Сайфер: Владыка Падших (ЛП) - Френч Джон

Тёмные Ангелы уходят, храня молчание, шагают во Внутренний Санктум сквозь дверь, которую, как они думали, искал я. Мы ещё встретимся.

Их ожидает расплата за грехи, как и всех нас, но не сейчас. Позади взрываются гранаты. Пламя обращает трупы в пепел.

Таившиеся прежде высоко среди теней убийцы следуют за ними. Почему они не вмешались? Потому, что они – самое точное живое оружие во вселенной. Они пришли, чтобы выследить и убить меня. А поскольку меня там не было, они лишь наблюдали. Если ты думаешь, что они на той же стороне, что и Хеккаррон, ты заблуждаешься. Единства не найти ни во всём Империуме, ни тем более в его дряхлом сердце.

Золотой воин падает навстречу пламени.

– Во имя света вечности я служу… Просвещённой волей я сотворён…

Но даже падая, он напоминает себе слова клятв.

– Сила воли моей – нерушимая преграда на пути врагов к Трону…

Он умирает. И борется за выживание.

– Даже если треснет моей меч…

В одном мире он лежит на плитах Пути Мучеников. Из расколотой брони вытекает кровь, тёмная красная и пропитанная божественной и таинственной силой. Скрытые треснувшим забралом глаза закрыты.

– Даже если разобьётся моё копьё…

В другом мире он – пылающая комета, падающая сквозь красные небеса. Под ним бурлит чёрное море. Из волн навстречу ему поднимаются холодные скалы и растут зазубренные пики.

– Я не потерплю неудачи.

Но что из этого и в самом деле настоящее? Кровавая правда или пылающая грёза?

– Я не паду.

Во внутреннем мире тёмное море разрастается, пока не становится всем, что видит Хеккаррон. Вокруг воют ветра.

– Я буду вечно стоять на страже.

Он падает в чёрные воды. Не видя уже ничего. Даже свет неба, сквозь которое только что летел. Теперь же он чувствует лишь холод. И тонет. Ощущая, как вода затекает в лёгкие, кустодий слышат в ушах голос.

– Но ты уже потерпел неудачу.

Это голос убийцы, Крада. Хеккаррон пытается ответить, пытается вдохнуть, но в мире, где он мог бы дышать, кровь уже наполнила его лёгкие, а в этом не-мире он лишь погружается всё глубже во мрак. Наверное, ты гадаешь, происходит ли это на самом деле, или это видение, и какое у описываемого место в моей истории. Но я ведь уже говорил, что я лишь её рассказчик, а не творец. В конце-концов, куда ещё могла привести история о тайнах и судьбе, если не в мир грёз и видений?

– Все эти десятилетия и годы службы… Все эти минуты и мгновения твоей редкой жизни, Хеккаррон, и ты не смог исполнить собственное предназначение.

Слышишь эти слова? Ты ведь хотел услышать правду, но сможешь ли отличить правду от лжи?

– Ты позволил прозванному Сайфером воину ускользнуть. Вырваться из твоей темницы. Убедил себя в том, что можешь его поймать. Но потерпел неудачу, и теперь Сайфер намеревается убить Императора.

Этого ты ожидал?

– И может это сделать. Ему хватит и духа, и средств.

Хватит ли? Действительно ли я смогу убить своего создателя? Знаешь… думаю, что смогу.

– Сайфер – смерть, прокравшаяся в дворец, ради сохранения которого ты существовал, – произносит голос Крада. – Он – губитель света, сияющего в сердце человечества. В эту ночь, когда волны Хаоса разбиваются о стены твердыни Империума, когда воители и солдаты сдерживают надвигающуюся бурю, именно ты позволил погибели всего проскользнуть сквозь врата будто паломнику.

Хеккаррон слышит голос, и эти слова леденят его душу сильнее, чем тёмные воды. Отчаяние не свойственно его роду, они лишены дара подобных чувств, но в бесконечной ночи Хеккаррон чувствует боль от осознания, что он потерпел неудачу. Он погружается всё глубже, а в другом мире его редкая кровь вытекает из ран, не успевая свернуться.

А затем сквозь беспросветный саван волн пробивается голос.

– Хеккаррон…

Но умолкает прежде, чем он успевает понять сказанное.

Шестнадцатая глава

Тёмные Ангелы идут к Мосту Вознесения. Говорят, по нему пронесли Самого Императора на Его пути к Золотому Трону. Конечно, всё это ложь, вымысел создателей легенд, желающих сохранить своё могущество. Нет, Императора, окровавленного и умирающего, не волокли по этим камням, всё было несколько иначе. Впрочем, мост на самом деле важен и по прозаичной причине. Ведь за ним путь к Самому Императору преграждают только последние двери. Здесь нет стражей, кроме статуй на утёсах по обе стороны бездны. Здесь мертвенный свет танцует на их каменных лицах и сыплет искрами. Воют и шепчутся ложные ветра. Идёт снег. Изморозь появляется из ниоткуда и исчезает в никуда, испаряясь, становясь дымом.

Так близко. Совсем рядом. Я на самом пороге.

Что? Неужели ты думал, что я окажусь перед своим создателем, едва повернув ключ? Нет, дверь лишь позволила проникнуть сюда, во Внутренний Санктум, и пусть я и перехитрил своих врагов, но убежать от них не смогу. И поэтому здесь, на мосту, я и встречу преследователей лицом к лицу.

Воитель в чёрных доспехах и капюшоне стоит на мосту, ожидая Тёмных Ангелов, и на спине его висит меч. Мордекай идёт вперёд, а братья его рассредоточиваются среди статуй и балконов на стенах по обе стороны от моста. Библиарий обнажил клинок, окутанный психическим огнём. Его разум содрогается от боли, с каждым ударом сердца от близости к Золотому Трону по его черепу будто бьёт молот. Изнутри. Он видит ждущего космодесантника, и поражается, насколько тот высокомерен. С чего бы ещё Падший рискнул стоять неподвижно, у всех на виду? Библиарий подозревает, что это ловушка, но всё равно замедляет шаг. Выстрелы так и не гремят. Мордекай осторожно идёт вперёд. Стоило бы повернуть назад, но он не может остановиться. Понимаешь, он ведь Тёмный Ангел, а потому верит, что стоит узнать всю правду. Но незнакомец спрашивает о ней первым.

– Что ты сделал с ними?

Мордекай вздрагивает, остановившись.

– Что ты сделал со своими братьями, умершими в эту ночь?

– Их погубил ты, Падший.

– Падший… – повторяет космодесантник, пробуя слово на вкус, глумясь. – Падший… Взгляни на себя. Мы были рыцарями, первыми воителями Империума. Ангелами. И как низко ты пал?

– Я сожалею об этом.

– Лицемерие – всё, что прячется под этими сожалениями.

– Сожалею, что моим мёртвым братьям пришлось нести бремя твоей вины, – отвечает Мордекай. – Вы – те, кто утянули в бездну бесчестья наш капитул.

– Ты говоришь о бесчестье, прокравшись сюда, будто вор.

– Мы те, кем нас заставила стать ваша измена. Неужели ты думаешь, что мы этого хотели? Или не понимаем, во что превратились? Сайфер, ты можешь покончить с этим. Всем. Обрести покой. Подчинись, исповедуйся, раскайся. Всё закончится и для тебя, и для твоих последователей, для всех нас.

– А ты? – космодесантник показывает на Мордекая мечом. – Преклонишь ли ты колени? Попросишь прощения за убитых жителей Калибана?

– От чего ушли, к тому и пришли, – разочарованный, но не удивлённый библиарий качает головой.

– Именно так.

– Увы.

– Нет, не жалей об этом. Всё так, как и должно было быть.

Они не сводят взглядов друг с друга, но Мордекай ещё не понял, что говорит не со мной.

Высоко над мостом во мраке затаился Крад. Его тело больше не горбится от старости, он сбросил придворную маску. Теперь он – глыба мускулов цвета ночи, окутанных тьмой, и ловок, будто кот. Даже клинок громадного меча на спине не замедляет его движений. Он думает, а стоило ли его вообще нести сюда? Ведь кустодий мёртв, а мишень прямо здесь, перед ним. Впрочем, он не сожалеет ни о чём. За века службы убийца привык пользоваться случаями, а не сомневаться в принесённых ими возможностях.

– Ты видишь цель? – он едва шепчет, но виндикар ясно слышит каждое слово. Она наблюдает за встречей на мосту через прицел. Кестра заняла позицию среди окутанных паутиной статуй в полукилометре над мостом, она – тень среди теней. Заряженный патрон – вестник смерти, способный пробить любые доспехи и энергетические поля. Расстояние определено. Мускулы напряжены. Вся её сущность посвящена одной цели.