Сергей Алексеев - Мутанты
Внук открыл все глаза и сказал как-то обреченно:
— Дыд Кур… Канул сахам.
Куров растерянно присел на край яслей:
— Кто канул-то?
— Юрко канул сахам кургыттара. Алмас як! Тундара, ятимать.
— Да наплюй ты на алмазы! Живой вернулся, и ладно. Вот плохо — язык родной забыл.
— Ызык сапыл… Канул.
Дед спохватился, пристроил рюмки на бубне и налил горилки:
— Давай выпьем за встречу! И не расстраивайся. Канул, канул… Да не канул! А язык мы выучим! Вот сейчас и начнем. Держи рюмку!
Юрко рюмку взял, понюхал и брезгливо, как-то по-собачьи отфыркнул запах, отчего бородища его зашевелилась как живая:
— Айбасы!
— Да, парень, крепкая! — обрадовался Куров. — Горилка называется, помнишь? Огненная вода?
— Мори… морилка, — промямлил внук. — Злой дух, однако…
— Не морилка, а горилка!
— Корилка…
— Вот! Способный ты к языкам! Это надо — алмазов не нашел, а шаманскую мову выучил. Там что, тоже заставляют государственный язык учить?
— Учиннаах лабба урун!
— А, понял! Значит, кто не учит, тот не ест… Ну, со свиданьицем, внучок!
Внук опрокинул рюмку и не поморщился. И даже не закусил.
— На вот, держи огурец! Малосолок, ты любил когда-то… Гурки?
— Курки, — показал Юрко пустые, детские десна. — Супа як, ссынка, ятимать. Долгунуну сохнут!
— Цинга, — догадался дед. — Оладьи бери, горяченькие еще. И жевать не надо. Знаю, что такое цинга…
Юрко боязливо сунул оладышек в рот, кое-как повалял во рту и проглотил.
— Санаабар. — Он встал и осторожно высвободил бубен. — Юрко шаман уркиях. Айбасы кириккитте.
— Погоди, ты куда? А в баню?
— Батур тыала хотун.
— «Тыала хотун» — это как понимать? Тела хочешь, что ли? То есть бабу?
— Батур тыала хотун! — заволновался внук. — Тыала… Дыала… Дыэла!
— А-а, большого дела хочешь?
— Тыала, тыала! Арсан Дуолайя бизда тыала!
— Знаешь что, — Куров встал, — сначала в баню. Понял? Тебя Оксана сколько лет ждала? А ты явился и давай злых духов гонять? Про невесту забыл? У тебя сейчас главное дело Оксану снова завоевать. Вот где придется шаманить! Она вон ревет от твоего вида. Ты на себя-то посмотри?
— Окосана, Окосана… — простонал Юрко. — Окосана, юрюнг айны тойона!
— «Юрюнг» — это как понимать? Солнце, что ли?
— Солнце юрюнг! Юрко — тундара каюк.
— Пропарю тебя в бане, отмою, побрею… И ты засверкаешь!
Внук сдернул тюбетейку и показал широкую лысину:
— Юрко — айбасы, кудуря як. Супа ссынка — як, ал-мас — як.
— Ну что ты разъякался? — застрожился дед. — Хрен с ней с лысиной! Подумаешь, зубов нет… Ты на меня погляди! Волос — на одну драку не хватит, и челюсти вставные. А бабка все равно любит!
— Хатыныны, кубатыныны… Окосана — юрюнг! Чоорон вюрюмечи!
— Вот сразу после бани и станем сватать! Раз она тебе до сих пор — очарование очей… Или разлюбил?
— Ноукагай лабба… Окосана! Кюньрулех ырыатын!
— Если не разлюбил — в баню и сватать! Подумаешь, кудрей у него нету! Девки нас не за кудри любят! И в рот всяко смотреть не станет. Ты ей, можно сказать, подарок судьбы! А дареному коню в зубы не глядят.
Юрко неожиданно завыл по-волчьи, качаясь взад-вперед. Дед недоуменно отступил:
— Ты чего это?
— Тундара Юрко, каюк…
— Да в кириккитте твою мать! — заругался Куров. — Плохо я тебя, малого, порол. Ревешь, как баба! Девка иссох-лась по нему! Нет, конечно, не то чтобы иссохлась… Даже наоборот! А он в три ручья голосит! Сказал — сватать пойдем! Куб ытыны! Понял, хрен моржовый!
— Однако сахам…
— Чего не понял? Женить тебя буду! Завтра же и свадьбу сыграем!
Юрко еще сильнее сгорбился:
— Баня хотун, однако… Морилка хотун… Саватать — як, сывадьба — як.
— Ты что, жениться не хочешь?
— …Бабы ыррын аллас хотун.
— Кого!? — изумился дед. — Старуху замуж взять? Тебе что, одной мало в хате? Вон сидит, как сова, надутая… «Бабы ыррын»! Я те дам старушку! На Оксане женить буду!
— Окосана — солнце. Хатыныны тазыстыллар! Юрко — дыд, супа як…
— Что ты заладил! — Куров потянул его за драный рукав малицы. — Пошли париться! Сейчас мы из тебя такого парубка сделаем! Сам как алмаз засверкаешь! Все девки долгу-нуну сохнут!
— Саватать Окосану як. Алмас сверкает — бар! Башка сверкает — бизда. Тыала хотун!
Стол был давно накрыт на дедовой половине, однако вместо праздничного предвкушения в хате висела напряженная тишина и вместе с сумерками становилась еще и тревожной. Елизавета Трофимовна с Оксаной призраками бродили по хате, от окна к окну, каждая в собственных думах. И только вздыхали почти в унисон и отчего-то чихали одновременно, желая друг другу здоровья. А чих, как известно, дело промысла божьего и существует, чтоб подтверждать либо отрицать тайные мысли. Подумала, к примеру: «Ну, сегодня пенсию принесут», — и тут же чихнула — значит точно, жди почтальона. Или соседка прибежала и давай про деда Курова последние сплетни вываливать, а на самом главном вдруг ни с того ни с сего нос засвербило и чих пробрал: нечетное число раз — правда, четное — ложь. И если таким образом прислушиваться к собственному организму, так и гадалки не надо.
— Что-то долго нет, — проронила Сова. — Боюсь, как бы не угорели…
И обе чихнули по два раза.
— Пусть парятся, — отозвалась Оксана. — Вдруг и правда поможет… Он ведь еще молодой. Но все органы как у старика. Стенокардия, увеличенная печень, и горб вырос…
— Так он что? Умирал в козлятнике-то?
— Я не поняла. Как будто спал.
— Как спал? Пульса нет, и не дышал.
— Он ведь шаман, у них бывает…
— Ох, а я напугалась! А тебя услышал, так сразу и воскрес! Ты его полечи, полечи! Вчера отца с того света вернула, сегодня Юрко. Ты ведь не девка — реанимация ходячая.
— Чем его лечить, бабушка? У меня один йод…
— Иодом полечи, худое, а лекарство. Вон даже радиацию лечит.
— А этот третий глаз! Что с ним-то делать?
— И пусть будет! Чего глаз-то тебе?
— Это же ненормально, патология…
— Зашить-то нельзя? — нашлась Сова. — Кетгутом?
— Я пластических операций никогда не делала, — смущенно пожаловалась Оксана. — И обследовать надо сначала…
— Да ничего, не такая уж и беда, этот глаз. Кепку ему грузинскую купишь, на лоб надвинет, и не видать будет. Заодно и лысину прикроет…
— Ой не знаю, бабушка… Боюсь, не смогу я привыкнуть. А горб?
Сова опечалилась:
— С горбом хуже… Вот раньше шаманы по телевизору шаманили, помнишь, — два хохла? Так можно было лечить. Я даже поросят к телевизору таскала. От поноса помогало хорошо. Говорят, у жены Котенко беременность рассосалась.
