Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

В прошлом Том упомянул о социальной ловкости Гермионы — точнее, её отсутствии, — но Том едва ли был лучше? Да, он действительно мог размазывать приукрашенную похвалу с проворностью заслуженного укладчика кирпичей, и он много лет назад отточил до идеала своё вкрадчивое лицо, которое могло смягчать самые жёсткие из сердец и самые тугие из карманов. Но когда он не заботился о нём, вдали от тех, на кого надо было производить впечатление, он часто, как это называла миссис Риддл, был высокочувствительным.

А в самых нелестных терминах (которые Гермиона держала при себе) — патетичным.

Том не пришёл встретить её у двери Усадьбы Риддлов. Роль хозяйки взяла на себя миссис Риддл, которая хлопотала над каждой группой прибывших, целовала щёки, вешала пальто и зонты и подзывала замученную горничную с подносом горячих напитков.

— Хелен, как поживаете? В Лондоне погода лучше? Как прошла Ваша поездка? — миссис Риддл спрашивала, проводя своей щекой по щеке мамы Гермионы. — Я говорила раньше, но железная дорога уже не та. В бытность они держали уровень, задолго до войны. Когда я была девочкой, носильщики надевали перчатки, и не было для них большего бесчестия, чем дать багажу первого класса коснуться земли. Я писала управляющему, но они не сделали ничего для этого, только дали ничтожные оправдания. Тогда это было бы бессовестно, учитывая тот тариф, который мы выплатили, позвольте мне Вам сказать, — моя собственная мать никогда бы этого не вынесла, да упокоит Господь её душу…

А затем настала очередь Гермионы.

— Гермиона, моя дорогая, я так рада снова тебя видеть, — миссис Риддл прижалась своей щекой к Гермионе, её тяжёлые жемчужные серёжки ударились о челюсть Гермионы. Парфюм просочился в её ноздри, нежный аромат роз и камелии, который Гермиона с тех пор всегда ассоциировала с пожилыми леди. Пальто Гермионы убрали, а затем миссис Риддл разгладила складки на блузке, пробормотав: — Наш Томми ждал твоего появления с завтрака. Он будет так рад увидеть, что ты наконец здесь, а ты ещё привезла ему подарок. О, тебе не стоило! Мы же написали в приглашениях, что это не было необходимостью, — ах, а это кто?

Миссис Риддл заметила Роджера Тиндалла посреди передачи его шляпы горничной.

— Вы только посмотрите, это наш молодой лейтенант в его новой форме! Ты определённо подогнал её в Лондоне, конечно, у Хантсмэна в Мейфэре или, возможно, у Килгура на Пикадилли? Они уделяют столько внимания деталям, ни одна другая фирма с ними не сравнится. Ты знал, мой муж тоже заказывал у них свою форму, когда служил офицером? Он тоже был лейтенантом!

— Я слышал, — сказал Роджер. — Дедушка говорит, что он прослужил три года и подал в отставку вскоре после того, как генерал Китченер{?}[Главнокомандующим британскими войсками в англо-бурской войне, во время которой ввёл систему концентрационных лагерей для мирного населения. С 1911 года — британский агент и генеральный консул Великобритании в Египте, фактический правитель этой страны. В годы Первой мировой войны с 6 августа 1914 года был военным министром Великобритании. ] выиграл свой договор и отправил всех домой.

— Именно так, — фыркнула миссис Риддл. — Война никогда не нравилась ему, как и командировка в Африку. Он в целом никогда не был склонен строить на этом карьеру. Сжигать факелами крестьянские поселения во имя стратегического императива — ну, это не то действие, которое доставило бы удовольствие добропорядочному землевладельцу.

— Приказ есть приказ. Неотъемлемая часть службы, но, полагаю, не всем нравится исполнять их вне зависимости от их необходимости, — был тактичный ответ Роджера, а затем он повернулся к Гермионе. — Разве ты не говорила, что провела здесь прошлые рождественские каникулы? Не могла бы ты мне показать, как тут всё устроено — если, конечно, Вы позволите, миссис Риддл? У Вас такой чудесный дом. В Лондоне лишь несколько личных поместий такого размера, и половина из них была реквизирована под временные бюро или дома для выздоравливающих.

— Это было действенно, — заметила Гермиона, когда прибыла новая группа гостей — главный констебль Суиндон и его семья. Когда миссис Риддл пошла их поприветствовать, Гермиона и Роджер воспользовались возможностью, чтобы выскользнуть из холла и покинуть её поле зрения. — У тебя необычный талант переводить внимание миссис Риддл. Когда она начинает такое, чаще всего мне приходится ждать, пока у неё кончатся вещи, которые можно критиковать.

— О, это несчастная реальность, к которой я уже достаточно привык, — сказал Роджер. — Наш начальник, бригадир Синклер, устраивает вечера для всего отдела для служащих — офицеров, секретарей и леди-переводчиц. Это помогает избегать недостойного поведения во время работы, но у этого есть нежелательный эффект, заключающийся в том, что «прослушивания мужа» проводятся в течение одного вечера в неделю, — он безрадостно рассмеялся. — Большинство мужчин в увольнении были бы далеки от идеи пройти собеседование на работу, на которую они не подали заявку.

— Я думаю, миссис Риддл слишком стара и слишком устроена, чтобы проводить прослушивания мужей!

— Люди её породы никогда не будут слишком стары, чтобы проводить прослушивания от имени кого-то ещё, — сказал Роджер, глубокомысленно качая головой. — Они считают, что предпринимают ценную гражданскую службу.

— Уверена, что миссис Риддл, — сказала Гермиона, в упорстве расправив плечи, — достаточно меня понимает, чтобы знать, что я никогда не потерплю «прослушивания».

— Или, возможно, ты уже прошла её проверку, — предположил Роджер. — Ладно! Покажешь мне тут всё? Тут есть стол для снукера{?}[Разновидность бильярда]? Библиотека? Крыло для прислуги? — ей-богу! Такой дом же не может управляться без прислуги? — Роджер присвистнул, осмотрев коридор с его потолками в двенадцать футов{?}[~ 3,5м] и хрустальными светильниками. — И Риддл унаследует всё это? Мама сказала, что Риддл был лишь приглашён на тот вечер как гость твоей семьи, никто из общества Лондона много лет не приглашал Риддлов на салон или soirée{?}[(фр.) вечер].

— Эм. Вот гардеробная, а здесь сушильный шкаф. А это лестница. За дверью на лестничной площадке проход, который соединяет коридор для слуг. Проходы построены по всему дому, поэтому слуги могут открывать парадную дверь или приносить подносы, не преграждая путь семье, — Гермиона открыла дверь, позволив Роджеру подглядеть на пыльный пролёт, освещённый лампочкой в металлическом корпусе, затем закрыла её, когда он насмотрелся.

— Да, Тому очень повезло и мистеру и миссис Риддл, — продолжила Гермиона. — Отец Тома — их единственный сын, а Том — их единственный внук. Если бы у них не было наследников после отца Тома, дом бы отошёл Короне. А если бы дом превратился в гостиницу — нет, сельскую школу, поддерживаемую органами местного самоуправления, — могу представить, как миссис Риддл была бы благодарна, что умерла до того, как это случилось.

— Ты выглядишь опечаленной, — сказал Роджер, с пристальным интересом изучая выражение лица Гермионы. — Тебя беспокоит утрата этого… — Он махнул рукой на роскошную лепнину и деревянные панели, — …своего рода величественного образа жизни? Прости меня, но я не могу не заметить, как само его существование увековечивает нелестный портрет современного феодализма. Нельзя отрицать его престиж, но в наше время всё это кажется таким… шокирующе непрактичным. Это небрежное использование ресурсов для содержания одной гражданской семьи, даже не зарегистрированной в жизненно важной профессии.

— Он дорог как память, — сказала Гермиона. — В этом есть ценность другого рода. Риддлы предоставляют работу деревне. Если бы они не оставили опытных фермеров на своих землях, поля были бы переданы на попечение призванных городских девушек.

— Учитывая все обстоятельства, они проделали достойную работу, в смысле для любителей… — начал Роджер, но его слова застряли у него в горле, когда он потерял равновесие, споткнувшись о какую-то складку или неровность на ковре. Его руки закружились во все стороны, а ноги вылетели из-под него, и он упал на спину посреди пола, у него выбило дыхание.