Линда Лафферти - Проклятие Батори
Бетси вдруг ясно поняла, что лежит на полу кабинета.
«Красная книга».
– Я увидела здесь дарственную надпись от вашей мамы, – сказала Дейзи, словно читая ее мысли. – У вас несколько недель назад был день рождения – значит, вы Скорпион. Я тоже!
Бетси с трудом глотнула. В ушах звенел голос гадалки Таро: «Рассказывайте о кошмарах!»
Бетси покачала головой, отгоняя мысль.
– Зачем ты взяла… Что ты делаешь?
– Я увидела ее на полке, – сказала Дейзи. – И подумала: «Вау, какое совпадение!» Пару дней назад моя сестра прислала мне экземпляр. Похоже на синхронию…
– Твоя сестра? – переспросила Бетси.
– Я рассказала ей, что Юнг – это круто. Она пошла на шоу в городе, где знаменитостей анализируют на сцене, показывая рисунки Юнга.
– «Диалоги о «Красной книге»»… – прошептала Бетси.
Джон присел на корточки рядом с Дейзи и провел пальцем по сверкающей мандале.
– Да, Юнг был настоящий художник. А я и не догадывался. Похоже на средневековый манускрипт.
– Точно! – воскликнула Дейзи, сияя, и посмотрела ему в глаза. – Впервые в кои-то веки Морган и я нашли какой-то общий интерес. И действительно, в кои-то веки.
Бетси заметила, как покоробился макияж ее пациентки, когда она выделила последние слова.
– Это так по-готически, – сказал Джон, глядя на страницу. – Напоминает мне древнюю «Келлскую книгу»… [44]
– Правда? Его нужно короновать как короля готического мира, – сказала Дейзи. – Посмотрите…
Она осторожно перевернула страницу.
Там была другая иллюстрация, с лодкой с колоссальным золотым кругом и человеком у румпеля. Под лодкой виднелась огромная рыба или морское чудовище с бульдожьими зубами.
– Вау! – прошептал Джон. – Только посмотрите на это!
Бетси судорожно глотнула, глядя, как ее бывший возлюбленный – ее бывший муж, человек, которого гипнотизировали только числа и математические формулы, – провел ладонью по образу.
– Что вы видите? – спросила Бетси, опускаясь на колени рядом с ними.
– Большой золотой гонг и морское чудище, – начал Джон.
– Это не чудище, – обиженно сказала Дейзи. Она намотала на пальцы нитку своего крестика.
– О чем ты говоришь? Видишь эти клыки, – запротестовал Джон.
– Это нижние зубы – напротив клыков. У рыбины доброжелательный свет в глазах. Она не нападает на лодку, а защищает путешественника.
– А кто, по-твоему, устроил кораблекрушение? – спросил Джон.
– Какое кораблекрушение? – заинтересовалась Бетси.
– Вон, в глубине. Там лодка, которая напоролась на риф и затонула.
Бетси захлопала глазами. Пока Джон не сказал этого, она ничего не видела. А она там была. Затонувшая лодка. И вдруг, при взгляде на Джона и Дейзи со склоненными вместе головами, Бетси пронзила мысль.
Если б мы родили дочку, когда только поженились, сейчас она была бы того же возраста, что и Дейзи.
– Вау, Джон! Вы правы, крушение корабля! – воскликнула Дейзи, глядя на темно-зеленые водовороты, а потом посмотрела на своего психоаналитика: – Бетси, давайте теперь вы. Что вы видите?
Бетси в нерешительности помедлила. Она думала о визите Морган.
О пропавшей в Словакии матери.
И из сотен книг на забитых полках Дейзи вытащила «Красную книгу», мамин подарок, который она прислала на день рождения в прошлом месяце.
К черту отношения между пациентом и врачом.
– Я вижу глаза. Глаза в море, глаза на небе. Наблюдающие, – ответила Бетси.
Дейзи медленно покачала головой.
– Да. Я тоже вижу их.
Глава 23
Чахтицкий замок
17 декабря 1610 года
Виде снились глаза, горящие кошачьи глаза, наблюдающие из темноты.
Куда бы она ни сворачивала, немигающие глаза неотступно следовали за нею.
Она вздрогнула и проснулась; горло ей обдувал внезапно возникший холодный сквозняк. Дверь в подземелье была открыта.
Вида спрятала руки под шерстяной плащ, служивший ей одеялом. Пальцы ощущали каждое ребро, кожа плотно обтягивала кости.
Она почувствовала, что чего-то не хватает. В коридоре стояла тишина. Иногда другие девушки, включая фаворитку графини Гедвику, сопровождали госпожу на так называемые ночные игры. Это название произносилось шепотом. Нынче, должно быть, одна из таких ночей.
У нее болел живот. Она больше не в силах была терпеть.
Вида медленно поднялась на ноги, стараясь не издавать ни звука. Ее мягкие кожаные туфли почти не издавали стука на каменном полу, и уж подавно на толстых турецких коврах, захваченных в оттоманских военных лагерях.
Она спустилась по винтовой лестнице, не отважившись зажечь факел.
В темноте можно было наступить на затаившуюся крысу, но девушка была слишком голодна, чтобы беспокоиться об этом.
Еще не дойдя до двери кладовой, она учуяла острый аромат хранящихся внутри сокровищ. Вокруг горшков под глиняными крышками Брона поставила несколько капканов для крыс; они окружали сосуды, как войско. Вида отодвинула запечатанные воском горшки с консервированными фруктами, маленькие бочоночки с медом и залезла на деревянную бочку, руками нащупывая гусиный жир.
Наконец за ящиком с беконом, засыпанным крупными кристаллами соли, она увидела его – коричневый кувшин, покрытый бусинами застывшего жира. На мгновение у нее закружилась голова. Девушка втянула в грудь воздуха, чтобы не упасть.
Одна рука ухватила кувшин, другая погрузилась в желтый жир. Она запустила руку в рот, обсосала и облизала пальцы.
И тут услышала жужжание мух и оглянулась.
На нее смотрел мужчина с бледной кожей, одетый в черный бархат и шелк. Он возник ниоткуда. Незнакомец держал над головой трость из слоновой кости и внезапным резким движением вдруг обрушил ее на кувшин с жиром, отчего тот разлетелся вдребезги.
Крик несчастной Виды разнесся по каменным коридорам Чахтицкого замка.
Человек в черном посмотрел на ее забрызганные кровью руки и впившиеся в кожу осколки кувшина.
Встретив ее взгляд, он улыбнулся, и в сумраке сверкнули его зубы.
Глава 24
Карбондейл, штат Колорадо
17 декабря 2010 года
– Тебе не следовало приходить, – сказала Бетси. – Время позднее, и твоя мама, наверное, уже волнуется и думает, куда ты пропала.
– Не такое уж и позднее. И вовсе она не волнуется.
– И все же тебе надо уйти, – настаивала Бетси.
Дейзи закрыла книгу и встала на ноги. Пару раз она попыталось что-то сказать, но ничего не получалось – из груди вырывались только глухие хрипы. Она поднесла руку к горлу, и ее глаза расширились, как у испуганного зверька.
У Бетси опустились руки.
