Ричард Глостер, король английский (СИ) - Воронина Виктория

Далее лорд Невилл рассказал со всеми подробностями о своем визите к Екатерине. Ричард тяжело задумался, но рассказ лорда Невилла так противоречил его представлению о Екатерине, что он не мог ему поверить. Лицо короля прояснилось, и он уверенно воскликнул:

-- Нет, кузен, вы были введены в заблуждение. Я вам объясню, что вы видели. К королеве забрался вор, от чего никто из нас не может уберечься, и моя добросердечная жена, известная своим милосердием, предпочла отпустить его без всякого наказания.

-- Вор, который вместо того, чтобы красть, разделся, и чуть ли не догола? И откуда леди Стэнли могла знать, что ночью к королеве заберется вор? - недоверчиво спросил лорд Невилл, и Ричард снова нахмурился в ответ на его обоснованное недоумение. Некоторое время король молчал, затем взорвался целым потоком слов:

- Нет, я не верю вам, кузен, не верю. Я немедленно отправляюсь в Англию, там я докопаюсь до истины. Я поверю только своей жене, слышите вы?! - и Ричард стремительно вышел из своего шатра, чтобы отдать приказ о немедленном отъезде. Лорд Невилл сокрушенно вздохнул, видя подобную преданность Ричарда своей жене. Похоже, королева Екатерина выйдет сухой из воды. Ричард поверит любому ее оправданию.

Король поручил завершить поимку беглых мятежников лорду Томасу Фитцжеральду, графу Килдеру, назначенного им помощником своего племянника Эдуарда, и больше ничто в Ирландии его не удерживало. Он добрался до Англии быстрее, чем его кузен Невилл до Ирландии, и через четыре непо­лных дня уже был в Чизвелл Грин, приехав туда как раз перед закатом солнца.

Увидев из окна приезжих, Екатерина поспешила выйти из своих покоев, думая встретиться с гонцом от своего мужа, но перед ней на лестнице предстал сам Ричард, который никого не счел нужным предупредить о сво­ем приезде. Он окинул жену беглым взглядом, и не найдя в ней перемен, быстро и облегченно проговорил:

- Я приехал раньше времени, Кэти, поскольку больше не мог оставаться вдали от тебя. Наша разлука оказалась настоящим чудовищем, не только измучив нас, но и породив в близких нам людях стремление еще больше нас разлучить. Мой кузен Невилл рассказал мне невероятные вещи, вроде того, что в твоих комнатах поймали полуодетого наглеца, которого ты якобы сама добровольно к себе впустила. Но я не поверил этой лжи, Кэти! Знаю, что ты сейчас скажешь мне слова, вновь убеждающие меня в твоей душевной чистоте и неизменной любви ко мне.

Тон Ричарда стал умоляющим, будто исключительно от Екатерины зависело, будет ли их дальнейшая жизнь безоблачно счастливой или будет отравлена непростительной обидой. И Екатерина осознала, что это действительно так, только от ее слов зависело сейчас ее оправдание. Ей легко было найти необходимые слова любви, когда любовью к Ричарду дышало все ее естество, и 'постоянное пребывание с ним составляло главное блаженство ее жизни. Но королева даже ради своего семейного счастья не могла пожертвовать миром и спокойствием Англии, которой как воздух была нужна передышка от бесконечных войн. Много дней Екатерина думала над тем, какое объяснение она представит Ричарду по поводу обвинений лорда Невилла, но невозможно было оправдаться, не подставляя леди Стэнли. Ей приходилось брать вину на себя, - она знала вспыльчивость Ричарда и понимала, что за эту клевету он не пощадит графиню, которая и так была вино­вата перед ним своими многочисленными заговорами. Екатерина надеялась на безграничную любовь к ней своего мужа; на то, что она совершит чудо и Ричард простит ее, не смотря на то, что она не сможет оправдаться перед ним. Она залилась невольными слезами и умоляюще произнесла:

- Ричард, прошу тебя, забудь об этом прискорбном случае, будто его никогда не было, и ничто больше не разлучит нас с тобой. Пожалуйста, прости меня!

Но Ричард отшатнулся, словно внезапно увидел на ее месте безобразное чудовище, и даже закрыл свои глаза. Но гнев позволил ему быстро овладеть собой, и он громко крикнул, призывая командира своей охраны:

- Шелтон!

Сэр Роберт Шелтон, суровый рыцарь из северного Йоркшира, немедленно явился на зов своего повелителя, громко гремя шпорами.

-- Слушаю ваш повеления, государь, - бесстрастно сказал он, делая вид, что не замечает прискорбного зрелища уличенной в измене жены.

-- Немедленно арестуйте сэра Хью Ридгрейва и доставьте его ко мне! - приказал ему король, и рыцарь Шелтон поспешил уйти, выполняя это приказание.

Оставшись наедине с женой, Ричард принялся пристально рассматривать ее, не упускал ни одной подробности ее смущенного вида, и наконец удивленно прошептал:

-- Поразительно, Екатерина, ты изменила мне, но сама, ничуть не изменилась, осталась прекрасной, как всегда, - и угрожающе добавил: - Но можешь оставить всякие мысли о любовниках. У тебя больше не будет другого мужчины, кроме меня, я об этом позабочусь!

-- Я этого желаю всей душой, Ричард, - робко проговорила Екатерина, осмелившись, наконец, посмотреть на мужа, но ее обращение вместо того, чтобы успокоить его, рассердило его с новой силой, - он не поверил ей. В Ричарде боролись гнев оскорбленного мужа и нежность любящего любовника, в нем стремительно росло желание своими поцелуями стереть в Екатерине всякое воспоминание о постыдных объятиях любовника, укравшего у него верность его жены. Тогда юная королева впервые узнала грубость супруга: теперь в нем начисто отсутствовало стремление своими ласками доставить ей как можно больше удовольствия, он желал только вернуть себе утраченное сознание принадлежности ему любимой женщины. Их былое душевное единство было разрушено, их переполняли разные чувства и переживания.

Но даже в этот тяжелый для себя час Ричард Третий не желал смешивать небесный дар любви с ненавистью, совершать насилие, и он нашел в себе силы подняться выше своего гнева и отчаяния. Король резко оттолкнул от себя Екатерину и, круто повернувшись, поспешил к выходу, опасаясь снова задеть жену своим гневом. Екатерина побежала за ним, - она боялась не грубости Ричарда, а того, что он ее бросит. Резкая боль заставила ее остановиться и схватиться за живот в невольном желании уберечь от следующих потрясений своего будущего ребенка. Страх за него сде­лал ее недвижимой, и она в отчаянии следила взглядом за мужем, который удалялся от нее все дальше. Розы во дворе цеплялись за одежду Ричарда, но и они были слишком слабы для того, чтобы остановить его и вернуть к Екатерине.

Ричард быстро направился в Тауэр, желая расправиться с соблазнителем жены, но Шелтон на следующий день виновато доложил:

- Государь, я не могу выполнить вашего приказа. Выяснилось, что Ридгрейв сбежал из страны.

Ричард, больше не сдерживая своей ярости, ударил его кулаком по лицу и озлобленно проговорил:

-- А может, выполнить мой приказ вам помешал недостаток преданности мне, Шелтон? Неужели весь мир состоит из предателей и изменников?! Я уже никому не верю и не хочу верить... - но его несправедливость по отношению к верному слуге немного привела его в чувство, и Ричард пробормотал: - Впрочем, сэр Роберт, если вы измените мне, я не буду на вас в обиде. Я заслужил ваше предательство, так недостойно с вами обойдясь.

-- Мой король, я не изменил к вам своего отношения, ведь ваш удар предназначался вовсе не мне, а людям, причинившим вам нестерпимую обиду, - преданно ответил Ричарду Роберт Шелтон, мужественно воздерживаясь от того, чтобы не ухватиться рукой за горящую щеку. - Я готов на все, лишь бы доказать вам свою верность.

Ричард поверил искреннему тону своего испытанного рыцаря, и задумался. Потом он сказал:

-- Сэр Шелтон, вы мне окажете неоценимую услугу на всю жизнь, если вы возьмете на себя охрану моей жены. Зная, что она находится под вашим присмотром, я буду спокоен и за ее безопасность, и за ее пристойное поведение.

-- Я готов, - без колебаний ответил Роберт Шелтон, и Ричард, простившись с ним, уехал в Вестминстер. Там он прихватил своего кузена лорда Невилла, и отправился вместе с ним в графство Йоркшир, стараясь всецело погрузиться в дела и отвлечься от мыслей о своем личном несчастье.