Сергей Алексеев - Мутанты
Мыкола слегка смутился:
— Хотел сказать — Штаты. Соединенные… Переводчик склонился к нему и прошептал:
— Ты особенно-то не прогибайся. Потянешь одеяло на себя — сам голый будешь…
Он еще чем-то хотел пригрозить, однако мистер Странг замахал руками, словно дирижер, желающий погасить всякие звуки.
— Вау! Что же вы, старая леди? — тут же вопросил толстозадый, между прочим разливая горилку. — Немедленно стул нашей прекрасной хозяйке. Прошу! Мне будет приятно в вашей компании. Обожаю добрых старушек. От них всегда исходит прошедший сексуальный опыт. Ностальгические воспоминания делают их неожиданно привлекательными.
— Господи! — взмолилась старая комсомолка-партизанка. — Спаси мою душу грешную… Что же это происходит?
— Сидай за спильне харчування, бабка, — перевел тот на «мову». — И пидхарчись зо мною.
Оксана уже вытерпеть такого никак не могла и вышла из-за печки.
— Это что такое?! — звенящим голосом вопросила она. — Будто для вас тут приготовлено! Налетела саранча! Ты, Мы-кола, хоть один язык розумиешь? Уводи банду немедленно! Геть отсюда!
Американец медленно встал, лицо вытянулось от восхищения и восторга.
— О, прекрасная леди, — скучно сказал переводчик, — и вы здесь. Как я рад нашей новой встрече. Я очарован тобой. Все эти долгие часы я думал только о тебе, моя крошка. И стал изучать русский язык. Чтоб понимать тебя без переводчика.
Но Оксана осталась непреклонной:
— Скажи ему, чтоб выметался отсюда!
Мистер Джон лепетал что-то нечленораздельное, и, видно, чувства у него в ту минуту были искренними, однако все портила его толстозадая тень.
— Русская колдунья, — вещала тень, занятая пищей. — Ты меня околдовала… Дай мне твою руку… При первой встрече произошло недоразумение… Это был неточный перевод… Ты покорила мое сердце. Дай же руку!
Оксана подбоченилась:
— Может, сразу ногу ему? Пинком под зад? Нахалы! Бабушка, а вы что стоите, как лом проглотили? Гоните их в шею!
Ошалевшая Сова наконец-то пришла в себя, ощутив поддержку, метнулась на свою половину и вышла оттуда с трехлинейкой наперевес. Заученным движением загнала патрон в патронник:
— Хенде хох! Выходи по одному!
Все на мгновение замерли, но телохранитель Гуменника оказался на месте. Он перехватил ствол, одним ловким движением вырвал винтовку и закрыл собою батьку. Сам же батька в это время набивал люльку табаком и от толчка уронил ее под стол.
Тут запоздало опомнился Волков, кинулся к крестной:
— Елизавета Трофимовна! Да ты с ума сошла!
— Отдай винтовку! — потребовала та. — Немедля отдай!
Восхищенный мистер, ничего словно и не замечая, тянулся к Оксане и все еще что-то бормотал, оставаясь никем не понятым.
— Это же международный скандал! — сдавленным голосом заговорил Мыкола, вращая глазами. — Конфликт со всеми странами НАТО! Они же авианосец к нашим берегам!
А Сова уже пыталась достать телохранителя с трехлинейкой:
— В хату ворвались! За стол залезли! И еще винтовку мою?! Я с ней два года партизанила! Я из нее шестнадцать немцев и трех румын уложила! А ну, верни! Или сейчас покажу авианосец!
К ней на помощь спешила Оксана. Принаряженная к встрече жениха в украинскую вышитую сорочку, да еще с распущенными волосами, она и впрямь напоминала колдунью. А пробиться к бабке мешал толстый переводчик, явно растерявшийся и бессловный. Остатки декоративного мухомора валились у него изо рта и, похоже, сдерживали речь.
— Верните бабушке ружье и убирайтесь! — колокольно зазвенела Оксана. — Гости незваные! Приперлись тут! Верните бабушке ружье!
— Да я вас всех сейчас! — вторила Сова. — Под откос! Винтовку отдайте!
Американец таращился на все это с очумелым восторгом и бормотал:
— Рашен экзотик! Вау! Рашен экзотик! Адреналин! Ек-селент леди! Сосериз, витч…
И тут батько Гуменник достал люльку из-под стола и, ударив стеком по столешнице, враз остудил страсти:
— Тыхо! Слухай мою команду! Покыдаемо цю хатыну! Вси разом! Бо тут партызанське злодийське кубло! Прошу зберигаты спильнисть!
Его все послушались и полезли из-за стола, только американец все еще таращился на Оксану и бормотал:
— Хантинг… Но мутант… Охота рашен леди! Охота! Гуменник подхватил его под руку и повлек из хаты.
— Верните бабушке ружье! — крикнула вслед Оксана. — Мародеры! Паскудники! Сволочи!
Однако телохранитель винтовку не отдал, а, прикрывая батьку, исчез за дверью. Последним уходил Волков, заслоняя туловищем всех, и, озираясь, делал какие-то знаки Оксане.
Когда дверь за ним закрылась, Сова в изнеможении повалилась на стул.
— Ведь упер винтовку, гад, — вымолвила, задыхаясь. — Разоружили!
— Да и наплевать, — отмахнулась Оксана. — Убрались, и ладно… Вот на столе что натворили!
Съесть и выпить много не смогли, но надкусать успели чуть ли не все блюда, а яичные оладьи и вовсе, кажется, под шумок уперли вместе с тарелкой!
— Как наплевать?! — Сова побежала на свою половину. — А опять придут, с чем врага встретим? С хлебом-солью? У нас что тут, Франция? Или граница? Рубеж нашей родины или проходной двор? Не позволю!
И открыла люк подпола.
Оксана попыталась исправить нарушенный порядок на столе — заровняла салаты, убрала грязные тарелки, приборы, но, поставив новые из шкафа, осталась неудовлетворенной и села, подперев голову руками:
— Ох, доля моя, доля…
Потом налила себе рюмку горилки, выпила одним глотком и не поморщилась.
Тем часом из люка показалась голова Совы:
— Ну-ка, помоги!
Вдвоем они кое-как вытащили из подпола станковый пулемет, аккуратно замотанный тряпками, с которых еще сыпался легкий, пыльный грунт, и крутобокую макитру из-под сметаны.
— Мое приданое, — с любовью и грустью сказала бабка. — Собирала, собирала, а все прахом…
— Как это — приданое?
Бабка заботливо отряхнула землю и принялась разматывать промасленные женские чулки — с бережностью, как если бы распеленывала ребенка.
— Так я в войну замуж собиралась, вот и копила. Винтовка тоже из приданого. Думала, сыновьям будущим сгодится. Или внуку… Да ведь Кур так и не взял меня.
— И меня, бабушка, не берут, — пожаловалась Оксана. — Тоже приданого целый сундук накопила…
— А этот, кобель заокеанский? — между делом спросила Сова. — Чего он там бормотал?
— Понравилась я ему. Комплименты вроде говорил…
— Вот агрессор, а? Все время у них наступательная политика!
— Мне так нравится…
— Кто это тебе нравится? Политика или «Максим»?
— Нет, американец… Симпатичный, между прочим. Даже обаятельный…
