Зверь (СИ) - "Tesley"

— Ренцо! Ренцо! — пронзительно кричала какая-то девушка, протягивая руки к какому-то несчастному, который метался внизу в болтанке волн. А рядом ещё с полсотни голосов выкликало с полсотни других имён.

Люди суетились, кричали, бегали туда и сюда. В голосящей толпе то и дело мелькали лица, которых обычно не увидишь при свете дня.

— Склады-то все разбило водой… — шептались они между собой. — Ежели бы туда пробраться, то добыча выйдет жирная…

Под ногами прохожих шмыгали серые крысы, бегущие из затопленного порта вместе с людьми. Это было похоже на конец света.

Наконец с ближайшей колокольни ударили в набат; скоро ему отозвались с других церквей. Били вразнобой, торопливо, почти истерично: казалось, что сам Святой город издал нестройный испуганный вопль.

«Неужели всё это сделал я?» — безостановочно повторял про себя потрясённый Альдо.

На подгибающихся от восторга и ужаса ногах он вернулся в гостиницу. Испуганная Мэллит ждала его, стоя на верхних ступеньках лестницы, ведущей в их номер.

В нижней зале царила суета, почти неприличная для столь солидного заведения: постояльцы метались, не находя себе места, а некоторые собирались спешно уезжать из Агариса.

— Альдо… — пролепетала Мэллит, увидев его. — Альдо… Ведь мы могли бы… Мы могли бы как-то помочь пострадавшим?

Альдо схватил её за руки и поспешно затолкал обратно в номер.

— Я должен поговорить с тобой! — лихорадочно прошептал он прямо ей в лицо и обернулся к телохранителям и слугам: — Выйдите все! — Едва дверь затворилась, он снова повернулся к жене. — Я должен рассказать тебе нечто совершенно невероятное! Совершенно невероятное! — Он задыхался и говорил сумбурно. — Со мной никогда не случалось ничего настолько чудесного!.. Я понял, я только сегодня понял это как следует. Ощутил всей кожей… Понимаешь ли, понимаешь ли ты меня? Я – Ракан!

Последние слова он проговорил так торжественно, словно читал молитву. Мэллит смотрела на него с недоумением, переходящим в страх: вероятно, она решила, что он сошёл с ума.

Перехватив её взгляд, Альдо громко расхохотался.

— Думаешь, что я рехнулся? Я – Ракан, говорю тебе! Всё, что происходит сейчас в порту, весь этот потоп, этот седьмой вал, всё это сделал я! Понимаешь – я!!!

От избытка чувств он подхватил Мэллит и закружил по комнате. Бедная гоганни, съёжившись, молчала, напуганная его истерическим весельем. Наконец, пароксизм восторга прошёл, и Альдо рухнул в кресло, так и не выпустив жену из рук.

Прошло несколько минут. Осмелевшая Мэллит тихонько высвободилась и отошла в сторону. Утомлённый бурными переживаниями Альдо не препятствовал ей.

— Это всё сделал я, — повторил он устало.

— Как? — почти неслышно спросила Мэллит, сжавшись в комочек.

— Я взял жезл, — ответил Альдо бездумно, — и позвал море. Море пришло ко мне.

Мэллит задышала часто, как человек, подавляющий слёзы.

— Но ведь первородный не знал о последствиях… — несчастным голосом пробормотала она. — Ты же не знал?..

— Не знал, — хрипло подтвердил он.

— Значит, всё произошло случайно. Ты не винова…

— Но теперь знаю, — перебил он, не слушая. — Я убедился в силе Раканов. В своей силе! Никакой Алва мне больше не страшен. Пусть попробует противостоять мне хоть со всей талигской армией. Ха-ха-ха! Я утоплю их в море, вот и всё.

Мэллит ощутимо вздрогнула и с ужасом воззрилась на него.

— В Талиге нет моря, — произнесла она медленно.

Альдо не слушал.

— Собирайся! — велел он коротко, отбрасывая золотистые волосы с лица. — Завтра, в крайнем случае послезавтра, мы отправимся в Алат. Я оставлю тебя у Матильды, а сам присоединюсь к Борнам. Корона Талига почти что у меня на голове. Я – анакс нового Круга!.. А дорого бы я дал, — внезапно усмехнулся он со злорадством, — чтобы посмотреть на ту мину, которую сейчас делает этот старый пень Юнний! Он такого не ожидал, даю слово, ха-ха-ха!

Мэллит смотрела на него немигающими огромными глазами.

— Альдо, — наконец произнесла она неожиданно решительным тоном. — А если ты ошибаешься? Вдруг всё случилось… само по себе, и ты не виноват?

Альдо прекратил смеяться и нахмурился. В глубине души его и самого точил червячок сомнения.

— А зачем тогда твои родичи просили у меня старые реликвии? — возразил он. — Гоганы владеют магией, и они знали, какую власть дают вещи Раканов! Я сказал тебе: час назад я поднял жезл и приказал морю идти ко мне. Однако… — он задумался, покусывая губу, — отчасти ты права: всё это следует хорошенько проверить. Нельзя ехать в Талиг до тех пор, пока я не буду полностью убеждён…

Он сорвался с кресла и рывком открыл кипарисовый ларец, стоявший на столе. Мэллит метнулась за ним, как растревоженная оса.

— Нет!

Она повисла на нём всем телом, но Альдо, не глядя, стряхнул её на пол и поднял жезл, который продолжал ровно гудеть в его ладони. Аметист в набалдашнике горел нестерпимо-ярким лиловым огнём. Альдо замер на секунду, заворожённый его блеском.

Ясно теперь, почему гоганы хотели эти вещи! И не только гоганы. Проклятые монахи, эти серые «крысы» из Ордена Истины, тоже тянули к реликвиям Раканов свои мерзкие лапы. Но сегодня всем крысам, и портовым, и монастырским, досталось на славу. Альдо захихикал про себя. Истинники тоже хотели купить его кровь, его первородство. Но они опоздали: тогда он уже заключил сделку с гоганами. Не потому ли исчезла семья Мэллит, а гоганская ара была разрушена? «Крысы» замыслили аннулировать первую сделку, чтобы действительной стала вторая! Но они просчитались. Сегодня с Орденом Истины будет покончено.

Альдо ещё крепче сжал жезл и поднял его над головой.

— Нет! — отчаянно кричала Мэллит, вцепившись в его колени. — Дело первородного – милосердие! Ты же Ракан!

Альдо невольно удержал руку.

— Ты не ведал, что творишь, — торопливо зашептала гоганни, запрокинув к нему белое, как бумага, лицо, — но кровь тех, кого ты погубишь сейчас, восстанет против тебя! Истинный правитель не должен быть жесток. Пусть первородный будет милостив!

— Что ты несёшь? — раздражённо спросил Альдо. — Неужели тебе жаль магнуса Клемента и его «крыс»? Да они всегда ненавидели и преследовали людей твоего племени! Дай им волю – и они бы поджарили всех гоганов не хуже, чем твой отец – своих знаменитых куриц! Готов побиться об заклад, что твоя семья исчезла именно по их вине!

— Я прощаю их, — бесстрашно отвечала Мэллит. — Пусть Кабиох будет им судьёй!

— Не Кабиох, а Создатель, пчёлка, — наставительно поправил её Альдо. — Кардинал Левий был бы очень разочарован услышать, как плохо ты усвоила его уроки.

— Может быть, недостойная сказала неверно, — не отступилась Мэллит, — но её чувства правильны, и отец Левий одобрил бы их. Творец Ожерелья миров един, и он учит нас милосердию.

— А Ракан учит справедливости! — отрезал Альдо. — Не забывай: теперь ты моя жена, а значит гоганы – часть моего семейства. Я не прощаю насильников и убийц. Ты говоришь, что кровь погибших восстанет против меня? А как насчёт крови твоих родных? Или она в твоих глазах ничего не стоит? Так?

Мэллит, задрожав, опустив голову.

— Пусть Создатель будет им судьёй, — повторила она, запинаясь.

— А земным судьёй буду я! — ответил Альдо и вскинул жезл. — Моё дело творить закон.

Вторая волна обрушилась на агарисское побережье, но на сей раз она пришла с юго-востока. За ней последовала третья, четвёртая и пятая. Альдо, выбежав из гостиницы, наблюдал за гигантскими валами с колокольни святого Фомы, откуда «крысиное» подворье было видно как на ладони.

Звонарь, которому Альдо сунул в руку целую велу, бил в набат, периодически останавливаясь и утирая пот с лица. От непрерывного звона гудело в ушах, а внизу мельтешили люди, казавшиеся отсюда бегающими цветными пятнами. В Агарисе началась паника. Море неумолимо надвигалось на аббатство святого Торквиния, резиденцию Ордена Истины.

Оно располагалось на одноимённом холме, самом низком в городе (семь холмов носили имена семи основателей эсператизма). Это было массивное приземистое здание с узкими входами и извилистыми, как крысиные лазы, коридорами – о, Альдо хорошо помнил их! Теперь туда с рёвом врывалась вода, круша на своём пути тяжёлый камень стен. Альдо представлял себе, как она бурлит внутри низких сводчатых залов, тщетно ища выход, как быстро поднимается до самого потолка, заливая глотки верещащим от ужаса монахам. И вот – огромная масса воды фонтаном вырвалась наверх! Казавшееся незыблемым здание треснуло и стало разваливаться на глазах, словно в его подвале взорвали целый пороховой склад. Волны, взвыв от облегчения, понесли каменные обломки на город. Казалось, что по меньшей мере пятая часть Агариса разом ушла под воду.