Страшные истории для бессонной ночи (сборник) - Вдовин Андрей

— Оставь ее в покое, — повторил преподобный, чувствуя мертвую хватку демона, терзающего Элизабет. — Тебе ведь нужен лишь я, не так ли?

Мисс Корбетт изобразила изумление и сдавленно засмеялась. Высунула серый язык и лизнула его в щеку, демонстрируя презрение. Мужчина поморщился.

— Что тебе нужно? — спросил Дэвенпорт, ощущая, как силы стремительно покидают его.

— Мне нужно, чтобы ты поверил! — с утробным рыком ответила девушка. Ее пальцы по-прежнему давили на плечи, и священнику приходилось прилагать немало усилий, чтобы оставаться на плаву.

Уильям набрал побольше воздуха в легкие и, выражая беззаветную преданность Богу, быстро проговорил:

— Я подчиняюсь, Господи, Твоим заветам, любой неверный путь я презираю. Всевышний, Твои законы прекрасны, и я следую им.

Существо напротив гортанно рассмеялось, запрокинув голову. Затем резко притянуло его к себе так, что их лица почти соприкоснулись, и, дрожа от ненависти, басовито залепетало, меняя голоса:

— С чего ты взял, что Господь слышит тебя? Разве не я наставил тебя на путь истинный? Разве не моя заслуга в преданном служении твоем? Уповаешь ты на помощь Божью, но разве Он был с тобой и Его голос слышал ты? Разве Он защищал тебя от бед?

Выплюнув эти слова, Элизабет погрузила Дэвенпорта чуть глубже в ледяную воду.

— Так почему же Ему ты неустанно воздаешь почести? С чего ты взял, что душа твоя принадлежит Ему?!

Вода коснулась нижней губы священника и хлынула в рот, когда он, покоряясь, задал последний вопрос:

— Чего ты хочешь?

Сатана ласково прильнул к его уху и возбужденно прошептал:

— Все, что ты можешь сделать, — это…

Ужасающий голос демона слился в бормотание, и сказанное им услышал только Уильям Дэвенпорт. Почти захлебываясь, он кивнул.

Рассветное зарево позолотило водную гладь и устремилось дальше, к особняку Корбетт-холла. Осветило увядший плющ, из последних сил цепляющийся за неровные выступы кирпича, и заглянуло в окна, за которыми в смятении бегали встревоженные слуги. Обитатели дома еще долго искали бы юную мисс, если бы не старый садовник, который имел привычку втайне выкуривать поутру сигару, спрятавшись от строгого взора хозяев за кучей компоста, сваленного на заднем дворе. Сигара выпала у старика из рук, когда он заметил Элизабет, сидящую на берегу озера. Через несколько минут к дочери уже спешил не на шутку встревоженный отец.

Ричард на бегу снял пиджак и накинул его на хрупкие плечи девушки. Упал возле нее на колени, прижал к себе. Она подняла голову, устремив на него ясный взор, грустно улыбнулась. Безобразные раны, которыми прежде были усеяны девичьи руки, зажили, оставив на коже лишь россыпь шрамов. Несмотря на холод осеннего утра, на щеках юной мисс играл румянец.

— Милая, что ты делаешь здесь? — осторожно поинтересовался Ричард, с тревогой изучая веснушки на носу дочери. И бережно, но крепко сжал ее холодные ладони, опасаясь, что Элизабет вздумает убежать.

Девушка не ответила. Она отвела взгляд и устремила его куда-то вдаль. Отец, вторя ее движению, повернул голову в направлении озера… и резко поднялся на ноги. Грудь его вздымалась, во рту пересохло, язык прилип к нёбу. У берега, покачиваясь на грязно-синих волнах, плавало тело преподобного. Оно чуть завалилось на бок, и Ричард смог разглядеть смиренное спокойствие на бледном лице.

— Что… что случилось? — спросил отец.

— Мистер Дэвенпорт спас меня ценой своей души. — Девушка замолчала, следя за плавными движениями покачивающегося тела.

Сэр Ричард свел к переносице брови и насторожился. Никто из семьи Корбетт не верил в существование высших сил, и дочь с детства воспитывалась в строгих рамках наук.

Элизабет медленно поднялась и, заметив родительское негодование, тихо пояснила:

— Он совершил грех, который нельзя искупить.

Хозяин имения снова взял дочь за руку и, желая убедиться, что ее спокойствие не таит скрытой угрозы, мягко осведомился:

— Какой же?

— Самоубийство, — ответила она.

Евгения Левицки. Лебедушка

— Не нужен мне Новый Свет! — воскликнула Айне. — Не нужны твои плантации, рабы и слуги. Я остаюсь здесь, и точка!

— Дорогая, услышь меня, — Уго едва сдерживался, чтобы не выйти из себя, — этот дом, с его сыростью, тебя погубит. Вспомни, что говорил доктор Линч: климат Ирландии не для тебя. И тем более этот дом. В моем поместье тебе будет гораздо лучше.

— Там нет озера, — упрямо отрезала Айне, устремив заплаканный взгляд в окно.

— Святые небеса, да там полно озер!

— Ты не понимаешь, — горестно заключила Айне.

— Я прикажу вырыть пруд недалеко от поместья, и ты сможешь бывать там когда захочешь.

Айне будто не слышала его.

— Если отремонтировать усадьбу, — настаивала она, — как следует ее протопить, просушить, я смогу жить здесь. — Она повернулась. — Разве тебе не нравится Ирландия? Разве ты не восхищался нашими вечнозелеными холмами? Если ты меня любишь, помоги сохранить мое наследство. Или… или… уходи и найди себе другую невесту! Ту, которой будет хорошо в пустыне!

— Техас не пустыня! — вспылил Уго. — А впрочем…

Он развернулся на каблуках, схватил пальто и выскочил вон из залы. Позади послышались всхлипы и кашель. Пожилая служанка бросилась к госпоже, держа в руках полотенца и флакон с нюхательной солью. В дверях она едва не столкнулась с рассерженным Уго.

Смеркалось. Уго с радостью покинул дом, который успел возненавидеть за прошедший месяц. Когда прадед Айне возводил усадьбу на холме рядом с озером, никто и подумать не мог, что со временем оно начнет разрастаться и подкрадываться к дому. В подвал просочились грунтовые воды, и особняк, прежде величественный и красивый, стал разрушаться: башня просела и накренилась, кирпичная кладка потрескалась, окна заросли диким виноградом. Дядюшка Айне в поисках легких денег отправился в Англию, где и сгинул, просадив все сбережения в казино. Родителей Айне чужая земля забрала еще раньше. Так особняк «Белая лилия» лишился слуг и ухода. Остались лишь самые верные — экономка да повар. Но как бы они ни любили молодую хозяйку, Уго понимал: однажды и они будут вынуждены ее покинуть.

Молодой плантатор поежился, поднял ворот пальто и медленно побрел по улице. Аккуратные домики, заросшие вьюнами, выглядели, в отличие от усадьбы Айне, очень уютно и приветливо, даже несмотря на позднюю осень. Все жители спешили на праздник. Уго подумал о том, как было бы чудесно сходить туда вместе с Айне, но потом вспомнил ее капризный тон, и настроение его снова испортилось.

Он до сих пор не мог понять, чем именно она так его привлекала: болезненной бледностью кожи, большими грустными глазами или тонко чувствующей душой? Его собственная душа и горячая мексиканская кровь требовали огня и страсти, но вместо этого получили мрачный обветшалый дом и озеро, стремящееся его поглотить. Мексиканцем, впрочем, Уго был лишь наполовину. Мать-ирландка не только подарила ему светлую кожу, но и завещала кое-какое имущество в Дублине. Приехав уладить все дела, Уго на досуге отправился в соседнюю деревушку, чтобы полюбоваться видами и поохотиться. Там, у озера, он встретил Айне Мак-Линн и с тех пор больше ни о ком не мог думать. Черноволосая ирландка запала ему в душу, и возвращаться без нее в Техас он не захотел.

Понимая ее привязанность к родине, плантатор поначалу всерьез подумывал остаться с ней в Ирландии. Но, глядя, как бронхит убивает ее, Уго понял, что это исключено. Доктор Линч настоятельно рекомендовал Айне для восстановления здоровья сухой и теплый климат. Придется все же как-то уговорить ее уехать… Но уже не сегодня.

Уго отвлекся от дум и огляделся. Деревушку украсили фонарями. Дети сновали от дома к дому, выпрашивая сласти, а юноши и девушки торопились на лесную опушку. Уго последовал за ними и вышел к большому костру, возле которого толпились молодые люди. За ним, на полянке перед лесом, образовался широкий круг из нарядно одетых юношей. В его центре на небольшой скамье восседала девушка в белом одеянии. Длинные рукава ее платья напоминали крылья, а голову украшал венок из пушистых сиреневых цветов. Уго уже видел такие здесь, в Ирландии, во время первой прогулки с Айне. Она тогда назвала их морскими астрами.