Запретный французский (ЛП) - Грей Р. С.

К сожалению, я занят, я всегда занят.

Как и хотел отец, я работаю в GHV. Я видел, как он действует. Он — акула. За тридцать лет он вырастил GHV из ничего. Сейчас мы контролируем около 50 дочерних компаний, каждая из которых управляет небольшим количеством престижных брендов. Все ведущие французские и итальянские дома моды, всемирно известные компании по производству элитных вин и спиртных напитков, часов и ювелирных изделий… список постоянно растет.

Собственно, именно поэтому я и приехал в Бостон. Хотя сейчас живу в основном в Париже, работа заставляет меня бывать повсюду. Следующие несколько недель я пробуду в городе, чтобы помочь GHV в приобретении компании Leclerc & Co., американского ретейлера предметов роскоши, штаб-квартира которой находится здесь. Компания продает все — от ювелирных изделий до чистого серебра, фарфора, хрусталя, канцелярских товаров, парфюмерии, часов и изделий из кожи. В Соединенных Штатах это имя — известный бренд, и мы давно на него нацелились, хотя покупка далась нелегко.

В ноябре прошлого года мы предложили Leclerc & Co. 16,8 миллиарда долларов. Ожидалось, что сделка завершится к июлю этого года. Однако в ходе аудита финансовых показателей компании наша команда обнаружила, что они выплачивали акционерам миллионные дивиденды, несмотря на финансовые потери в размере более 40 миллионов долларов в прошлом году.

СМИ жаждали новостей, и в прошлом месяце GHV опубликовала заявление, в котором указала, что поглощение не состоится и что сделка недействительна. Впоследствии компания Leclerc подала на нас в суд с просьбой обязать к покупке или возместить ущерб. Мы планировали подать встречный иск, утверждая, что неправильное руководство привело к аннулированию соглашения о купле-продаже, но притормозили, потому что цель не изменилась. Мы по-прежнему хотим приобрести Leclerc & Co., но для этого потребуются новые условия и снижение цены выкупа. И вот я здесь, пытаюсь вытащить нас из этого дерьма.

Помимо этого, GHV открывает штаб-квартиру в Бостоне. На данный момент наши североамериканские офисы расположены в Нью-Йорке, но мы недовольны местом по нескольким причинам. Управляющий зданием ленив и привел его в негодность. Сотрудники уже давно хотят перемен. Мы подняли вопрос о переводе филиала в Бостон, и почти все были согласны. Те, кто хотел остаться в Нью-Йорке, перейдут на удаленную работу и смогут ездить в Бостон по мере необходимости.

Бостон подходит по многим причинам. Мы смогли приобрести здесь здание, расположенное в центре города, между Бостон-Коммон и Пост-офис-сквер. В наши планы входит его реконструкция с сохранением исторической архитектуры, что является дорогостоящим и медленным процессом, но в конечном итоге оно того стоит. Предполагалось, что Александр возглавит проект реконструкции, но он больше заинтересован в других мероприятиях, о чем свидетельствует вечеринка, на которой я сейчас присутствую.

Его квартира — пентхаус с видом на Бостон. Он прекрасно устроился на последнем этаже, ни о чем не беспокоясь. Жизнь второго сына…

Можно подумать, я завидую ему, но все наоборот. Мне нравится груз, который я несу на плечах. Ответственность меня устраивает. У Александра слишком много свободного времени, прекрасный пример того, как праздные руки становятся игрушками дьявола. Знаю, что он снова употребляет наркотики, гоняется за женщинами, избегает моих звонков.

Вечеринка оказалась хуже, чем я ожидал. Он впустил полгорода. Сложилось впечатление, что он проводит социальный эксперимент: оставляет дверь открытой и смотрит, какие чудаки забредут. В этот самый момент кто-то трахается в его спальне. Я знаю это. Будь на его месте, я бы включил пожарную сигнализацию и очистил квартиру. Он не знает этих людей. Если бы я спросил у кого-нибудь из них фамилию Александра, они бы замялись с ответом.

Пробираюсь сквозь группы тусовщиков, игнорируя всех. Мне не хочется тратить на них время, особенно когда у меня есть цель. Я сказал себе, что пришел сюда сегодня вечером, чтобы поговорить с Александром, но в глубине души тлела надежда.

Лейни может быть здесь.

Это более чем возможно. Здесь будут присутствовать и другие выпускники Сент-Джонса, друзья, с которыми я без особого энтузиазма поддерживал отношения со времен школы-интерната, с некоторыми больше, чем с другими. Осматриваю переполненную комнату в поисках темных волос и зеленых глаз. Я обманываю себя, представляя, что вижу ее тысячу раз. Одна голова слишком светлая. Другая недостаточно темная. Женщина на два дюйма ниже ростом.

Когда замечаю двух подруг из Сент-Джонса, чувствую первый проблеск надежды, потому что одна из них — Коллетт. Знаю, что она работает с Лейни в Morgan's, я видел ее в списке сотрудников на сайте галереи рядом с Лейни. Как удобно.

Они с Харрисоном сидят в гостиной, отгородив тихое местечко среди хаоса. Харрисон курит на патио, а Коллетт, похоже, уже затянулась косяком, поэтому, чтобы избавить себя от мучительной необходимости разговаривать с ними на трезвую голову, коротко машу им и направляюсь на кухню приготовить что-нибудь выпить.

К сожалению, именно там нахожу брата. Он целуется с девушкой и ведет себя так, будто собирается взять ее прямо у шкафчиков.

Весьма обеспокоенный этим зрелищем, направляюсь к барной стойке в углу.

— Это, должно быть, противоречит правилам пожарной безопасности, — упрекает грубый голос, и я не оборачиваюсь, чтобы убедиться, что это мой старый друг Джонатан.

Сейчас он в Бостоне, партнер в архитектурной фирме, специализирующейся на сохранении исторических памятников. Он не единственный призрак из прошлого, который вернулся в мою жизнь в последнее время. Кажется, все собрались в Бостоне. Даже Эмелия, сводная сестра, которую я так презирал в юности, сейчас в городе, работает в фирме Джонатана. Я понял, что она не такое уж чудовище, каким ее считал. Она даже дружит с Александром. Я заметил ее сегодня на вечеринке. Мог бы подойти и поговорить с ней, но примирение с прошлым придется отложить.

С большей решимостью, чем когда-либо, начинаю рыться в барных шкафчиках Александра. Мне нужен стакан, в который поместится приличная порция бурбона.

— Да ладно, у нас небольшая компания, — возражает Александр.

Музыка в гостиной взлетает до максимума, опровергая его слова.

— Ладно, может, стоит немного сбавить обороты.

Так что, возможно, он не совсем потерял голову…

— Твои соседи, наверное, уже позвонили и пожаловались на шум, — предупреждает Джонатан.

Поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как брат со стоном отталкивает девушку, которой увлечен, и спешит в гостиную, приглушить музыку. Проходя мимо, он встречается со мной взглядом, и я ничего не делаю, только смотрю на него. С таким же успехом я мог быть родителем, пытающимся донести, что не злюсь, а просто разочарован.

— Ты что, отец? — девушка Александра спрашивает Джонатана, явно раздраженная.

И это уже слишком. Я не могу удержаться от громкого смеха.

Джонатан поворачивается, замечает меня и в три больших шага выхватывает бутылку бурбона у меня из рук, чтобы налить себе.

Саркастически приподнимаю бровь.

— Ты опоздал. Последние полчаса мне пришлось терпеть эту вечеринку в одиночестве.

Он невозмутимо возвращает мне бутылку.

— Ты мог уйти.

Он прав, мог. Ненавижу подобное дерьмо.

— Я жду кое-кого.

Джонатан смотрит на меня с любопытством, ожидая, что я продолжу, но мне не хочется.

— Пошли, — говорю я, кивая в сторону коридора. — Коллетт и Харрисон здесь.

Как только мы берем по бокалу, я веду его в гостиную, друзья не сдвинулись с места. Стул Коллетт стоит на самом краю между гостиной и балконом, и она откинула его на задние ножки, чтобы оказаться наполовину снаружи. Ее голова запрокинута к ночному небу. Я хочу спросить ее о Лейни, но это кажется слишком прямолинейным, слишком очевидным.

Харрисон стоит за ее стулом, раскуривая косяк, когда замечает, что мы входим в комнату.