Касание пустоты - Волков Игорь Владимирович

– Лерка-Валерка! – Я не удержался и взлохматил ей волосы, за что получил вполне ощутимый тычок в плечо.

– Позвоню!

Она быстро упорхнула, а я остался один посреди Питера со смешанными из-за нашей внезапной встречи чувствами. Достал телефон, решив вызвать такси. На меня укоризненно смотрело уведомление о сорока восьми пропущенных вызовах. Палец дрогнул раскрыть лог, но в последний момент я передумал, смахнул его и вызвал машину.

Утром, через не хочу, я заставил себя снова ехать во Вредена. На этот раз Прокофьев поручил меня другому доктору. Глядя на худощавую фигуру врача, я подумал, что с ним все пройдет легче, но глубоко ошибся.

– Вам надо перестать себя жалеть, – сказал доктор после процедур. – Приятного в этих занятиях не будет. Тем, что усиленно стараетесь себя беречь, вы лечению не помогаете, а наоборот мешаете.

Я обошелся без комментариев, кивнул и вышел из тренажерного зала. Потом долго отмокал в душе, ждал, пока подействует обезболивающее.

Вчера я так никому и не перезвонил. Даже лог не открывал. Поэтому сегодня решил без выкрутасов сразу поехать в лабораторию.

Ремонт шел полным ходом. Современные материалы позволяли сделать его буквально за неделю. Я вспомнил, как отец рассказывал, что во времена его молодости даже ремонт квартиры мог занимать несколько месяцев, и содрогнулся. Боровский торчал на улице. Я подошел к нему сзади и похлопал по плечу, привлекая внимание. Он, вздрогнув, обернулся.

– Где вы вчера были? – официальным тоном спросил он. – Весь день не отвечали на звонки.

– Прошу прощения.

Боровский явно пытался сохранить вид рассерженного руководителя, но не смог – зуд ученого помешал.

– Пока мы были в Москве, набрали немного экспериментальных данных. Я сделал съемку базовых показателей у обоих ребят. Ты сможешь написать программу обработки и развести эти данные на графики, как в резервации?

– Смогу, – я спрятал усмешку. – Показывай, что там у тебя.

Мы зашли в здание. В одной из комнат, где ремонт был почти закончен, на складном столике стоял комп, а дополнительные мониторы были просто прислонены к стене.

Я сел на кособокую табуретку и вывел данные на экран. Их действительно было немного. Мне хватило пары часов, чтобы разбить их на группы и сделать визуализацию. Обернулся, хотел показать Боровскому, но обнаружил, что остался в комнате один.

Я сохранил программу и начал просматривать файлы. Хотел покопаться, вдруг найдется что-то еще, чего я не учел. Среди прочего наткнулся на папку с видео из лондонской лаборатории. Поколебавшись, ткнул в первый попавшийся файл.

На экране возникла Лео. Видео начиналось с середины какого-то диалога. Она смеялась в камеру, а потом просто исчезла. Пораженный происходящим, я остановил запись, открутил к моменту исчезновения и запустил покадровый показ. В направлении, куда она двигалась, от Лео отделялся след, но рассмотреть это можно было только на паузах, настолько все быстро происходило.

Я прокрутил процесс перемещения несколько раз. Сам я таких скоростей достичь не успел, даже возможность подобных перемещений, безусловно, впечатляла.

Там же в папке оказались файлы и с другими участниками экспериментов. Я нашел Райли и Ву Жоу. Райли такой эффектностью, как Лео, похвастаться не мог, но двигался уверенно. У Ву дела были так себе. Он, конечно, перемещения завершал, но как! Даже замедлять запись не приходилось. Я еще порылся в архиве, нашел эксперименты с преодолением препятствий. Интересно было то, что у Лео и Райли оказался разный механизм прохождения стены. На стоп-кадрах я разглядел, что Лео ввинчивается в стену, в то время как Райли ее как бы охватывает целиком. Других участников в экспериментах со стеной я не нашел.

Попытался вспомнить, что делал сам. Получалось, что я мог и так, и так. Интересно, они специально пробуют разные стили или просто иначе не могут? Описаний к экспериментам не было, данных с приборов я тоже не нашел – только видео.

Пролистав основные «тематические» файлы, я смотрел, как Лео и Райли между экспериментами дурачатся на камеру. На душе стало пусто.

– А, ты добрался до лондонских видео! – Боровский вернулся откуда-то, неся в руках пакет. – Я купил еды, можем быстро перекусить.

– Графики готовы. – Я переключил экран на данные и отошел от компа.

– Поройся в пакете, там есть лапша, мясо, картошка.

– Спасибо, позже.

Бросив взгляд на Ярослава, который тыкал в созданный мной интерфейс, заедая процесс лапшой, я оставил его одного и вышел на улицу.

Небо хмурилось, будто за меня планировало оплакать все несбывшиеся планы и надежды. Как ни крути, а вся жизнь стала переплетением неудачных событий, местами приправленных глупыми поступками. Вместо романтики дальних экспедиций я получил транквилизаторы и бесславные ежеутренние походы на ЛФК. Про личную жизнь вообще можно не вспоминать. Даже насчет руки – что бы я ни решил, буду жалеть об этом. Можно и не решать, а просто вытащить короткую спичку.

– Там надо формулу одну поправить, – Боровский высунул нос из-за двери. – Тут дождь! Ты простудиться хочешь?

– Иду, – ответил я, не оборачиваясь.

Справившись с накатившей на меня слабостью, вернулся в лабораторию. Про формулу мы даже поспорили, и я ее отстоял. Может, профессию неправильно себе выбрал? Надо было в физики идти?

– Отвечайте на звонки, Алексей, – вечером Боровский снова начал выкать, – а то не знаешь…

– В какой канаве искать? – Я рассмеялся. – До встречи, Ярослав.

В следующие несколько дней я вошел в ритм. По утрам занимался во Вредена, потом ехал в лабораторию, которая буквально на глазах обретала жилой вид. К началу будущей недели уже ждали доставку мебели и оборудования.

В пятницу позвонила Лера.

– Ты нашел кристалл?

– Нет, но приезжай вечером, вместе найдем.

– Хочешь припахать убраться у тебя в квартире?

Я хохотнул, вспомнив, как Лера в детстве ругала меня за бардак в комнате.

– Ладно уж, все равно приезжай. Найду до твоего прихода.

– Годится! – Лера сбросила звонок.

Из лаборатории я планировал уйти пораньше, но не вышло. Началось все с фразы: «Давайте перед уходом повесим экраны». Строители уже ушли, но Ярослав и два его лаборанта были уверены в своих силах.

– Алексей, ты выше всех, подержи вот тут, я помечу, куда будем ставить крепеж, – Ярослав указал в сторону самого большого монитора.

– Тебя не смущает, что у меня только одна рука? – вежливо поинтересовался я. На самом деле монитор был не тяжелым, но большим, и одной рукой я его, конечно, удержать не мог.

– Черт, – Боровский кинул взгляд на лаборантов. – Ребята, давайте вы тогда, только нужно поднять повыше.

Поднять-то они подняли, но Ярослав, когда разворачивался делать вторую метку, виртуозно пихнул экран локтем. Я ухватил падающее чудо техники одной рукой, вторую же пришлось подставить под удар, чтобы экран не навернулся на плиточный пол. Удар был не сильным, но боль прострелила от запястья до плеча и даже, кажется, отдала в зубы.

Я аккуратно поставил монитор, только после этого позволив себе взвыть.

– Алексей Юрьевич! – Боровский спрыгнул с табуретки и кинулся ко мне.

– Ярослав! – почти прорычал я в ответ. – Я очень уважаю склонность к архаизмам, в конце концов, у каждого из нас своя порода тараканов в голове. Но возьми, пожалуйста, лазерный маркировщик вместо своих карандашей, пока ты тут никого не убил!

Мы с ребятами оттеснили Боровского в сторону, сами разметили стену и закрепили кронштейны. Как вешали мониторы, я смотрел уже со стороны. Страховал лаборантов Ярослав.

Время пролетело незаметно. Планы «выйти пораньше» не сбылись, так что, подходя к дому, я не удивился, увидев Леру у подъезда. Она сидела на скамейке нога на ногу, вытянув руки вдоль спинки, а рядом с ней стояла бутылка вина.

– Я уже думала, чем ее открыть, – она кивнула на бутылку, – и представляла, как прямо тут пью из горла.