Сергей Алексеев - Мутанты
— По-свойски — это как? — Дед стал резину тянуть — цену набивал. — Мутант — не медведь в берлоге, тварь редкостная. Каких трудов стоило выследить, вспомнить якутскую технологию…
— Скажи прямо, Макарыч, ты в чем хочешь? В гривнах или в долларах?
— В марках.
— В каких марках? Если в немецких, так вместо них евро ходят!
— В оккупационных. Вы мою Киевскую Русь оккупировали!
— За что я тебя люблю, крестный! — вдруг восхитился Мыкола и перестал ногами сучить. — Не теряешь юмора!
— Извини нас, Степан Макарыч. — Дременко обнял старика по-дружески. — Сам понимаешь, дело щепетильное, огласке не подлежит. Нам через таможню никак нельзя. Москали и так волнуются чего-то… Мы через твою хату пройдем. — И зашептал: — За все неудобства заплатим. Скажи, сколько.
— Да денег-то скоро много потребуется, — ухмыльнулся Куров. — Дорого все нынче, пенсии не хватит. А на кастрации много не заработать.
— Что покупать собрался?
— Не покупать — свадьбу играть.
— Чью?
— Да хотя бы свою. Мы же с бабкой до сих пор не женаты.
Сова такое услышала и опять — губы трубочкой и глаза вытаращила так, что на лбу вроде бы даже щелка образовалась. Запоздало рот прикрыла, отвернулась и сказала уже голосом ворчливым и строгим:
— Внука женить будем. Или ты забыл, сват?
— Где внук-то ваш? — насторожился Дременко и огляделся.
— Приедет скоро, — уверенно заявила Сова. — Не знаю, какой валютой заплатишь, а марку держи, Тарас Опанасович.
Дременко с Волковым переглянулись и отвернулись в разные стороны.
— Мы еще погутарим на этот счет, — зашептал голова, косясь на перегородку. — Попозже обсудим… Ты проход разрешаешь через хату?
— Сколько вас?
— Сейчас я пойду и со мной Николай Семенович и бать-ко Гуменник с телохранителем. А пан Кушнер назад в резиденцию вернется, как проводит.
— И обратно когда?
— Я останусь, а они вернутся за американцем.
— Дорого тебе обойдется, сват! За каждое пересечение границы платить надо. Рынок!
— Нам деньги нужны! — встряла бабка Сова. — Не обессудь уж, сват. Тебя бы и так пустили, а ты ораву ведешь… Оксану за Юрко отдать не передумал?
От прямого вопроса Тарас Опанасович аж назад шатнулся:
— Та ты шо, Елизавета Трофимовна?…
— И правда, Елизавета, не время, — выручил его Куров. — Прибудет Юрко, тогда и поговорим. Мы сейчас со сватом пойдем на вторую заставу, изучать план охоты на местности. А ты покуда за баней пригляди. Да прежде козла запри! А то людям проходу от него нет.
— Ой, и правда! — спохватилась она. — И что к тебе, сват, Степка пристает?
Выскочила во двор и только повесила замок на козлятник, как изнутри негромко постучали, будто козел рогами. Однако голос был не козлиный:
— Ыррын баба…
— Помолчи! — громко прошептала Сова. — Сейчас охотники пройдут — выпущу…
А те никак из хаты не выходят, верно, совещаются. Шаман же сильнее стучит:
— Батур тыала хотун! Айбасы кириккитте!
— Да сиди ты! — прикрикнула бабка. — Услышат, так будет тебе айбасы. Тебя же ловить пришли!..
Незваные гости наконец-то вывалились из хаты, но не сразу пошли за ворота, а чего-то заколобродили по двору. И добро, что недоенная коза орала и козел ей изредка вторил — так вроде целый хор получился.
— Идите-ка вы скорей! — крикнула Сова. — Козел ломится, не удержу!
И дед поторопил:
— Скорей, панове! Вырвется — всем кирдык будет! Шаман и впрямь уже ломал двери и рычал:
— Арыкарры саррылах! Айбасы урул тирриях!
Далее вообще неразборчиво. Хорошо, Дременко с козлом знаком был, потому пошевелил начальство и повел в проулок следом за Куровым. Однако Волков, шедший замыкающим, что-то заподозрил и озираться стал. Шаман же разошелся и давай топать, в бубен бить.
— Ойху! Ойху! — заблеял однако по-козлинному. — Биз-да айбасы! Ойху!
Мыкола в проулке встал и ухо навострил и еще кому-то рукой замахал, но Куров вернулся и повлек крестника за собой.
А шаман в козлятнике в раж вошел — визжит, шипит, пляшет, аж стенки трясутся. Коза с козлом даже затихли от такого концерта. Пожалуй, минут пять прыгал и орал, а потом вдруг захрипел, забился и стих. Сова помедлила, замок сняла и, крадучись, заглянула: лежит дедушка на соломе, выгибается, словно от падучей, и уже не дышит.
— Батюшки!
А тот подрыгал еще ногами и вовсе размяк. Старая вете-ринарша на скотский падеж за свою жизнь насмотрелась и тут сразу поняла — издох шаман-то! Хоть и боязно, да приблизилась, пульс на запястье пощупала, набралась храбрости и к груди ухом прислонилась — не бьется сердце!
Пена на губах, и все три глаза закатились…
— Ты чего это, дедушка? — ногой попихала, потрясла за плечи. — Кто же будет злых духов гонять?
Шаман уже, как кисель, жидкий стал и растекся по соломе.
Сова вскочила и в хату. Телефон ей, как ветерану партизанского движения, давно поставили, но вечно что-то в нем замыкало — куда ни звонишь, все на свинарник попадаешь. Раза с десятого угадать-то было можно и в «скорую» попасть, да ведь кому попало не скажешь, что у тебя в козлятнике мутант или шаман помер, надо Оксане сообщать. И только Елизавета Трофимовна через дедову половину вышла на Украину, глядь, — а она уже к хате бежит, с баульчиком, и халатик на ветру развевается.
— Что у вас случилось, бабушка? — Запыхалась, глаза тревожно бегают. — У тату опять припадок?!
Сова вдруг смутилась: как сказать-то, что у них в козлятнике не просто человек — шаман якутский, которого все за мутанта принимают, и еще ко всему теперь покойный. Испугается, чего доброго…
— Мы-то все живы, слава богу…
— Я же чувствую! — выпалила Оксана. — С кем-то беда! Прямо сердце пронзило! Вы что-то скрываете, бабушка!
— Ты только ничего не бойся… — Бабка повлекла ее за собой. — Пойдем, сама глянешь. Долго рассказывать! Ему реанимация нужна.
— Кому?
— Человек он, человек, я рассмотрела. — Сквозь хату провела и к сараю. — Только в шкуры одетый и нечесаный, небритый. Шаман, я их в Якутии видала.
— Шаман?
— Старенький, может, чуть помоложе Степана Макары-ча. И не страшный, если приглядеться. В бубен бил-бил, кричал-кричал, а потом ногами подрыгал и помер. Может, мухоморов переел? Пена пошла…
И дверь козлятника перед нею распахнула. Думала, хоть вздрогнет от неожиданности — ничуть! Сразу же к шаману склонилась и смело так рукой горло щупать — должно быть, пульс. Потом вгляделась и отпрянула:
— Юрко?!
Шаман как услышал ее голос, так сразу дернулся и сел…
Глава 7
