Страшные истории для бессонной ночи (сборник) - Вдовин Андрей

Уильям медленно повернул ключ. Лязг его походил на скрежет опускающейся гильотины. Дверь, открываясь, скрипнула. На пороге стоял тучный человек в черном костюме при галстуке. Лучи рассветного солнца били незваному гостю в спину, превращая его силуэт в темное пятно.

— Уильям Джеймс Дэвенпорт? — Незнакомец снял шляпу, на секунду загородив яркое сияние, и священник смог разглядеть черные глаза, пристально изучающие его. — Меня зовут Росарио Моретти, — поспешил представиться посетитель. И, протянув широкую ладонь для рукопожатия, известил: — Я юрист семьи Корбетт и приехал по просьбе своего нанимателя — сэра Ричарда Корбетта. Он уверен, что только вы сможете ему помочь.

— Признаюсь, найти вас было нелегко, — сообщил Моретти, оглядывая бедную обстановку маленькой лачуги в поисках мебели, на которой можно было бы удобно расположиться после изнурительного путешествия. Перед его глазами до сих пор мелькало однообразие цветущих вересковых полей, сменяющееся прогалинами дурнопахнущих болот. Хотелось выкурить сигару и выпить виски. Росарио облизнул губы и, прищурившись, выпалил: — Если бы дочь моего нанимателя не назвала точного адреса, я бы точно заблудился. Кажется, даже сам дьявол не смог бы отыскать это Богом забытое место!

Уильям ощутил, как по спине к затылку пробежали мелкие крупицы ужаса, а волосы на голове зашевелились. Он точно знал, что старый Годвин позаботился о том, чтобы после скандальных происшествий о его местоположении знали лишь несколько высокопоставленных служителей и один близкий друг, обучавшийся с ним в университете. Тучный человек тем временем прикусил язык, сообразив, что перед ним представитель духовенства. Криво улыбнулся, изучая грязные босые ступни собеседника, и попытался оправдаться:

— Извините, мистер Дэвенпорт. Я представлял вас иначе.

Уильям не двинулся с места и не проронил ни слова, с настороженностью разглядывая незваного гостя. Его черные подвижные глазки напоминали птичьи. Юрист смахнул с круглого столика невидимую пыль и положил на него свою шляпу.

— Насколько мне известно, вы заведовали кафедрой психиатрии в Лондоне и достигли определенных успехов в лечении душевных недугов у своих пациентов. Но после кончины супруги внезапно исчезли, уничтожив все свои исследования, оставив лишь докторские диссертации в научных журналах. — Росарио замолчал, подметив, что Дэвенпорт пристально смотрит на него. Во взгляде священника читался ужас, смешанный с непониманием, но юрист истолковал его реакцию по-своему. — Понимаю, после войны мало кто согласился бы выслушать человека с фамилией Моретти, но могу заверить: я не оправдываю зверств, учиненных Тройственным союзом. К тому же я уже очень давно живу в Англии и служу семье Корбетт. Альберт, сын хозяина, погиб в начале ноября 1918-го, когда до окончания боевых действий оставалось совсем чуть-чуть. — На лице человека в костюме отразилась искренняя печаль. — Это стало ударом для всех нас, — продолжил он. — Но дочь сэра Корбетта Элизабет так и не смогла оправиться после смерти брата. Понимаете ли, многие верят, что между близнецами существует необъяснимая связь. И все мы были тому свидетелями. В детстве Элизабет поутру не могла заниматься ничем до тех пор, пока Альберт не проснется. А он всякий раз задерживал дыхание, видя, как сестра ныряет, купаясь в озере. Когда Альберта не стало, все мы заметили, что частичка девичьей души упорхнула вслед за ним. Туда, откуда не возвращаются…

— Что вам нужно? — разлепив пересохшие губы, спросил Уильям, прерывая рассказ.

— Вот мы и подошли к сути, мистер Дэвенпорт, — ответил Моретти, неверно истолковав нетерпение собеседника. — Дело в том, что сэр Ричард Корбетт уже очень давно пытается разыскать вас, потому как Элизабет отказывается лечиться у других врачей и по причине, понятной лишь ей одной, требует именно вас, доктор. Ее безумие сменяется лихорадкой, и с каждым днем она становится слабее.

— Я больше не врач, — сухо отрезал преподобный.

Моретти кивнул.

— Она знала, что вы так скажете. — Юрист не спеша, чтобы не напугать его, вынул из внутреннего кармана пиджака конверт с сургучной печатью и протянул Дэвенпорту. — И просила передать вот это.

Уильям аккуратно вскрыл конверт, пытаясь унять дрожь в руках.

— Не знаю, о чем говорится в послании, и не могу предугадать исход, но, несмотря ни на что, не хочу, чтобы вы рубили с плеча, отказываясь ехать. Я остановился в гостинице «Дин Корт» в Эмбси и пробуду там несколько дней, надеясь, что вы примете правильное решение, — Росарио говорил быстро, наблюдая, как священник вынимает и раскрывает лист, на котором было написано таинственное сообщение. Теперь в его голосе слышались умоляющие интонации. — Несколько дней назад Элизабет стало хуже: она совсем не спит, день и ночь повторяет ваше имя и требует доставить вас в Корбетт-холл. Рычит, подобно животному. Нам пришлось привязать ее к кровати. На ее руках образовалось множество незаживающих ран. Они гниют, мистер Дэвенпорт! — Моретти предпринял попытку воззвать к совести врача и почти сорвался на крик: — Вы же давали клятву, которая обязует оказывать помощь больному и бороться с несправедливостью жизни! Сэр Роберт щедро заплатит! Вы — наша последняя надежда!

Прочитав написанное, Уильям, кажется, перестал дышать. Голос посетителя превратился в совиное уханье и звучал где-то далеко-далеко. Врач стоял неподвижно, не отрывая глаз от пары написанных строк. Всего несколько предложений. Заученные слова молитв мигом вылетели из головы. В пылающем сознании остались только буквы, выведенные на бумаге: Ты веришь в демонов, Уилл? Надпись была ровной, аккуратной, правильной. Неважно, потому что МЫ верим в тебя.

Дэвенпорт давно понял: то, что убило Викторию, будет вечно преследовать его, охотиться, подобно хищнику. Где бы он ни укрылся, станет выискивать, выслеживать, утоляя жажду азарта. Но теперь, очевидно, дьяволу надоело забавляться с добычей и он перешел к сути. Шантажировал священника чужой жизнью. Выманивал из убежища. Уильям должен был поступить правильно: помочь невинной девушке, втянутой в отвратительную игру. Встретиться со злом лицом к лицу и перестать трусливо прятаться под сводами храмов, подвергая других ужасной опасности. Покориться воле Божьей, принять уготованный путь. Ради светлой памяти Виктории.

— Довольно. — Дэвенпорт поднял трясущуюся руку, жестом унимая поток слов Моретти. — Я поеду с вами.

Дорога до имения оказалась долгой и утомительной. Места в маленьком стареньком фиате было немного, и мужчины сидели почти вплотную друг к другу. Моретти старался ехать как можно аккуратнее, но машина непрестанно ловила выбоины, отчего пассажиры подскакивали, едва не задевая обшивку крыши. Юрист против воли отвлекался от дороги, с волнением поглядывая на Уильяма, который сидел рядом. Сальные волосы священника закрывали большую половину лица, но Росарио не нужно было смотреть в его глаза, чтобы понять настроение преподобного. Дэвенпорт походил на умирающего, обреченного на муки. Пару раз Моретти даже вдарил по тормозам, думая, что его пассажир тянется к дверной ручке, чтобы выпрыгнуть из автомобиля на ходу. Уилл довольно быстро догадался, что юрист нервничает, опасаясь, что его решение переменится, и попытался вымученно улыбнуться ему. На лице водителя отразился неприкрытый ужас, когда он заметил щербатые зубы священнослужителя, и Дэвенпорт решил, что лучше скоротает время, изучая осенние пейзажи, проплывающие за окном.

Вечерело. Зеркальные островки болот отражали закатное солнце, салон наполнился тяжелым духом застоявшейся воды и тины. Но вскоре унылую неприглядность равнин сменили пышные шапки вересковых полей. Лиловые волны цветов были похожи на бескрайние просторы волнующегося моря. Пахло медом и молоком. Теплые лучи, пробивающиеся сквозь розовую перину облаков, убаюкали уставшего священника, и он заснул, нежась в их объятьях.