Анна Ирам - Грязный свет. Браво Его Величества
— Кончай тупить, слушай меня внимательно! — Джог с улыбкой салютовал кому-то еще, кого Цеса уже не успела заметить в толпе, и продолжил, — вон та блаженная королева фей в салатовом абажуре — исполнительница Сэльма. Она застряла где-то между верой в добро и пониманием того, что ей нужно беспрекословно отсасывать, чтобы жизнь наладилась.
Поэтому может выглядеть вполне безобидно, но только до тех пор, пока ей не скажут подложить тебе в постель ядовитый плющ.
Дама в жутком салатовом абажуре действительно отличалась от всех остальных блуждающим взглядом блестящих карих глаз, источавших прямо-таки вселенскую печаль.
Иссиня-черные волосы были слегка прихвачены заколкой так, что свободные пряди по бокам и сзади спадали до плеч. Мечтательная улыбка то и дело просвечивала на её пухлом лице, когда в толпе просматривался кто-либо знакомый, курносый с горбинкой нос при этом забавно морщился, так что она становилась похожа на какого-то маленького хищного зверька в оскале.
— Тупая сука в розовом — Мария. Мария Тупая. Все, что ей говорят, она принимает за свои мысли, и реально думает, что она думает. На самом деле просто трахается со всеми, кто поманит её чем-нибудь блестящим. Даже если это будет просто отполированный член.
Только вот опасна она настолько же, насколько тупа. Все, что ты ей скажешь, будет известно всем уже через пару часов.
Молодая и очень красивая Мария с копной блестящих русых локонов неприкрыто флиртовала со всеми подряд, скромно прикрываясь потасканным веером. Наученная горьким опытом, Цеса тут же представила себе, где этот веер должен был побывать, чтобы оказаться в таком плачевном состоянии. Милое кукольное личико, нос кнопочка, большие зеленые глаза и розовые пухлые губки — набор истинной придворной соблазнительницы произвел на ведьму такое же впечатление, как облезлая дохлая крыса в тарелке с устричным супом. Новый приступ ненависти и тошноты накатил на ведьму, что заставило её вспомнить о бокале виски в руке.
— Пей, пей. Бывает, надо спиться, чтобы начать новый виток. Кстати, бордовая шалава — Валента — штатный алкоголик. Её стаж настолько суров, что белка приходит уже после нескольких бокалов пива. Неадекватна, зато фантазия неуемная, как в утехах, так и в сплетнях. Все мелкие прыщи, жаждущие женского тела, проходят через боевое крещение Валенты.
Молодящаяся женщина в открытом бордовом платье сидела на кушетке с бокалом красного вина. Судя по батарее пустых бокалов, выстроившихся рядом с ней на столике, поглощала она их с умопомрачительной скоростью, так что слуги, и без того носящиеся по залу практически бегом, не успевали их убрать. Валента, судя по всему, была из тех женщин, которые скорее предпочтут выглядеть, как праздничное дерево, нежели оставить хотя бы одно украшение в своей комнате. Цесе даже показалось, что где-то в складках её платья спрятался прихват для штор, но громкий вызывающий смех дамы, заставил ведьму отвлечься от драпировки и снова взглянуть на лицо раскрасневшейся дамы. Глаза её были уже мутными, поэтому цвет их сложно было определить, прямой нос и бордовые губы — то ли от помады, то ли от вина, — внушали скорее отвращение, чем желание выпить вместе.
Ко всему этому примешивалось опасение увидеть неадекватность этой женщины в действии. Еще глоток виски вернул Цесу в реальность.
— Помада, сука, ни хера не оттирается ничем! Хоть ты в чистейшем самогоне член искупай… — Цеса исподлобья глянула на Джога, но говорить о том, что его извращенские экзерсисы ей глубоко безразличны, не стала, — но я не привередливый. Главное, чтобы рот был. На все остальное я уже давно возложил. Вторая по значимости тварь в этом крысятнике сидит слева от Валенты. Её зовут Хлоя. Милейшее, сука, создание, только снаружи. Я предоставлю тебе возможность узнать её поближе самостоятельно.
Цеса с интересом посмотрела на выдающийся экземпляр и жестоко разочаровалась — такой неприметной бабе с лишним весом надо было хорошенько постараться, чтобы оказаться на этой банкетке. Неухоженные волосы после неудачной окраски, минимум косметики, непропорциональная фигура, которую еще больше уродует неправильно подобранный наряд, но при всем при этом самая открытая и искренняя в мире улыбка и заливистый смех. Душа компании — все буквально смотрят ей в рот, когда она начинает что-то рассказывать, излучая свет и добро. Цеса на минуту засмотрелась, начиная сомневаться в словах Джога, после чего твердо решила выяснить все сама. Браво улыбнулся, поняв, что первый бой на выживание будет весьма и весьма интересным.
— И десерт! Последняя по списку, но не по значению — Натали! Эта сука затрахала здесь всех! Чтобы скрыть свое прошлое она отравила с десяток человек. Сосать начала с самых низов, жопы облизывать научилась тогда же, в каком-то сильно отдаленном поселке. Не ошибается, а если и ошибается, то свидетелей ты не найдешь. Ядовитая, мерзкая, беспринципная сука, — лучше не связывайся с ней, пока не пройдешь первые круги ада, — Джог сделал выразительную паузу, — но есть у неё одна маленькая слабость…
— Ой, блин, Джог! Давай сделаем паузу. Тебе долить твоего пойла? Я пойду себе еще виски плесну, а то охереваю уже потихоньку от твоих рассказов. — Манеру разговора Джога Цеса копировала весьма успешно, да и с взаимопониманием проблем не возникало, поэтому она могла прервать его даже более грубо, но пока еще стеснялась. Ведьма забрала бокалы и направилась к входу на кухню, где можно было достать напитки покрепче, а не те компоты, которые разносили по залу слуги. Мало того, что они их разбавляли помоями, так еще норовили туда плюнуть, а особо ушлые и помочиться.
Поэтому Цеса, еще будучи в лазарете, первым делом втерлась в доверие к кухаркам, рассказывая им рецепты пирогов своей матери, а потом и к конюхам, которых она развлекала своей незабываемой ездой на лошадях. Они смеялись, жалели незадачливую девку, а она в это время беззастенчиво их читала, высасывала информацию, а потом использовала её, чтобы говорить с ними на одном языке. Поэтому довольно быстро ей был открыт доступ ко всем благам королевского дворца, не успевшим побывать в руках озлобленных подчиненных.
На кухне царила дружеская атмосфера всеобщего ликования по поводу открытого погреба и отсутствия лимита на его опустошение. Вокруг большого деревянного стола копошились повара и прислуга, умудрявшиеся не только вовремя и качественно выполнять свою работу, но и чередовать закуску с тостом за здоровье короля. Цеса успела как раз к тому моменту, когда главный повар начал разделывать крольчатину. Восхитительный аромат зажаренной на углях дичи заполнил кухню, так что все невольно повернули головы в сторону печи, однако при этом челядь прекрасно понимала, что столь деликатесное кушанье вряд ли обрушится праздничным подарком на их голову. Ведьма же вполне могла рассчитывать на то, чтобы урвать себе и Джогу какой-нибудь аппетитный кроличий кусочек на закуску.
Привычный гомон многочисленных слуг приобрел свое прежнее звучание практически сразу после появления Цесы на кухне, поскольку её приход уже не считался для них чем-то выдающимся. Но, тем не менее, что-то было не так, как-то непривычно осторожны были в выражениях те люди, от которых ведьма привыкла слышать более крепкие слова.
Причина такого поведения обнаружилась сразу, как только Цеса взглянула в сторону винотеки, к услугам которой собиралась прибегнуть — ведьму опередили.
Коренастый брюнет в рубашке с распахнутым воротником и штанах из оленьей кожи с видом заправского винодела рассматривал бутылки со спиртным на свет. При более детальном анализе Цеса успела также отметить выглядывающую волосатую грудь, небрежно распущенную шнуровку, слегка рельефную мускулатуру и полнейшее пренебрежение принятыми правилами поведения. Юноша держался слегка развязно, позволил себе отпить присмотренный Цесой виски из горла, и явно наслаждался своим превосходством и более высоким положением, чем у каждого из присутствовавших в помещении. Ведьма с прискорбием отметила, что теперь ей придется откупоривать для себя новую бутылку, потому что перспектива наливать себе напиток, смешанный со слюнями штатного ухажера, совсем ей не улыбалась — мало ли где до этого побывал его язык…
— Ваша милость? — Камилла — служанка, с которой у Цесы сложились настолько доверительные отношения, насколько это возможно при дворе, вопросительно смотрела на ведьму, ожидая каких-либо особых указаний.
— Это что? — Цеса ткнула пальцем в направлении начинающего алкоголика, ни сколько при этом, не страшась того, что на её указующий перст обратят высокопоставленное внимание.
— Это… — служанка зарделась, замялась, подавила расползающуюся по лицу мечтательную ухмылку и выдавила, — милорд Джером. — Ни одно изменение в лице девушки не ускользнуло от пристального взгляда Цесы, точно так же как и внезапно проснувшееся воспоминание, заставившее ведьму почувствовать нечто вроде зависти такому искреннему и сильному всплеску эмоций.
