Зверь (СИ) - "Tesley"

Альдо резко ткнул набалдашником в пожухлую осеннюю траву, покрывавшую склон, и коротко приказал:

— Вспыхни!

Яркие искры сверкнули в аметисте, но они были холодными. В лучах рассвета драгоценный камень переливался всеми оттенками алого, лилового и фиолетового; ювелир пришёл бы в восторг от такой богатой игры. Но пожухлая трава оставалась сухой; огонь не торопился заниматься от аметистового блеска.

Альдо раздражённо вскинул жезл и, сосредоточившись, попробовал поменять направление ветра. В такой тихий день его дуновение было слабым, едва заметным. Прикрыв глаза, Альдо попытался мысленно завладеть им и перенаправить с моря – к себе, на берег.

Нет, опять нет! Бессильный ветерок нахально не желал слушаться.

Вытерев рукавом взмокший от напряжения лоб, Альдо повернулся к валуну, на котором недавно сидел. Камень стоял твёрдо и незыблемо: за многие десятилетия он буквально врос в почву. Направив на него жезл, Альдо процедил сквозь зубы:

— Сойди с места!

Валун остался глух.

Леворукий побери! Вода, огонь, ветер и камень – всё это продолжало существовать само по себе, совершенно не обращая внимания на потуги последнего Ракана вывести их из природной спячки!

Альдо со злостью бросил жезл на траву и снова уселся на валун, чувствуя себя смешным и одураченным. Но ведь гоганы хотели эти реликвии! Они просили о них, они готовы были заплатить за них золотом и кровью…

Нет! Они уже заплатили! Они купили союз с Адгемаром и гайифцами, они навербовали наёмников, они убили Фердинанда Оллара. И всё это только за право получить в своё распоряжение ничего не стоящее старьё?!

Неужели гоганы ошиблись? Ушлые ростовщики одурачили самих себя? Оборотистые торгаши разорились, гоняясь за химерой?

Альдо передёрнул плечами. Кто угодно, но только не гоганы! А эсператистские святоши? Зачем они веками хранили языческую реликвию, заперев её в свою ханжескую раку? Разве не проще было переплавить её в эсперу или во что-нибудь там ещё?..

Нет, это неспроста! Монахи хранили жезл, потому что знали о власти, которую он дарует. По той же причине и гоганы стремились завладеть им.

Но тогда почему Альдо Ракан, законный анакс, не в состоянии выжать из него ни капли магии? Или за столько веков пребывания у проклятых святош жезл и впрямь лишился силы? А может быть, предки осуществляли какой-то тайный обряд, прежде чем взять его в руки? Или гальтарские анаксы знали секретное слово, магическую формулу, которую повторяли про себя?..

А если… Альдо вскочил с валуна в сильном возбуждении. А если этот старый трухлявый пень Юнний попросту обманул его, подсунув вместо настоящей реликвии фальшивку? Пустую погремушку?! Подделку?!

Леворукий и его кошки! Это ему даром не пройдёт!

Альдо рывком схватился за жезл и тут же едва не выронил его. Металл гудел, словно морская раковина. Так гудит море, когда в его глубине зарождается буря.

— Невероятно… — пробормотал Альдо.

А ему часом не чудится? Ведь совсем недавно он вслушивался, как гудит кровь в его теле, и возможно, это ощущение ещё не оставило его.

Альдо прислонил жезл к валуну и осторожно отнял руку. Ощущение гула пропало. Выждав пару минут, он снова осторожно поднёс ладонь. Ему показалось, что слабая вибрация прошла между его пальцами и металлом.

Так вот как ощущается магия!.. Но как использовать её?

Альдо опять попытался поджечь набалдашником траву, но безрезультатно. Валун тоже оставался глух, а ветер – нахален, прихотлив и капризен. Но жезл гудел в его ладони, и Альдо даже казалось, что внутренняя вибрация нарастает.

«Старые легенды наверняка неполны, — лихорадочно соображал он. — Из них пропало самое важное: то, что необходимо знать для управления стихиями. Или не пропало. Просто я не вижу очевидного, а ведь оно может лежать прямо у меня перед носом! Как с кровной клятвой, которая на самом деле была в Эсператии».

— Я должен посоветоваться с Мэллит! — воскликнул он вслух, слишком взбудораженный мыслями и ощущениями. — Она наверняка знает что-нибудь из этой своей Кубьерты и подскажет мне.

Кликнув слуг, он отправился назад в гостиницу – ту самую, в которой поселился сразу же по приезде.

Занималось безветренное и солнечное утро. Навстречу Альдо спешил рабочий люд, для которого с рассветом начинался трудовой день. Бо́льшая часть направлялась в порт: Агарис жил рыболовным промыслом и морской торговлей. Последняя приносила Святому престолу колоссальные барыши.

Часы на церкви святого Доминика били шесть.

День был прекрасен.

Первая волна ударила по агарисскому побережью в семь часов утра.

Альдо как раз заканчивал завтракать с Мэллит, когда крики со двора привлекли его внимание.

— Беда! Беда! — кричали снизу. — Большая волна! Потоп!

Альдо отправил слугу к хозяину гостиницы узнать причину переполоха. Тот вернулся бледный и растерянный.

— Несчастье в порту, гици принц, — доложил он. — Говорят, что по нему ударил седьмой вал. Вода идёт на город.

Альдо бросился вон из гостиницы в чём был, без плаща и без шляпы. Здесь, в центре Агариса, ещё не ощущалось суматохи, но тревожные новости передавались из уст в уста. Множество людей устремлялись по направлению к агарисскому порту, причём некоторые мчались полуодетыми, как и Альдо. Отсюда до доков было не больше четверти часа бегом вниз с холма.

Но дойти Альдо так и не смог: на крутом спуске к причалам возник затор. Здесь в толпу врезался встречный поток: раненые, обезумевшие свидетели седьмого вала отчаянно карабкались наверх, всё выше и выше. Они кричали что-то неразборчивое, а внизу под ними бесновалась вода – мутная, яростная, словно пьяная.

Она прибывала на глазах, как во время наводнения. Набухшие волны выплёскивались на улицы, гигантским языком слизывая всё, что попадалось на пути. Всюду стоял треск ломаемых строений и отчаянный крик бегущих в панике людей.

Только то, что Агарис стоял на семи холмах, спасало его от полного затопления.

Альдо, остолбенев, смотрел вниз на бурлящий водоворот, который всего четверть часа тому назад был богатейшим в Агарии портом. Теперь там бесновались волны, остервенело пытавшиеся взобраться как можно выше. В них, как в кипящем котле, крутились стволы вывернутых деревьев, куски разбитого вдребезги мола и пирсов, сорванные крыши и части стен развороченных портовых складов, раздавленные рыбацкие лодки и шлюпки. Между обломками то и дело мелькали какие-то вещи, разбитые ящики, бесформенные тюки, которые вполне могли быть телами несчастных жертв. Корабли, утром горделиво стоявшие на рейде, теперь были размётаны и смяты, как яичная скорлупа; снасти обломаны, как спички, а тяжело гружёные баржи злобно выплюнуты на берег.

«Неужели всё это сделал я?» — потрясённо спросил себя Альдо.

Разве на восходе он не велел морю прийти к нему? И вот море здесь!

Альдо инстинктивно оглянулся, ища глазами на берегах разгорающийся пожар, но пожара не было. Камни, не затронутые водой, тоже стояли на своих местах.

Но море – море пришло!

Порт внизу превратился в огромный кипящий чан, в который неумелая хозяйка швырнула разом всё, что нашлось у неё под рукой.

— Помогите! Ради Создателя помогите! — исступлённо вопили несчастные, остервенело цепляющиеся за всё, что подворачивалось под руку. Некоторых смывало потоком, и бешено мотало в водовороте вместе с кусками древесины, вывернутыми из мостовой булыжниками и множеством товаров с разбитых судов.

Над сложившимися как карточный домик доками поднимался какой-то нечеловеческий вой. Должно быть тех, кто там работал, раздавило и расплющило корпусами кораблей.

Обезумевшие люди сновали вокруг Альдо, толкая и задевая его.

— Мой «Найер»! — хрипло рычал какой-то мужчина, должно быть, судовладелец. Он рвался вперёд, а две растрёпанные, но хорошо одетые женщины цеплялись за него и висли на плечах, удерживая. — Мой корабль! Мы потеряли всё, всё!..

— Повезло мне, вот уж повезло! — дрожащим голосом бормотал оборванный рыбак, сноровисто карабкаясь вверх по улице. — Чуток задержался, и пронесло. А Тито сразу к лодке пошёл. Нету больше Тито…