Сайфер: Владыка Падших (ЛП) - Френч Джон
– Это не Сайфер, это не цель! Ты обманул нас, кустодий! – шипит Крад.
И этого достаточно, чтобы даже Хеккаррон помедлил.
Мордекай не медлит. Он уже принял решение, а верности клятвам и тайнам капитула достаточно, чтобы верный сын Империума убил одного из стражей самого Императора без колебаний.
Мордекай вскидывает пистолет и стреляет. Хеккаррон бежит. Но иногда даже доля секунды – слишком много. Молния вспыхивает на клинке копья. Но страж один.
Так полубоги и умирают. В одиночестве.
Пятнадцатая глава
В катакомбах под Путём Мучеников я прикладываю руку к старой двери, покрывшейся ржавчиной, но всё ещё крепкой. И оглядываюсь на братьев. Корлаил выходит вперёд. Пламя факела освещает старую резьбу и обтёсанные временем лица на створках. О двери забыли, как и о столь многом. Как такое возможно, как даже такую крошечную лазейку в самое сердце величайшей крепости в Империуме могли забыть? Так же, как и обо всём прочем. Достаточно лишь подождать.
– Возьмите, милорд, – Корлаил протягивает ключ, который я вверил ему три века назад. Ключ всё это время висел на его доспехах вместе с дюжиной других, не имеющих никакого значения. Я беру его и вставляю в замочную скважину. А потом поворачиваю. Миг он движется с трудом, а затем с лязгом поворачиваются шестерни, и затворы открываются.
Я медлю. Я никогда не сомневался в том, что доберусь сюда, но одно дело ожидать, а другое – быть, чувствовать реальность происходящего. Теперь лишь проржавевшая сталь отделяет меня от Внутреннего Санктума, от самого сердца последнего города Императора, сотворившего меня.
Я открываю дверь. И вижу свет. Немного, лишь тусклые лучи, падающие откуда-то издалека. Порывы ветра доносят до меня запах пыли… праха былых веков.
Ты же не сомневался, что я доберусь сюда? После столь долгой истории всё наверняка казалось неизбежным. Все странствия рано или поздно заканчиваются, куда бы ни вёл их путь.
– Милорд? – спрашивает меня Корлаил. – Что-то не так?
Я оглядываюсь на него, на моих Падших братьев, следовавших за мной все эти годы. Кажется, я даже улыбаюсь, а потом шагаю внутрь.
Вы когда-нибудь наблюдали за боем кустодия и космодесантников? Говорят, что это всё равно, что наблюдать за схваткой льва и волков. Но даже такая подходящая метафора не слишком точна.
Во тьме Пути Мучеников скрывался десяток Тёмных Ангелов и Мордекай. Все они – ветераны, отборные воины, посвящённые во внутренний круг. Сведущие в тайнах войны и убийств. Действующие как единое целое, бесстрашное, всесокрушающее, смертоносное.
Выстрелы разрывают мрак в горящие клочья. Взрывы грохочут под далёким потолком будто гром. В их рёве не слышен напряжённый вдох Хеккаррона. Сквозь шквальный огонь не заметен треск окутавшей копьё молнии. Кустодий – цель для космодесантников, занявших подготовленные позиции, рассчитавших зоны поражения, прицелившихся и прикрывающих друг друга. Он всё равно что мёртв.
Но не мёртв. И движется.
– Продолжайте стрелять! – кричит сержант.
Хеккаррон добегает до первого из Тёмных Ангелов. Вспышка – и вот он уже рядом. Взрывы терзают его доспехи, откалывают куски чёрно-золотой брони. Одной взрывной волны от стольких попаданий было бы достаточно, чтобы смять плоть обычного человека. Но Хеккаррона они лишь заставляют пошатнуться. И в самом деле, лев – почти подходящее описание. Почти.
Острие копья рассекает глотку Тёмного Ангела. Так, чтобы и убить одним ударом, и не замедлить движения.
И вот Хеккаррон уже среди Тёмных Ангелов, в тенях у подножия статуй. Золотой вихрь. Его копьё – сверкающая стальная молния. И у ног его умирают ещё два Тёмных Ангела. Он выше их, крупнее, но несётся будто порыв бури.
– Задержите его! – кричит по воксу Мордекай.
Хеккаррон убивает следующего воина, рассекая от пояса до плеча, и не останавливается ни на миг, бежит, не давая другим прицелиться. Кровь первого Тёмного Ангела ещё не упала и висит в воздухе будто туман, когда он убивает четвёртого.
Нет, он не лев. А ожившая молния.
Новый удар, новый идеальный выпад, разрывающий и керамит, и плоть.
Один из Тёмных Ангелов делает шаг назад, вскидывая плазмамёт. Хеккаррон делает выпад копьём, пропуская древко между пальцев. Лезвие рассекает костяшку космодесантника, не успевшего спустить курок. Кустодий вскидывает копьё прежде, чем вес и инерция утянут его из рук, и взмахивает им по дуге. Клинок рассекает и шлем, и череп другого Тёмного Ангела. Плазмамётчик уже перехватил оружие другой рукой и готовится выстрелить. Хеккаррон хватает рукоять копья двумя руками и стреляет из установленного под клинком болтера прямо в оружие космодесантника.
Плазма извергается из изуродованного ствола. Звёздное пламя испаряет и доспехи, и плоть Тёмного Ангела.
Шесть. Кустодий-страж Хеккаррон убил шесть Тёмных Ангелов за столько же ударов человеческого сердца. Впечатляет. Такой смертоносностью не грех и восхититься, признаюсь. Кустодии выделяются и среди обычных людей, и среди космодесантников. Они – отточенный клинок человечества. Представление гениального тирана о совершенстве.
– Назад, назад! – кричит Мордекай.
И ты же знаешь, что всегда ждёт совершенство?
– Сейчас! – кричит Нариил.
Ты ведь внимательно наблюдал, да?
– Давай!
Выжившие Тёмные Ангелы отскакивают прочь. А затем кустодия охватывает буря молний и телекинетической энергии. Белые сияющие нити опутывают конечности, стягиваются вокруг чёрного-золотой брони, и давят, давят.
Хеккаррон не останавливается и движется, борясь с опаляющей и душащей его силой. Золото – не единственная его броня. Сами вены кустодия наполнены алхимическими составами и похищенным огнём. Его воля нерушима. Внутренности доспехов покрыты древними письменами, переплетающимися с его именами. Камни под ногами Хеккаррона и его броня покрываются изморозью. Воздух дрожит. Вся воля Мордекая вливается в чародейские узы. Библиарий чувствует, как в его горле и голове лопаются сосуды. Мир вокруг темнеет. Ему удалось задержать кустодия… но не остановить. Ведь Хеккаррон не я, и не один из моих Падших братьев. Он не настолько слаб.
Но это и не противостояние силы воли, и Мордекаю не нужно остановить кустодия самому. Лишь дать братьям мгновения. Позволить прицелиться и выстрелить.
Из-за статуй вылетают две ракеты. И бьют прямо в цель. В потолку взмывают клубы пламени, пыли и каменные осколки. Космодесантники стреляют из болтеров по сохранённому авточувствами их шлемов последнему местоположению Хеккаррона.
Опустившаяся вслед за выстрелами тишина гремит, будто набат великого колокола.
Мордекай медлит, не разжимая ещё пару секунд психическую хватку, и лишь потом развеивает путы. И, шатаясь, прислоняется к подножию статуи.
– Брат-библиарий? – спрашивает Нариил.
Мордекай не отвечает. Он дрожит. Чувствуя, как кровь засыхает на внутренней стороне шлема. Слыша чётче, острее вой Золотого Трона. Его лихорадит. Усилия, потребовавшиеся на это… злодеяние, сама суть его поступка поглощают мысли, будто холодная бездна. Мордекай чувствует себя опустошённым. Так и должно быть. Как ещё может быть цена за разрушение такого совершенства?
– Позаботься о наших мёртвых, сержант, – наконец, – отвечает он. – Нам нельзя медлить.
– А Сайфер?
– Это и был его замысел. Он нашёл другой путь в Санктум, а нас и преследователя натравил друг на друга. Мы должны догнать его, пока он не… не…
Он не может заставить себя даже произнести вслух свои страхи. Он отворачивается от Нариила и выживших, идущих к телам братьев. Они произносят краткие молитвы. А затем закрепляют на броне и взводят плазменные гранаты. Драгоценное геносемя павших воинов никто не извлечёт. Оно сгорит, чтобы сохранить тайны капитула и позор легиона.
