Анна Ирам - Грязный свет. Браво Его Величества
— У меня были люди в Силае. Один из них оказался весьма смышленым малым, что удивительно, и посеял панику в рядах сплоченного отряда, шедшего отвоевывать столицу.
Да так умело посеял, что когда я добрался до Асаха, на дворцовой площади уже мотался советник — извращенец с парой тройкой особо приближенных господ. Остальные были препровождены в камеру до вынесения приговора. Гират в это время произносил приветственную речь, выставляя на всеобщее обозрение Лиадэ и маленького Асаха, попеременно обливаясь слезами горя и счастья. А поскольку я участвовал в этом деле косвенно, то все проклятия достались самым верным защитникам отечества, но не нам, братец, не нам. Мы с тобой заручились поддержкой Беростана, взамен предложили свою посильную помощь при восстановлении сельского хозяйства и отношений с другими государствами, а также назначили дату визита и подписания соглашения о сотрудничестве.
— И ты хочешь сказать, что никак в этом не участвовал? — Его Величество терзали смутные сомнения. Итог был впечатляющим, он устраивал Користана в полной мере, но нравственное падение родного брата не давало ему покоя. Он пытался найти хоть какое-то объяснение резкой смены поведения Аратима, но терялся, вспоминая исполнительного бойца в прошлом и сравнивая его с беспощадным интриганом в настоящем.
— Может быть, слегка добавил эмоциональности участникам похода в самом начале. Но не более… — Аратим на пару минут погрузился в свои воспоминания, где на залитой солнцем площади Силая мужчины седлали лошадей, а он наблюдал за тем, как смиренно улыбается готовый к смерти Медан. Солгать брату — не преступление. Гораздо хуже разрушить его веру, пошатнуть его устоявшееся мнение о том, что Аратим не может запятнать себя недостойным поведением. Поэтому истинные события казни в Беростане специальный поверенный решил пока не разглашать Его Величеству. А с собственными угрызениями совести Аратим сможет справиться и сам. Особенно, если постарается забыть о том, что доблестные защитники Асаха не смогли избежать опалы и, вместо заслуженной награды и сытой жизни в столице, получили бессрочную ссылку в Силай и призрачную надежду на прощение.
— Отлично. — Користан, как мог, старался скрыть свое беспокойство и недовольство, поэтому вновь перевел тему разговора в менее безопасное русло. — Что с ди Гарвин?
— Полный набор. Многочисленные резаные и колотые раны, ушибы и разрывы мягких тканей, ожоги средней степени тяжести, повреждение внутренних органов, воспаление легких. В самолечении она не сильна, поэтому только вчера выползла из дворцового лазарета. На время определил её в своём доме. Полагаю, что целесообразно переместить её во дворец под легендой. Естественно со сменой фамилии, поскольку пока что нигде как ди Гарвин замечена не была. — Его Величество был удивлен. Ранее Аратим был, мягко говоря, затворником, и порог его дома переступали лишь его брат и Рута, на правах семьи, а потом и Джог, на правах того, кого можно считать преданным другом. Ни одна из тех, кому посчастливилось делить постель со специальным поверенным, даже не знала, что у Аратима есть собственный дом. Користан задумался, какая-то невнятная мысль родилась в его голове, но оформить её в нечто стоящее дальнейшего рассуждения не было возможности.
— Нам предстоит зачистка. Так что постепенно вводи её в курс дела. Поскольку ты уже самолично взял на себя ответственность за её адаптацию, продолжаешь присматривать за ди Гарвин лично. Для удобства — она твоя невеста, жена, суженая, в общем, кто хочешь.
Главное — ты следишь за каждым её действием. Обучение специальное, исходя из обстоятельств. Задание может поступить за месяц, а может и за два часа. Смотря, как быстро я захочу от неё избавиться в следующий раз. Легенду додумывай сам. В общем, касательно ди Гарвин — все сам. Отчет еженедельно.
Користан пристально взглянул на брата, после чего убрал графин с водкой в стол и приказал расходиться. Следующий день — ежегодный праздник, чествование правящей фамилии — обещал быть тяжелым.
Глава 21
В зале было людно, пестро и напомажено, пахло благовониями вперемешку с потом, залежавшимся бархатом и атласом, а еще едой и табаком. Лишь изредка, когда в помещении появлялось движение — народ расступался перед кем-то более высокопоставленным или же, чтобы посмотреть очередное насмехательство паяца над незадачливой жертвой — из открытых окон пробивался свежий ночной воздух, проносился ветерком по свободному пространству и снова исчезал под гнетом удушающих веяний высшего света. Кринолин, корсеты, рюши, оборки, цветастые подолы, невообразимые шляпки, перчатки, камзолы — все эти выкидыши современной моды сливались в непонятный хаос и превращались в единую движущуюся в хаотичном порядке липкую мерзкую массу. Улыбки, ужимки, флирт, поцелуи, записки, рукопожатия не несли ровным счетом никакой информации и эмоций — бездумные куклы на службе массового гипноза производили одни и те же действия день за днем, называя это гордым словом «жизнь».
Цеса примостилась в углу справа от парадной двери с бокалом виски и наблюдала за всем этим действом со смешанным чувством ненависти и отвращения. Эту тошнотворную картину она могла относительно спокойно переносить только под действием алкоголя и саркастичных замечаний Джога, который как раз вынырнул из толпы и направился прямо к ведьме, держа в руках новую порцию горячительного.
— Какой чудесный зоопарк… — протянула Цеса, обводя взглядом собравшихся в зале людей.
— Сборище тупых ублюдков и шалав. Они даже не достойны твоего внимания.
Сконцентрируйся, ты должна ясно понимать, кто есть кто. Девяносто процентов — это всего лишь прихлебатели, мишура, которую сметут в мусорное ведро после окончания праздника. Какой твой первый шаг? — Джог не спеша отпил из своего стакана сливовую водку, чуть поморщился и уже более снисходительно посмотрел по сторонам. Первый глоток всегда трансформировал его обычное напряжение в предельную концентрацию и готовность к любому выпаду затейницы судьбы.
— Определить, кто из них участвует в основной игре, кто думает, что устанавливает правила, и кто уверен, что всеми ими руководит. — Отчеканила Цеса усвоенный еще до встречи с Принцессой Арно урок.
— Молодец. Хотя ты все равно глупое животное.
— Почему?
— Была бы умная — выбрала бы другую позицию. Слева, за колонной место лучше, осмотр охренительный, но тебя не видно. Особенно вон той компашке… — Джог пристально посмотрел в сторону уже давно примеченного Цесой серпентария, активно брызгающего ядом, и чуть приподнял бокал в знак безмолвного тоста. Ведьма проследила за взглядом браво и увидела миловидную девчушку, которая мгновенно залилась краской и неожиданно заинтересовалась монологом другой дамы. — Она отсасывала у меня на днях.
Я как честный бюргер хотел расплатиться, достал кошелек… — ответил на невысказанный вопрос Цесы Джог, предлагая ей самой додумать, что произошло после отсчета монет.
— Фу, блин! Джог! Я же пью! — на самом деле реплики браво уже не вызывали у ведьмы бури эмоций и возмущения — всё то, о чем он так открыто говорил, имело место быть на самом деле. Цесе даже иногда казалось, что Джог слегка приукрашивает действительность, потому что тот угар, который изо дня в день происходил в королевских покоях, можно было описать гораздо более красочно, но он просто ограничивался матом.
— А хер ли ты хотела, детка?! Жизнь — боль! Главное, что ты должна понять, так это то, что и тебе отсосать все-таки придется. Иначе жизнь не наладится… — Цеса презрительно фыркнула, впрочем, надеясь лишь на одно — что ей не предстоит совершать таких действий, чтобы наладить жизнь при дворе. — Давай сменим локацию, и я тебе вкратце обосру каждого из этой цирковой компашки.
С этими словами Джог направился к противоположной стене, где он присмотрел местечко как раз за колонной. Цеса послушно двинулась следом, успешно лавируя между напудренными куклами на чайник, гобеленами, которые уже не вызывали у неё былого восторга, колоннами, обвитыми цветочными композициями, и ловушками, расставленными придворными мужского пола в надежде, что в них попадет какая-нибудь неопытная или опытная (что более вероятно) дама. Ведьма с отвращением отмахивалась от одних, других просто убивала взглядом, третьих приходилось посылать словесно, иногда вычурно и вежливо, иногда открыто по-хамски. Надо отметить, что второй вариант посыла приходилось использовать чаще всего, потому как первый не срабатывал вовсе.
Она с ужасом представляла себе, что эти люди проводят так каждый день, фальшивят, лебезят, кланяются, врут, пускают сплетни и, что самое страшное, считают это особо увлекательным и не могут представить свою жизнь без этого. Цесе предстояло делать то же самое: по легенде она — новая придворная дама, взятая по протекции и обладающая весьма скромным Талантом, то есть не способная составить конкуренцию опытным соблазнительницам, отравительницам и интриганкам.
