Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

— Почему ты не сказал мне раньше? — требовала Гермиона.

— Я же сказал тебе взять с собой запасной одежды? Всё остальное, что тебе нужно, уже здесь есть, — сказал Том. — Они не дадут нам разделить комнату, когда мы вернёмся в Хогвартс, поэтому лучше всего использовать это время по-максимуму, пока есть такая возможность. И нет никого другого, кто мог бы выступить в качестве надёжного свидетеля любых обвинений в неподобающем поведении, направленных против тебя, Гермиона. Кто ещё может быть — лейтенант Тиндалл? — Том не мог заставить себя использовать его имя. Это было слишком фамильярно, а они не были друзьями, что бы ни думал Тиндалл — или, точнее, подразумевал об их отношениях. — Он не перечислил двести фунтов бедным детишкам Северного Йоркшира.

Гермиона покачала головой и застегнула пуговицы блузки, расчищая всякую всячину, заполонившую её стол, а затем собрала вещи, разбросанные по комнате, включая вечернее платье, которое было наброшено на спинку стула.

Она отвлеклась, и за это время железы Тома пришли в спокойное состояние. Быстро оглядевшись по сторонам, он смог удалиться в свою спальню, сохранив достоинство. Он был рад, что находится дома, а не в Хогвартсе. Он не сомневался, что если бы он зашёл в душ в ванной комнате спальни Слизерина, то его встретил бы шум, отдающийся эхом в сливных отверстиях, — проявление забав василиска.

Существо, по какой-то причине, забавляли неудачные «попытки» Тома в обеспечении себе партнёра для случки — не то чтобы Том вообще пытался. Что касается «обеспечения» — конечно, но это было ни для какой обыденной причины вроде случки. Том пытался объяснить это василиску, но, должно быть, его способности к переводу были дефективными. Василиск отказывался верить Тому на слово и продолжал давать ему советы, как привлечь самку. Спрятать еду в её гнезде, чем свежее, тем лучше; помочиться на её пороге, убедившись, что он не пил полдня, чтобы произвести наиболее мощный запах; подождать, пока она съест много еды и станет сонной и вялой во время переваривания, затем обвить её, пока она не устанет от попыток его прогнать.{?}[Статья о брачных повадках змей от автора : https://www.sciencedirect.com/topics/veterinary-science-and-veterinary-medicine/scent-glandComment Actions]

«Совет дрянной, как и ожидалось», — подумал Том. Последний кусочек информации оказался не столь многообещающим, как показалось на первый взгляд.

Спустившись после мытья и бритья, Том увидел, что Гермиона уже обогнала его на завтраке. Стол был занят несколькими гостями, которые остались в Усадьбе Риддлов на ночь. Местные жители Северного Йоркшира отбыли к себе домой после того, как определился победитель турнира по бридж, но гости, прибывшие поездом, были приглашены на ночь, пока утреннее железнодорожное сообщение не возобновит работу. В их число входили Грейнджеры и Тиндаллы, которые были бодры и веселы, накладывая себе с общих блюд яйца, фасоль и картошку кубиками, обжаренную в жире от говядины со вчерашнего ужина.

Самым бодрым из всех был Роджер Тиндалл, который, казалось, отдохнул лучше всех остальных. Однако его образ был испорчен помятостью формы, которая выглядела так, будто он проспал в ней всю ночь. Его воротник был смят и лежал наискосок — признак того, что кто-то плохо развесил одежду перед сном, и хотя он пытался спрятать его под галстуком и отворотами кителя, Том заметил это и не мог оторвать глаз.

— …И тебе хватило присутствия духа, чтобы разжечь огонь и накрыть меня одеялом, — сказал Роджер Гермионе. — Я должен выразить тебе моё величайшее сожаление, Гермиона. Я не знаю, что нашло на меня — должно быть, путешествие поездом или излишний бокал вина. Мне страшно подумать, что я был такой скучной компанией. Ты, должно быть, считаешь меня полным и абсолютным отбросом.

— Я бы никогда так не подумала, Роджер, — сказала Гермиона, ковыряясь в содержимом своей тарелки. Она перевела взгляд с Роджера, когда подали маслёнку, и начала намазывать маслом тост с таким усердием, что её нож прорезал дыру в хлебе. — Это не твоя вина. У тебя очень ответственная должность, ты защищаешь Британию. Зная это, я бы не позволила себе разбудить тебя. Если кто-то и должен извиняться, то это я.

— Если ты мне позволишь, я бы хотел исправить ситуацию…

— Какую ситуацию? — спросил Том, проскальзывая возле Роджера. Горничная у серванта поспешила налить ему чаю и подать два кусочка тоста, которые держались в жаровне, чтобы оставаться тёплыми. — Это всё о чём?

Гермиона покраснела:

— Ни о чём, Том.

— Ничто никогда не бывает ничем, — сказал Том. — Что-то случилось прошлой ночью?

— Ничего не случилось, боюсь, — сказал Роджер с робкой улыбкой. — Лишь огромное разочарование. С обеих сторон, смею надеяться.

— Всё в порядке, Роджер. Давай мы оба сотрём это из наших воспоминаний. Продолжать об этом думать не принесёт никакой пользы.

— Ну, — сказал Том, — я это из своих мыслей стирать не собираюсь. Дай мне послушать, и я сам решу, насколько «ничего» произошло прошлой ночью, — он угрюмо взглянул на Роджера. — Гермиона — моя гостья. Кроме того, она почтенная девушка, а это почтенный дом. Я не потерплю никаких гнусных дел под своей крышей, спасибо.

— Кто назначил тебя судьёй? — сказала Гермиона.

— И кто сказал, что это твоя крыша? — спросил Роджер.

— Я, в обоих случаях, — нетерпеливо сказал Том. — А теперь, если не возражаете…

— Я думал, это дом твоего дедушки, — сказал Роджер, метнув взгляд на конец стола, где мистер Риддл расправлялся с сэндвичем с говядиной с коричневым соусом, держа у локтя развёрнутую копию «Йоркшир Пост», не подозревающий, что за ним наблюдают, а также не подозревающий, что капля соуса упала на газету.

Том нахмурился:

— В законном смысле, да. Но он также станет моим в законном смысле. Сейчас есть просто небольшая заминка.

— «Заминка», — повторил Роджер. — Какое забавное слово для использования по отношению к своему отцу. Кстати, как он поживает? Мы рассчитывали встретить его, но никто не слышал и слова о нём за всё то время, что мы здесь.

— Он уехал в отпуск, — сказал Том пренебрежительным тоном. — Он неважен.

— Но он твой отец, — сказал Роджер. — Как это он неважен?

Глаза Гермионы загорелись от любопытства:

— Разве ты не переживал о его здоровье? Разве это неважно?

— Неважно. Уже нет, — пробормотал Том. — Он отбыл в Харрогит. Доктора придумали новое лечение под названием «гидротерапия». Они упомянули что-то о восстановлении его внутреннего баланса, что это ни значило. Миссис Уиллроу отсылает ему каждую неделю корзинку со всеми его любимыми в детстве тортами и печеньями, а бабушка приказала Брайсу выслать его лошадь вагоном для скота, чтобы он мог кататься на собственном звере вместо арендованного. Ему довольно неплохо самому по себе. Твоё беспокойство необоснованно.

Харрогит был курортным городом, маленьким городком в Йоркшире, и он был прославлен в своей репутации пользы для здоровья и отдыха благодаря своим минеральным скважинам. Это было место отдыха для рабочих Шеффилда и Йорка, индустриальных городов, которые превратились в мрачные заводы военных материалов за последние годы. Хотя бабушка и дедушка Тома всё ещё ездили в Йорк, чтобы сшить свою одежду, — они запаслись отрезами камвольной шерсти и габардина до введения нормирования ткани в сорок первом — и чтобы купить более экзотичную бакалею, которую не закупал лавочник Хэнглтона, в основном их социализация происходила в чайных и обеденных заведения Харрогита.

Он слышал, что этот город упоминали за ужином летом, но он едва ли обращал на это внимания, решив, что дела социального календаря его бабушки и дедушки его никак не касаются. Лишь когда он подслушал перешёптывания горничных, Том узнал, что случилось с его отцом после Проишествия. Его выслали — Том знал это, — но не просто в долгий отпуск. На лечение.

Том понял, что понятие «лечение» означало.

Он слышал, что это обсуждали в кабинете настоятельницы сиротского приюта Вула не один раз, и использовалось это в связке с несколькими зловещими фразами: «За ним присмотрят», «Доктор сказал» и «Это для его же блага».