Страшные истории для бессонной ночи (сборник) - Вдовин Андрей

Наконец состязание певцов началось. Какие только разнообразные трели не раздавались под сводами замка! Вот и молодой певец вышел на середину зала и стал настраивать лютню. Взглянув на него, Асбар фон Баренхафт увидел, что колки на его инструменте подкручивает сам Люцифер своей узкой черной рукой. Сжав рукоятку длинного кинжала, барон кинулся к нему, и в тот же миг госпожа Алейсейн вскочила с кресла и подбежала к трубадуру, пытаясь спасти его. Но было поздно: кинжал Асбара вонзился в грудь юноши, да и девушка, оказавшись позади молодого певца, не миновала острого клинка. Заколотые одним лезвием певец и красавица упали к ногам барона. А он, издав страшный стон, бросился вон из зала. Ошеломленные произошедшим, люди не успели задержать его, и Асбар фон Баренхафт исчез навсегда.

Поговаривали, что он укрылся в монастыре и принял постриг или убил себя, бросившись на меч. Но достоверно никто ничего не знает. Вот так заканчивается эта печальная история.

Ааскафер повернулся к семинаристу и спросил:

— На сей раз тебе нечего добавить?

— Отчего же! — с вызовом ответил тот. — Могу рассказать, как юный трубадур заключил договор с Люцифером и тот пообещал ему победу на состязании певцов и руку красавицы Алейсейн. Но самое занимательное в том, что барон фон Баренхафт не ушел в монастырь и не свел счеты с жизнью, а сделался странствующим певцом, сочинителем самых великолепных сирвент и знатоком темного стиля. Многие дамы рады были бы иметь такого вассала, да только он ни от одной не просил поцелуя, и никто не слышал, чтобы канцона или альба слетали с уст странствующего трубадура по имени Ааскафер! Скитается он по свету, ожидая новой встречи со своим врагом.

Я был поражен тем, что услышал от семинариста, а Ааскафер вскочил на ноги и, вынув кинжал, воскликнул:

— Вот я и дождался встречи!

Признаться, я решил, что Ааскафер, он же барон Асбар фон Баренхафт, повредился умом, но семинарист, тряхнув головой, откинул капюшон. И хоть локоны у него были чернее ночи, ликом он показался мне темнее собственных волос, а глаза его горели, как уголья.

Я вскрикнул, а мой спутник, заслоняя меня, поспешно произнес:

— Спасайся!

Затем ринулся навстречу противнику и ударил дьявола в сердце своим кинжалом. Но тот только расхохотался.

— Я рад был рассказать тебе о предательстве дорогих для тебя людей! Я так люблю испытывать род людской, разоблачать их фальшивую добродетельность! Да и твою тоже, известный певец, оказавшийся жестоким убийцей! Гнев, вот что приведет тебя прямиком в преисподнюю!

Из открывшейся раны Люцифер вынул искрящийся сгусток темного тумана и швырнул в рыцаря. Я с ужасом наблюдал, как темный шар, испускающий короткие молнии, остановился перед Ааскафером и одежда его на груди загорелась. Кожа начала чернеть, но барон с силой прижал к себе темный сгусток. Пару мгновений он стоял, закрыв глаза, и мне показалось, что спутник мой сейчас упадет замертво. Однако он осторожно начал отводить от груди руки, и мне почудилось, что из его сердца исходит белое сияние.

— Я искупил мою вину и получил прощение, — негромко промолвил Ааскафер. — Твои козни тщетны. Сгинь!

Но дьявол, уклонившись от ослепительного сияния, замахнулся и проткнул Ааскаферу плечо своим посохом, конец которого оказался острым и раскаленным докрасна. Барон упал навзничь, издав протяжный стон. Кровь хлынула и обагрила его одежду, руку, которой он зажал рану, и кинжал. Дьявол вновь занес посох и поставил ногу на грудь противнику, намереваясь ударить в сердце. Земля вокруг них вспыхнула.

Пытаясь помочь барону, я швырнул в дьявола свой плащ, который тут же сгорел, но этого короткого мига хватило, чтобы Ааскафер, приподнявшись, вонзил сатане в живот кинжал, окропленный кровью из его раны. Люцифер взвыл так ужасно, что небо, казалось, разорвется от этих звуков. Вынув лезвие из раны, он согнулся, затрясся, и земля под ним разверзлась. Невольно я вспомнил слова моего духовника о том, что в каждом верующем, принявшем причастие, течет кровь Христа, этому догмату я и приписал удачу Ааскафера в схватке. Когда твердь вновь сошлась, Люцифера как не бывало, но в наступившей тишине я вдруг услышал его голос: «Не думай, что от меня можно спастись…»

Не знаю, наяву ли он произнес эти слова, или они почудились мне. Раздумывать было некогда. Я поспешил к рыцарю. Сознание оставляло его, из раны без остановки лилась кровь. Кое-как перевязав ему плечо, я усадил его, прислонив к стволу дуба.

Уже рассветало, когда неподалеку послышалось фырканье лошади. Я выбежал на дорогу и увидел монастырский обоз. При помощи братьев уложив раненого на телегу, я пошел рядом. Наконец добрались мы до монастыря, где я перепоручил Ааскафера в руки сведущих в медицине монахов.

Прошло несколько дней, а он все еще был в беспамятстве, и рана его все время гноилась. Временами он издавал такие страшные стоны, что братья испуганно переглядывались и кропили его святой водой. Я много времени провел у его постели. Мне казалось, что там, в забытьи, он продолжает битву со своим врагом. Мне нужно было отправляться в путь, но я не хотел оставлять Ааскафера в таком состоянии, не будучи уверенным ни в его выздоровлении, ни в скором конце. Казалось, мучения его продлятся бесконечно, но на Святую Пасху неожиданно жар у него спал, рана подсохла, и барон Асбар фон Баренхафт начал медленно возвращаться к жизни.

Благодарности

Я, как автор идеи сборника и его составитель, выражаю всем писателям, принявшим участие в этой авантюре, огромную благодарность и уважение. Вы — сильные и пробивные ребята, способные удивлять!

Не каждому человеку удается стерпеть критику, даже если она конструктивна, но вы стойко и спокойно вынесли мои придирки, чем, признаться, немного шокировали меня.

На первоначальном этапе, подготавливаясь, я сразу облачилась в броню и взяла в руки увесистый щит, чтобы отражать недовольство по поводу вносимых правок, но позже поняла, что никакая амуниция не требуется: вокруг взрослые люди, нацеленные на результат.

Спасибо каждому за проявленные упорство, терпение и труд!

До встречи в новых проектах!