Переплетенные судьбы (ЛП) - Робертс Тиффани

— Киара, я сражался по всей вселенной, думая только о том, чтобы вернуться к тебе.

Она отпрянула за пределы досягаемости его руки.

— Но ты ведь не сражался за меня, не так ли? Когда дело дошло до этой битвы, ты просто сдался и сбежал.

Выражение его лица ожесточилось, и он сжал протянутую руку в кулак, прежде чем опустить ее.

— Я сражался за тебя сегодня. И буду сражаться всегда после.

Киара покачала головой.

— Нет. Ты не можешь стоять здесь после того, как назвал меня неверной, и вести себя так, будто теперь ты полностью за меня. Сегодня ты спас мою жизнь и жизни моей команды, и я всегда буду благодарна за это, но… но ты просто выполнял свой долг командора. Вот и все, что было.

— Киара, я бы не стал…

Она указала на дверь.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

Выражение его лица оставалось на удивление спокойным, но боль в его глазах почти уничтожила ее. Сайфер заскулил. Киара отказывалась смотреть на инукса: вида его печали было бы достаточно, чтобы сломить ее.

— Если тебе что-нибудь понадобится, любой из моих офицеров будет рад помочь, — сказал Волкер мягким голосом, прежде чем повернуться и выйти из комнаты.

Как только дверь закрылась, Киара упала на колени и сжала губы, сдерживая мучительный крик, пока он не стал слишком сильным, чтобы удержать. Она упала вперед, уткнувшись лицом в сложенные руки, лежа на полу. Ее тело сотрясали мучительные рыдания. Пустота распространилась по ней, зародившись в груди.

Ей казалось, что она теряет его снова, как будто ее сердце вырвали из груди, оставив после огромную, болезненную пустоту.

Раздался глухой удар об пол, и секунду спустя Сайфер ткнулся мордой в ее локоть. Киара подняла руку, и он уютно устроился под ней. Его нос коснулся ее влажной щеки.

— Он возвращался, Сайфер, — прохрипела она. — Он возвращался, а я так и не узнала.

Сайфер снова заскулил, но остался рядом с ней — точно так же, как и все эти годы.

Если бы только рядом с ней был еще и Волкер.

ВОСЕМЬ

Волкер вошел в свои покои, закрыл дверь и застыл в тишине. Ожерелье, свисавшее из его сжатого кулака, казалось невероятно тяжелым — таким же тяжелым, как его невыполненное обещание.

Я найду свой путь обратно.

Он вернулся на Терру семь лет назад, но так и не вернулся к Киаре. Он подвел ее. А его бездумные, резкие слова, сказанные несколько минут назад, только разбередили старые раны, которые его отсутствие оставило в ее сердце.

Хотя эмоции были настолько непостоянными и бурными, что вызывали у него физическое недомогание, он отказывался сидеть. Он прошел вперед, развернулся на каблуках, когда приблизился к дальней стене, и направился обратно к двери только для того, чтобы снова развернуться. Хождение взад и вперед никак не улучшило его настроения, но дало выход бурлящей в нем беспокойной энергии.

Еще один раз, сказал он себе, еще раз взглянуть на нее, просто чтобы убедиться, что она в безопасности и счастлива. Но он знал, что никогда не будет удовлетворен. Он никогда не насытится ею. Он всегда будет жаждать большего.

У меня был тот последний шанс. И теперь знаю, что я тот, кто разрушил все счастье, которое у нее могло быть — не только на сегодняшний день, но и на все годы, что разделяли нас.

Это было не то воссоединение, которое он представлял, и не то воссоединение, на которое он надеялся. Он хотел Киару больше, чем что-либо еще во вселенной, но мысль о том, что она может поступиться своей сущностью — той, какой он ее знал, несмотря на годы разлуки, — раздавила его изнутри. Она никогда не была одной из тех, кто подчиняется традициям, даже традициям своего собственного народа, но она всегда была честной, доброй и верной.

Он никогда бы не попросил ее предать свою пару ради него. Мысль о том, что она это сделала, поразила Волкера так сильно, так быстро, что он взорвался. Почти два десятилетия разочарования, горечи и одиночества бушевали в нем, и он направил все это на нее.

Он причинил ей боль, несмотря на давнюю клятву, данную себе, никогда не причинять ей вреда.

В конце концов я нарушаю все свои обещания.

То, что он сделал, было худшим предательством, чем то, в совершении которого он обвинял ее.

— Она была права, — прошептал он. — Я трус.

Он сталкивался с вооруженными врагами, предположительно неприступными укреплениями, невероятно большим враждебным флотом, но он не смог встретиться с ней лицом к лицу, когда это было важнее всего. Он не смог смириться с возможностью быть раненым, не смог столкнуться с потенциальным отказом.

Итак, он сбежал. Он сбежал с Терры, и он сбежал от нее, слишком боясь узнать, выберет ли она его, когда у нее будет этот выбор.

Когда это было важнее всего, он не смог бороться за нее. Сегодняшний день этого не исправит. Он мог потратить всю свою жизнь, пытаясь искупить вину, и этого никогда не будет достаточно. Она ждала, а он сдался. Он не мог винить ее за то, что она двигалась дальше после столь долгого отсутствия от него вестей. Годы сражений и постоянных передислокаций в самых отдаленных уголках космоса Доминиона не были оправданием. Он мог бы найти способ связаться с ней, сказать, что приедет, как только сможет.

Сказать ей, чтобы она продолжала надеяться.

Продолжала ждать.

Волкер остановился и поднял руку, уставившись на камень балус, упавший на внутреннюю сторону его запястья.

Но она сохранила его. Она разорвала помолвку и сохранила его.

Он крепче сжал цепочку.

Она все еще ждала меня.

Это было намного больше, чем он имел право ожидать. Они были всего лишь подростками, когда он покинул Терру. Что каждый из них на самом деле знал об отношениях? Они были вдали друг от друга больше половины своей жизни. Она не была обязана ждать. Бремя, которое он возложил на Киару, попросив ее об этом, было несправедливым.

Он был тем, кто дал обещание, и он был тем, кто не смог его выполнить. Он даже не пытался бороться за нее.

«И я не любила его так, как любила тебя!»

Если бы он преодолел свой собственный страх, то понял бы это семь лет назад. Он никогда бы не согласился на пятилетнее продление своей военной службы и мог бы вместо этого провести последние пять лет с ней, преданный ей.

Любить ее.

Было еще не слишком поздно, не могло быть слишком поздно. Спустя столько времени их пути пересеклись, и возникла ситуация, которая снова переплела их жизни. Он не был уверен, значит ли это что-то — было ли это частью замыслов судьбы — но могло. Это могло обрести смысл, если он приложит усилия, чтобы наполнить его значением.

После девятнадцати лет разлуки женщина, в которой он признал свою пару, была рядом, всего в нескольких дверях по коридору. Теперь их разделяло несколько метров, а не бесчисленные световые годы, но почему-то расстояние казалось таким же огромным.

Он опустил руку, разжимая пальцы, чтобы поймать камень балус в ладонь, прежде чем сжать кулак.

Расстояние никогда не должно было останавливать его раньше, и он не позволит ему остановить себя сейчас. Все, что ему нужно было сделать, это убедить Киару поговорить с ним — одновременно разбираясь с последствиями захвата корабля и поддерживая нормальную работу космической станции размером с город.

Как ни странно, это первое задание казалось самым сложным, но также сулило самую большую награду.

Взяв себя в руки, он положил ожерелье в карман и вернулся к своим обязанностям, проведя остаток дня — и часть ночи, которую ему всегда было трудно оценить из-за отсутствия циклов день-ночь на космических станциях — в своем офисе, разбираясь с отчетами, инспекциями и логистикой запуска поиска пиратов, напавших на «Старлайт». Все пираты на корабле Киары сражались насмерть, но Волкер знал, что они были всего лишь небольшой частью группы, совершившей захват.

Все это время офицеры и солдаты приходили и уходили, доставляя информацию и получая приказы. Из-за обширности области поиска они вряд ли смогли бы найти Врикхана, даже зная, что он в конечном итоге отправится на Кальдориус, но Волкер не позволил бы этому остановить поиски. Третин и его пиратский флот были бедствием на окраинах Доминиона в течение многих лет.