Я обязательно вернусь. Книга 3.1 (СИ) - Ольвич Нора

Арман, его суета и научные изыскания не оставляли меня равнодушной; он старался. Нашёл мёд диких пчёл, что жили в дупле вековой ели, которую окружили молодые еловые заросли, и рекомендовал втирать его в кожу, смешивая с репейным маслом. Оставляя это надолго на себе. Всё выполняла, всё делала. Втирала и смывала. Если бы не он, погрязла бы в пучине горьких дум и безмолвия.

Долгие пешие прогулки; старалась убежать от мыслей, работа над собой.

Раз в неделю нам оставляли пропитание в леднике в брошенном поселении. Договорились, что письмо мне отец передаст с кузнецом только в очень, очень экстренном случае. Я не хотела вникать в их трудности. Они должны были научиться жить без меня.

Время лечит, это точно. Набираясь сил, я как когда-то в монастыре всё же стала проводить руками по голове. Нащупала нежную поросль.

Мадонна, спасибо!

Продолжала лечение, всё больше внимания уделяя правильному питанию, режиму и сну. А ещё положительным эмоциям.

Как сегодня было туманно утром. Могут зарядить дожди, но они не были помехой для моих водных процедур. Заряжая воздух чем-то новым и чистым, как будто напитывали мир так необходимой ему для развития влагой, дожди сменялись тёплой погодой.

Хижина была выложена из горного камня и разделана стеной на две половины. Печь, что была посередине, отапливала обе комнаты и давала достаточно много тепла. Её топил всегда Арман. Два входа, прочные двери, которые можно было запереть изнутри. Хижина сливалась с общим антуражем лесистой горной местности. Не зная о её существовании и не найдёшь никогда.

И точно, дождик. Зашумел по серой черепичной крыше, по нежной молодой листве дубов.

Весьма скромная обстановка в доме. Ну а что? Мы и сами были так себе. Два юнца, что решили попробовать самостоятельной жизни. Арман для меня лечащий врач, я его первый пациент. Он старался.

Оставив юбки на самом дне сумки, решила сделать основной своей одеждой штаны и длинную, практически до колен тунику. Всё позаимствовала у Антонио, ещё в замке.

Думаю, дождик зарядил до утра. Завернувшись в тёплый плед, прижалась боком к тёплой печурке. Оставлю проблемы на потом. Дневной сон, это тоже лекарство. И ещё какое. Поняла, что скучаю о семье, сильно, впервые за несколько месяцев; столько лет мы были вместе. Справлялась, пыталась жить другими интересами.

Стала уходить в горы на медитацию. Вначале практически ползком подальше, стараясь не смотреть во всё понимающие глаза Армана, воевать с самой собой. Каждый раз всё выше и выше дыша полной грудью.

Были моменты, я их стыдилась.

Синь небесная, прости меня! Я рыдала и выла, вспоминая ошибки. Их было много. Я подставляла, себя и своих родных. Порой неоправданно рискуя. Гордыня. Чувство безнаказанности и неприкосновенности. Нужно было становиться другой. Нужно было учиться у врагов скрытности и умению влиять. На разум, других. Мысли, как их много в голове. Упорядочивала, отгоняя отчаяние.

Я слушала окружающие звуки, приходя в гармонию с собой. И уже не ощущала одиночества. Вспоминая, анализировала поведение герцога. Каждый его шаг. Каждый жест. Мимику, слова.

Он не играл, а проживал эту ситуацию.

Не врал, а воздействовал и внушал.

Как это было гениально. Вспоминала его ключевые фразы, интонацию, как он смотрел при этом и двигался. Мысленно повторяя за ним.

Он верил в то, что делал. В какой-то момент он и сам поддался этому внушению, влечению, думая, что влюблён в меня, его голос и поведение излучали эту энергию.

Очень опасную, разрушающую сознание. Моё и моих близких.

Он смог им внушить, что я убийца, которому доставляет удовольствие убивать. Значит, и сам в это верил.

Любя вроде, и веря в это своё чувство, он готов был, однако жертвовать мной.

Добившись цели, получив перстень с грамотой, он однозначно бы списал меня в утиль.

Во имя чего? Что проповедует этот Орден? Почему они такие?

Месье Жак. Такой же горький опыт. Он готов был подставиться ради меня во время сражения. Под шпаги и пули. Убедив себя, что я лучшее, что было в его жизни. Его уникальная ученица. И в то же время уверенно отвёз бы меня в монастырь на вечное покаяние.

Что у них в голове? Кто так прокачал им мозги?

Приходило понимание, что я в какое-то определённое время перешла дорогу Ордену, наверное, его основателям. Началась охота за мной, за перстнем, за грамотой. За золотом.

Почему тогда в подземелье в пригороде Парижа я нашла такой же атрибут власти, которым меня наделил муж? Я убрала его тогда обратно в ларец, не ведая, что это, боясь взять в руки. Его оставила там такая же, как и я, заблудшая Душа. Устав нести его по жизни, устав дарить этому миру всего себя.

— Синь небесная, ты услышь меня. Я устала!

Все эти размышления и думы. Оставили только одно в голове. Вывод он был странный.

Возможно.

Но мне надо было уцепиться за что-то. Ведь времени оставалось очень мало. А цепляться было не за что.

Сила мысли, сила внушения она велика. Ведь это энергия в чистом виде. Понимание этого вдруг пришло из ниоткуда, будто нашептал кто-то. Я должна вылепить себя заново.

Какой я хочу быть?

Я вновь делаю ошибку, пуская всё на самотёк.

Важно всё. Внешний вид. Характер. Предпочтения, манеры. Умение сидеть верхом, разговаривать и держаться в обществе. Всё должно быть иным.

Никакого больше фехтования и мальчишечьих замашек. О моих знаниях и умениях не должен кто-то знать. Я одарила этот мир сполна. Сейчас главное выжить самой и сберечь семью или всё же стать отшельником.

Думайте, думайте донна…. Нет больше Каталины. Нет Кати. А кто есть? Кем вы будете странница Душа?

Арман, он поник, читая меня.

— Не оставляйте нас, вы лучшее, что было в жизни слишком многих в нашей семье. Мы сможем сберечь вас, донна. Моё дыхание было не подвластно мне, когда я слышала этот шёпот.

Итак, список всех дальних и близких родственников, умерших в младенчестве отца, мадам Жаны, донны Адории и Рикардо. В который раз. Поиски. Всё не то.

Моя внешность. Мысленно я стала представлять себе тот женский образ, который был мне близок всегда, я стала вести себя так, будто видела себя именно такой каждое утро в зеркале. Это был мозговой штурм. Я рисовала его ежедневно, прорисовывая мельчайшие нюансы. Я была ею, я не мыслила себя иначе.

Имя. Я искала его в списках. Не находила и вновь искала. Девочка примерно моего возраста должна была вдруг оказаться выжившей, и семья князя возьмёт её на воспитание.

Имя оно должно быть «моим». Я должна поверить, что оно моё. Вся семья должна спокойно принять его.

Йога и азы восточной гимнастики даосской культуры. Выуживала воспоминания прошлой жизни. Ведь где мы с мужем только не путешествовали, чем только не пытались заниматься с инструкторами в тех же даосских монастырях в двадцать первом веке.

Тело становилось послушным и гибким. Растяжка и шпагат, балетные па, правильные и неправильные позиции, работа с руками, с осанкой. Я одна на своей половине. Арман полностью погружён в науку. День становился расписан по часам и минутам.

Я могла удаляться всё дальше и дальше от хижины, выискивая места «большой силы», я словно ощущала их; потоки звучали гармонией в сознании. И вновь медитации. Свой облик я видела его всё чётче. Глаза, губы, волосы. Я хотела быть такой. Я помнила себя перед уходом из замка. Безликое, болезненное нечто. Скелет и кожа. Всё было убито ядом.

На базе этого лепила себя заново, готовя, к выходу в мир. Время, оно неуловимо бежало, приближая тот день, когда я должна появиться в замке в другом обличии.

Опять списки.

Нет, не то. Мысль, она не давала покоя ускользая. Я не могла её поймать.

Источник, я привыкла к этому блаженству. Откинув голову, смотрела в облака, лепестки того самого ядовитого растения они плавали в тёплой воде, давая умопомрачительный запах. Арман составлял формулы и рецепты, пробуя на мне, говоря, что дело, наконец, то сдвинулось с мёртвой точки.