не заговаривает.

— Как вы, наверное, понимаете, закуски — это французское блюдо, — говорит он моей бабушке, хотя все присутствующие за столом прислушиваются. — Дословно это переводится как «вне работы» или «вне шедевра».

— Это прекрасно, — говорит женщина рядом с ним.

До этого момента я не замечала ее, и мне приходится наклониться вперед, чтобы получше рассмотреть ее. Это жизнерадостная брюнетка с короткими волосами и широкой улыбкой на красных губах. Она кокетливо смотрит на Эммета, пока он продолжает:

— Я слышал, что эта практика зародилась в России, где небольшими закусками из рыбы, икры и мяса можно было перекусить во время долгих путешествий.

Все за столом находят это интересным, за исключением бабушки, которая, кажется, упорно старается сохранять невозмутимое выражение лица.

Разговор постепенно набирает обороты. Я совершенно отстраняюсь. Подходит официант, чтобы наполнить наши бокалы, и я с жадностью принимаю, жалея, что нельзя попросить всю бутылку. Пока официант наливает, позволяю взгляду скользнуть на Эммета. Я не единственная, кто обращает на него внимание. Он привлекает всех нас, затмевая даже самых именитых гостей. Какой наследный принц?

Хотя это и нарушение правил этикета, я благодарю официанта за вино как раз в тот момент, когда приносят второе блюдо — классический французский грибной суп, красиво сервированный.

На другом конце стола Ройс разговаривает с мужчиной, сидящим рядом. Он ни разу не взглянул на меня.

Интересно разбирать рассадку. Виктор ничего не делает случайно. Он посадил себя во главе, выступая в роли бесстрашного лидера нашего званого ужина, и позаботился о том, чтобы самые важные гости были под рукой. Бабушка и Эммет рядом с ним, а рядом с Эмметом — кронпринц Малайзии. Это миниатюрный мужчина, он ближе по возрасту к бабушке, чем ко мне.

Осторожно опускаю ложку, зачерпывая немного супа, и продолжаю оценку. Мое место в центре стола кажется немного неуместным. Я действительно никто, но присутствие бабушки, как зонтик, и, полагаю, именно поэтому меня считают более достойной, чем есть на самом деле.

— Тебе понравилась прогулка по саду, Элейн?

Резкий вопрос Виктора разносится по всей комнате, и ложка замирает в супе.

Ощущаю на себе любопытные взгляды окружающих, и шея краснеет.

— Да. Спасибо.

Мой голос такой слабый, что буду удивлена, если кто-то его услышит.

— Ты нас по-настоящему напугала.

Тихий звон столового серебра о фарфор — единственный звук в столовой.

Этот момент возвращает меня во времена учебы в Сент-Джонсе, когда я слишком часто становилась объектом шуток или игр, и вместо того, чтобы постоять за себя и отпустить колкое замечание, избегала конфронтации.

— Она была… — начинает Эммет, пытаясь прийти мне на помощь.

— Виктор, суп просто восхитителен, — говорит бабушка, прерывая его и отвлекая внимание от меня. — Где шеф-повару удавалось добыть грибы в это время года?

Позже вечером, после самого долгого ужина в моей жизни, я, затаив дыхание, следую за бабушкой в нашу спальню. Весь вечер я переживала об этом моменте — первой возможности поговорить наедине о том, как сильно я ее разочаровала. Заламываю руки, наблюдая, как она идет к шкафу. Обычно дома Маргарет помогала ей раздеться после официальных мероприятий, но сейчас я подхожу к ней, помогаю расстегнуть молнию на платье и повесить его на место. Она молча надевает ночную рубашку, и я делаю то же самое. Желудок сводит. За ужином я не притронулась к большей части еды и знаю, что утром буду голодна.

Надеваю пижаму и иду в ванную, чтобы почистить зубы и умыться. Бабушка делает то же самое, стоя у раковины рядом, а когда заканчивает, подходит, целует мои волосы и желает спокойной ночи.

Глава 15

Эммет

Просыпаюсь задолго до того, как солнце встает над озером Комо. Смена часовых поясов должна была работать против меня, но я так часто путешествую, что организм привык. Виктор выделил мне комнату на третьем этаже виллы с видом на озеро и горы. В течение двух часов сижу за столом перед панорамным окном, просматривая электронную почту, корреспонденцию и составляя список дел, которые лучше всего выполнять в тишине и спокойствии раннего утра, пока не проснулись остальные гости.

Юристы прислали пересмотренный документ по контракту с «Leclerc & Co». Они хотели, чтобы я ознакомился с ним до конца дня. Отец уже внес изменения. Я прочитал его у себя в комнате, любуясь восходом солнца, прежде чем переодеться и отправиться купаться. Хотя озеро так и манит, выбираю плавательный бассейн. Как и ожидалось, я единственный, у кого хватило ума прийти в такую рань, и, когда ныряю, вода оказывается ледяной. После медленной разминки плаваю кругами, пока не начинают болеть руки, а грудь не кричит о передышке.

Возвращаясь наверх, чувствую себя лучше, нужно принять душ и успеть к концу завтрака.

Когда прихожу в зал для завтраков, там уже полно народу, и едва успеваю занять место, как меня окружают гости, с которыми едва знаком. Только подношу ко рту вилку с фриттатой с цукини, как перед лицом проносится чья-то рука.

— Уилл Йоханссон. Приятно видеть вас снова.

Я поднимаю на него раздраженный взгляд и позволяю его руке повиснуть между нами.