Владимир Колотенко - Верю, чтобы познать
- А затем - как у всех, как у всех настоящих людей - детство, юность, отрочество, зрелость... Старость не входила в наши планы, старость и смерть. Если требовалось, так сказать, убыстрить сотворение кого-нибудь из наших малышей, мы это делали, клюкая пультом, не вставая с дивана. В большинстве случаев качество было гарантировано. Хотя были и сбои. Как в любом большом деле. Это была проба пера, но пера Бога, которым Он высекал на каменной тверди новых скрижалей Слова Новой жизни, Новый декалог, Сверхновый завет.
Промахи в расчетах обнаруживались Лешей Комановым на начальных этапах развития эмбриона. Этот молчун был у нас фильтром. Слова для него так мало значили, что он очень редко впускал их в царство своей тишины. Зато безошибочно находил брак. Плод тут же изымался из серии и шел на переработку, а в дальнейшем использовался как исходный материал для будущих серий. Абсолютная бездуховность? Наверное. Ведь каждая клеточка уродца несла в себе частичку всевселенской души. Но я бы не называл это ни богохульством, ни святотатством - таков очередной виток развития человечества, нашей цивилизации, передовых технологий. В этом бурном потоке современной прагматической мысли нет места всяким там жалостям и сюсюканьям.
- Бездуховность растлевала империи, губила миры, - заметила Лена.
- Да, пока от этого нет спасения. Вот и сегодня этот всевселенский кризис... Новый виток истории: Рим пал, Византия пала, Рейх пал, сегодня рушится мир... В чем причина?
Я задал этот вопрос и Жоре. Он сказал:
- В мире десять миллионов миллионеров. А сколько миллиардеров?! Ну, пусть всего каких-то несколько сотен. От силы - тысяча.
- Тысяча шестьдесят.
- Да. Что такое этот один миллион и эта тысяча шестьдесят человек во всем человечестве? Дупель пусто, пшик! 0,0007 процента! Это же просто пустота, чистый вакуум.
- Кто это подсчитывал? - спрашивает Лена.
Жора был вне себя от такой свирепой несправедливости:
- И вот в этой пустоте, - возмущался он, - вот в этой черной дыре - все деньги мира! Какой перекосище! Жжж-а-а-адность!.. Животная жадность! В этом все дело!.. Какие же нужно приложить усилия, чтобы вытащить из этой черной дыры эти миллиарды?! У кого на это хватит сил?.. Кто сегодня способен это понять и осилить? Да никто!
- А я - бьюсь... Dura necessitas! (Суровая необходимость! - Лат.) Этому чертовому капитализму нужна смелая, яркая и простая альтернатива - наша с тобой Пирррррамида!.. Как думаешь, я прав?
Я улыбнулся: мне понравилось его «наша с тобой...».
- Пф! - сказал я, - еще бы!..
- Вот такая дура эта твоя жадность человеческая, - задумчиво произнес Жора, - думаешь, мы ее не победим?
- Пф! - сказал я, - еще как!..
Лена только улыбнулась.
Глава 25
И вот наша «Милашка» выплеснула рыжеволосого розовотелого натоптыша с водянисто-голубыми глазами и здоровыми хватательными рефлексами. Крепким рыком прогремел его крик.
- Рыжего? С голубыми глазами?!
- Мы ждали африканца и сами были обескуражены: почему белый?
Когда я услышал этот звонкий оглушающий звук, я заплакал. Все вокруг ликовали. Это была неслыханная победа нашей команды. Восторг разорвал мне грудь, радость выплеснулась из меня, как нефть из скважины, а вместе с ней выплеснулись и мысли о будущем. Я жил только этой счастливой минутой, сегодняшним днем, и все заботы и трудности, ожидавшие нас в недалеком завтра, просто выбросил из головы. Мы понимали, что Бог поселился в нас, что Он милостив, и пали ниц перед Его милостью. И уже ничему не удивлялись. Мы назвали натоптыша Иваном. One, Ван, Первый! Хотя для меня он и был вторым. Первым был, как ты знаешь, тот, Гуинплен. Аза...
- А она?..
- Не знаю. Все мысли о Пирамиде были тут же забыты. В заботах о новорожденном прошла неделя-другая. Мы все сбились с ног и ополоумели. А как же! Это ведь была неслыханная победа на тернистом пути к вечности! Теперь каждый день мы собирались рядом с боксом для новорожденных и спорили, спорили... Внезапно Иван почернел.
- Что будем делать? - спросил Жора, когда Тамара, показав нам, унесла его в бокс.
Как горох из мешка снова посыпались предложения. Битый час или два мы искали варианты будущей судьбы Ивана, пока из-за приоткрытой двери не раздался нежный плач.
- Маленький мой, - сказала Лиля и ринулась в бокс.
Плач стих. Мы гурьбой последовали за ней.
- Маленький мой, - повторила Лиля, беря Ивана на руки и, повернувшись к нам лицом, грозно приказала, - закройте дверь!
И все стало ясно: это теперь ее сын. Дело в том, что недавно она родила двойню, и теперь неожиданно для себя, надо понимать, усыновила и третьего. Она так припала к нему и так зыркнула в нашу сторону, что никто не осмелился произнести даже слова. Она отвернулась от правды, и я вдруг принял ее сторону. Мне тотчас вспомнилась Аза, ее выжженные страданиями глаза... Я их тут же постарался забыть. С Ваней же было все ясно: его судьба теперь в крепких руках, и все мы дружно этому радовались. Через день Ивану исполнился месяц, мы накрыли роскошный стол, пили, пели, шутили и каждый лез к Лиле с поцелуями и своими советами. Прошли месяцы. Малыш рос и отличался от Лилиных двойняшек лишь цветом кожи и глаз. Но доступ к нему, как к экспериментальному материалу для нас был закрыт. Нам оставалось только справляться о его здоровье и время от времени дарить Лиле подарки. Мы потихоньку смирились с тем, что с Иваном придется нам распрощаться. Пусть живет под Лилиным присмотром, решили мы. На Иване мы, так сказать, только опробовали, обкатали, нашу «Милашку». Она работала превосходно!
- Она заменила Азу.
- Да, Аза... С Азой было покончено. «Милашка» крепко встала на ноги...
- Покончено?..
- В том смысле, что... Ну, ты понимаешь. Нам нужен был другой Иван. Петр или Мафусаил, мальчик, который бы рос и развивался не в течение двадцати лет, как все, а сразу, сейчас, в продолжение месяца или двух. Своей продолжительностью жизни мы ведь были весьма стеснены во времени. А каждому хотелось увидеть зрелые плоды своей деятельности, так сказать, отдаленные результаты. Это - годы, десятки лет. Ожидание здесь равносильно смерти. Мы устали ждать.
Глава 26
Мы разработали и применили композицию стимуляторов развития и роста, в состав которой входили препараты растительного и животного происхождения. Ведь главный закон молодости гласит: ты не стареешь, пока растешь! Среди них были маточное молочко, продукты пчеловодства, сперма кита и хрящ акулы, биокомпозит известного эстонца Урмаса Альтмери АУ-8 и гормон роста, вытяжка рога единорога и множество других стимуляторов роста, которые сейчас и не вспомнить.
- Это тебе не какие-то там американские пилюли бессмертия, - нахваливал Жора нашу композицию Алексу Анатолю, - белая, красная... Это - пилюли вечности! Продуманные, выверенные, вымученные, настоящие... Это ты понимаешь?
Алекс только кивал головой. Мы нашли даже человеческое мумие, приготовленное сто лет тому назад по специальному рецепту известным китайским ювенологом. Вот он. Recipe: «Взять рыжего пятнадцатилетнего розовощекого юношу, поместить его в глиняный сосуд, добавить чего-то там сколько необходимо, запаять и зарыть в известном месте... Использовать по прошествии ста лет». Мы взяли. Да, на нас висит теперь и этот грех. Но самым сильным, стимулирующим рост клона эффектом обладали липосомы, содержащие комбинацию генов восточной смоковницы, белого медведя и пчелиной матки. Да, вот такое удивительное сочетание, дающее непревзойденный тропный результат. Испытания этого препарата мы проводили, как принято, на бабочке-однодневке, на мышках, крысках, собаках и даже на обезьянах, и вот теперь потребовался клон из нашей коллекции. Мы просканировали имеющийся в мире материал по технологиям увеличения продолжительности жизни и не нашли ничего нового.
- Они тупо развивают тупиковое направление, - сказал Жора. - Какой совершеннейший застой мыслей!
- Мои друзья, - сказал на это Питер, - Мехмет Оз и Майкл Ройзен издали прекрасную книжку: «You. The owners...» «Ты. Инструкция по использованию».
- Вот эту? - спросил Жора, беря с полки и показывая названную книгу.
- Там все о том, что нужно делать и есть, чтобы долго жить.
- Прекрасный переплет! - сказал Жора.
Майкл предложил даже смесь поста. Я испытал ее на себе... И теперь нам не нужно ждать несколько поколений, чтобы видеть результаты своей работы.
- А сколько же нужно ждать?
- Месяца полтора, от силы - два.
- Надо же!
- Мы с ним вместе расписывали диеты для наших клеточек, - сказал Жора. - А что ты сейчас читаешь? Ты всегда с какой-нибудь книжкой.
Он кивнул на книгу, которая была у меня в руках.
- Донцова, - сказал я.
- Ты читаешь Донцову?
Он смотрел на меня так, словно я украл у него из стирки трусы. Я не понимал, что его так удивило, стоял молча, глядя ему в глаза с не меньшим любопытством. Затем спросил:
