Сергей Алексеев - Мутанты
— Ничего у нее не рассосалось, родила девочку.
— Ты не знаешь, отчего запретили?
— Да они эти оказались… шарлатаны… — сказала Оксана и чихнула один раз.
— Теперь даже воду не заряжают…
— И жалко его. Столько лет ждала. Он ведь искал меня, потому и говорили, будто мутант на женщин охотится. А нашел — я его баулом, в лицо… Так стыдно теперь! И отчего тогда не узнала?
— Круглыми сутками по вызовам бегаешь… — Сова на миг призадумалась, вспомнила: — Бывало, мужа родного не узнаёшь. И гадаешь: что этому мужику надо — ночью пристает? Все — днем, а этот ночью…
— А тут — как сердечный укол! Подумала: тату опять плохо! Или вам. А вошла в козлятник… Лежит, родимый…
— Ничего, дочка, — встряхнулась Елизавета Трофимовна. — Полечишь, походишь за ним, глядишь, и поправится. Я ведь своего тоже сначала выходила, потом уж взяла… А какой достался, знаешь? Это сейчас хвастает: я, диверсант московский, ученый! А сам на своей же мине подорвался… Говорила ему: пойдем назад — поставишь. Разве послушал? И сам напоролся. Решето-решетом — мина-то направленного действия, саперный пулемет. Можно сказать, в подол себе сложила, что осталось, вместе с осколками. И принесла… А погляди на него! До сей поры какой бравый. Ишь, говорит, для боевой готовности кальсоны порвал…
— Придут из бани, вы, Елизавета Трофимовна, свет не включайте, — попросила Оксана. — В темноте посидим.
— А что так?
— В темноте он вроде не такой страшный. Чтоб попривыкнуть…
— Ладно и в темноте, — согласилась Сова. — Мимо рта не пронесем.
— Пробки выкрутить надо, а то дед включит ненароком. Бабка вдруг отпрянула от окна на дедовой половине:
— Только этого не хватало! Крестника нелегкая несет! И не один, с мужиками…
Оксана бросилась к окну: из подъехавшей машины выгрузились кроме Волкова еще четверо — американец с переводчиком и батько Гуменник с телохранителем. Все одеты в летний камуфляж и с оружием — на охоту за мутантом собрались!
— Не пропущу! — прошептала Сова. — Пускай через таможню идут! Нашли окно на границе!
— Они через таможню не пойдут, — возразила Оксана. — Нелегальная у них охота… Давайте быстро пропустим, и не-хай валят.
Бабка и ответить не успела, как в дверь с украинской стороны осторожно постучали.
— У нас все дома! — язвительно сказала Сова. — Нечего по ночам ломиться!
— Открывай, крестная, — послышался голос Мыколы. — У нас со Степаном Макарычем договоренность.
— Ничего не знаю!
— При тебе же было!
— Не помню!
— Перед американцем неловко, — пожаловался крестник. — Я ж его на мутанта веду, на охоту. Очень важный чин, сэр Джон зовут.
— Сыр?
— Не сыр, а сэр, крестная. Мистер Странг! А с ним бать-ко Гуменник, представитель президента.
— Какого президента?
— Украинского, да ты его видела утром.
— И что, президента с собой тащишь?
— Да нет, представителя его! Сова нехотя приоткрыла дверь:
— И обязательно через нашу хату?
— Да они ж как дети, — зашептал Волков, — им все экзотику подавай. Россия для них страна загадочная, вот и приходится выдумывать…
— Да пустите их, бабушка! — посоветовала Оксана и шмыгнула за печку. — А то наши из бани пойдут…
Бабка нехотя распахнула дверь.
— Контрабандисты, — проворчала. — На муданта они собрались! Ох, и безголовый же ты, Колька! Весь в отца… Обратно как хотите!
В это время за спиной таможенника возник американец и, выкинув вперед руки, забормотал что-то на английском, немало изумив Сову: вроде показалось — милостыню просит. Но толстозадый переводчик был тут как тут.
— Здравствуйте, старая русская леди, — прогнусавил он. — Как у вас замечательно. И это русское гостеприимство. Уже и стол накрыт.
Американец с ходу уселся на хозяйское место, и нет бы налить в рюмку, а схватил четверть и к горлышку приложился. Да чуть не задохнулся, вытаращил глаза и прохрипел что-то.
— Это прекрасный виски, — явно спорол отсебятину переводчик, пытаясь перехватить бутыль. — Я чувствую вкус России!
— Рашен бутилка! — с восторгом добавил американец, потрясая четвертью. — Бул-буль и абове!
Сова только рот прикрыла, разинутый от негодующего изумления. Сказать ничего не успела, как Джон положил себе в тарелку салату оливье и стал с жадностью закусывать. И закусив, без всяческих комплексов махнул рукой.
— Входите, господа! — сказал переводчик, наливая себе горилки. — Располагайтесь. Я очень люблю русскую кухню… Должен отметить, мистер Волков, вы прекрасно подготовили охоту. Ужин на границе. Оригинальная мысль.
— Не забудь напомнить об этом пану Кушнеру, — панибратски сказал Мыкола. — Для меня это важно, Джон.
Оксана, узнав, что Юрко мухоморы ест, сделала их несколько штук из помидорных шляпок и вареных яиц, начиненных тертым хреном, да украсила ими все салаты. А этот Джон подцепил один, запихал в рот — понравилось. И за вторым потянулся!
— Мистер Странг непременно напомнит, — отозвался переводчик, хотя американец молчал с набитым ртом и, видно, получал удовольствие.
— Да что же это такое? — пролепетала видавшая виды Сова. — Ты кого привел, Мыкола?
Вся команда расселась за столом — накрыто было как раз на четыре персоны, зазвенела посудой, а Волков засуетился возле бабки:
— Потерпи, крестная. Была договоренность… Уважить надо иностранца. Все согласовано.
Американец же пощелкал пальцами.
— Перевожу для старой леди. — Толстозадый хапнул рюмку и запросто сожрал последний мухомор с салата. — Меня зовут Джон! Я большой специалист в области продуктов питания и приготовления различных блюд. Обладаю тонкими вкусовыми чувствами и сам умею готовить.
— Ничего не понимаю, — бабка только головой покрутила, — это как называется?
— Если не понимаете по-русски, попробую перевести на украинский, — невозмутимо проговорил переводчик. — Пан Джон разумиет харч и гарно харчится.
— Это я поняла… А что он за стол сел незваным? И со всей бандой?
Джон еще раз призывно махнул рукой:
— Не стесняйтесь, господа. Мистер Волков, прошу. Хочу выпить за удачную охоту. За будущую охоту!
Мыкола взял табурет и уселся рядом, верно испытывая внезапный подъем духа, пихнул локтем переводчика:
— Скажи ему! В России обожают американцев. Эта великая страна достойна подражания.
— Россия достойна подражания? — недружелюбно переспросил тот.
Мыкола слегка смутился:
— Хотел сказать — Штаты. Соединенные… Переводчик склонился к нему и прошептал:
— Ты особенно-то не прогибайся. Потянешь одеяло на себя — сам голый будешь…
