Я обязательно вернусь. Книга 3.1 (СИ) - Ольвич Нора

Когда ты стала такой? Моя семья? А ведь я знаю, какой страшной тайной он вас опутал. Я знаю, что находилось в сейфе у отца, спасибо за идею. А сейчас это что-то уже лежит на столе короля Иакова. Будем играть по вашим правилам господа. Мы это уже проходили. Мадам Жанна, не поднимая глаз, закончив ужин, перебирает чётки, донна Адория замкнулась в себе окончательно.

Я всё понимаю, у вас дети. Слабое звено. Вы любите меня всей душой, вам страшно за меня. Но ведь надо было поговорить! Просто поговорить. И всё же, как хорошо, что я успела передать в парламент верительную грамоту о своей верности королю и маленькому наследнику Шотландии.

— Княгиня, у нас хорошие новости. Завтра воскресная служба состоится в часовне.

— Спасибо донн Габриэль, я покину вас сеньоры. Мне нужно подготовиться к исповеди. Безумно болит голова. Извините.

— Княгиня, вы не против, если завтра объявят о нашей помолвке?

— Я дам ответ после исповеди, ваша светлость, я не могу сейчас что-то решать.

Юбки моих венецианских платьев, сколько тайн они хранят.

— В сейфе стилеты, сестра, твои именные. Ими убили мессира Томаса Уилсона, на них кровь проповедника. И показания свидетеля. Что видел твою карету и тебя в саду с проповедником. Все знают, как ты виртуозно владеешь ими. Они все боятся за тебя. Поэтому и молчат. Они были потрясены, когда узнали про это злодеяние, совершённое тобой.

— Анжелик, нас уже не было в городе, когда это случилось, спроси у Вейлра, у мадемуазель Илоны. Она не отходила от меня ни на миг. Кинжалы ему передал кто-то в тёмном плаще на испанском судне. Сумка в его руках появилась, после того как он вернулся от своего помощника обратно на борт рыбацкого бота. Это всё масонский орден и король Карл. Мадонна!

— Почему они не спросили у нас, кто был там? Что наговорил им на меня герцог?

А далее мы исправляли Их сценарий на Свой, так будет правильней, сеньоры или как вас, там?

Плавились испанские именные кинжалы. Но уже с новой гравировкой. Аккуратно был снят слепок с кольца герцога.

Анжелик, что ты вытворяешь! Какие скрытые таланты сидят в этой расцветающей девушке? Её изворотливость и предприимчивость порой пугает. Пока мужчина мылся в его кабинете хозяйничала чужая тень.

На кинжалах везде стоял его герб. Мы состарили их серебряную инкрустацию. Это были уже не просто кинжалы, это было оружие рода. Три штуки, они были безупречны.

Аккуратно снята сухая кровь с моего оружия. Арман, растворив её специальным составом, вновь нанёс на кинжалы герцога. Высохнув, она выглядела впечатляюще. Показание свидетеля было переписано. К нему добавлены новые документы.

Протестанты нашей долины подписались под тайным письмом королю, в котором говорилось, что герцог силой удерживает княгиню и её семью в замке. Угрожая и запугивая; желая обвенчаться с молодой хозяйкой, он хочет добиться власти Испании на землях, принадлежащих Шотландским королям. Что княгиня была готова принять веру реформаторов, это вызвало гнев испанского гранда, на данный момент она находится под арестом в своих покоях.

План начинал работать. Долина, поселения, простой люд пополнялись слухами.

Утро. Какое безумное оно сегодня. Надо всё учесть. Всё проверить. Нужно, чтобы всё получилось!

Восход. Рассвет! Давид, муж мой, помоги мне! Вселенная, как тяжела моя ноша!

— Вы готовы, донна! Всё пройдёт хорошо. Не бойтесь. — Арман смотрел на меня с интересом исследователя.

— Мой мальчик. Я не боюсь. Я всё предусмотрела в своём завещании. Если что-то пойдёт не так. Ты знаешь, что делать. Они не должны достаться кому-либо. Помни это!

Служба в часовне.

Исповедь. Как много я говорила сегодня падре на ней.

— В чём мой грех перед ним? Святой отец? Почему мой жених мне изменяет ещё до свадьбы, ведь это так ужасно. Он предлагал мне быть уступчивой ещё до венчания! Я невинная дева, мой первый муж, он не притронулся ко мне. Я хранила себя для своего наречённого, которому была обещана своей бабушкой ещё с детства. У отца есть документ об этом. Ведь я дала им убежище. Ему и Ей. Я доверяла им. Верила. Одела и обула, дала хлеб насущный. Я знаю, он убил проповедника в столице, он убьёт меня. Скоро. Я прошу отпустить мне все грехи.

Склонённая голова, преклонённые колени. Смирение.

Я просила не хранить тайну моей исповеди, если со мной что-то случится.

— Я чувствую, что конец мой близок. И прошу похоронить меня в склепе, что воздвигнут возле этого храма моим мужем. Не позднее следующего дня после кончины. Моё невинное тело не должно быть предметом для разглядывания и обсуждений, развращённых плотскими грехами людей. Я так устала от обмана и лжи.

Монастырь, моё единственное спасение. Служение Господу нашему. Я хочу воссоединиться со своим Давидом и предстать перед Господом нашим на суд его. Да простит он все мои прегрешения. Аминь. Я жертвую на нужды храма это.

Мешочек с золотом лёг в руки падре.

— Молитесь за меня святой отец.

— Дитя. Как несправедлив мир к вам. Я отпускаю вам грехи ваши. Живите в мире с собой и Отцом нашим, создателем. Аминь.

Путь из исповедальни дался мне нелегко. Арман отслеживал всё. Осталось немного. Антонио, Анжелик, только вы в меня верили. Их взгляды. Поддержка.

— Дона Каталина, ваше решение? — ненавистный голос.

— Герцог мне так плохо. Голова просто раскалывается, будто в базарный день, — я вытираю пот голой рукой и пытаюсь вытереть её о платье.

— Где вы набрались таких слов и манер княгиня. Почему у вас нет постоянно с собой платка? Где ваша камеристка?

Как он раздражён, люди оглядываются удивлённо. И вот его платок у меня в руке. Я непонимающе смотрю ему в глаза.

— Почему вы кричите на меня? Ваша светлость.

— Вы словно ребёнок, донна Каталина. Беспомощный и очень глупый!

Как громко. Отец ошарашенно прислушивается к происходящему.

Я медленно раскусываю капсулу с ядом. Она со мной, с самого начала. Крошечную. Будто капля конька упала в гортань. Обожгла её и скользнула… во внутрь. Вытираю платком вспотевшие руки. Подношу вышитый, в наших мастерских, предмет роскоши ко рту. Раздаётся мой протяжный всхлип. И слёзы текут из глаз. Не должна невеста плакать перед свадьбой, не должна. Платочек должен удержать накатившую истерику.

Проглатываю тонкий металл серебра.

— Опять эти ваши слёзы! Опять истерика! Сколько это может продолжаться?

Прихожане в недоумении. Мои изумлённые, широко открытые глаза, ловят взгляд. Его.

Как же я его достала своим нытьём, что последние недели при мне в каждую удобную на то минуту. Но ведь это план. Всего лишь план, мой герцог.

Подкашиваются ноги. Полёт в невесомости. Всё словно замерло вокруг. Не нужно дышать, думать. Что это? Пылинки на свету. Искрятся. Мадонна смотрит с великой грустью. Я поглощаю воздух, словно всем своим телом. Как такое возможно?

В руке платок с мокрым пятном, которое становится постепенно синего цвета. Прихожане замирают. А затем, толпа отхлынула от нас. Круг. А в нём Он и поверженная княгиня у его ног. Ангел и Демон, нависший над ней. Злодеяние, страшное случилось в храме. Он убил Её.

— Он отравил её, Мадонна! Моя сестра, мой Ангел. Я видела всё! — Анжелик заходится криком и слезами.

— Посмотрите, платок! Стража! Он дал ей отравленный платок! Моя сестра — Каталина!

Гвардейцы, словно стоящие наготове, почему-то очень вовремя оказавшиеся в храме окружают герцога. Близнецы с рёвом подтверждают, что тоже всё это видели. Их истерика набирает обороты.

— Он колдун! Он заколдовал сестру, а потом убил её. В храме!

Максимилиан, держа за руку, испуганную Росану, пятится к отцу.

Падре, прикоснувшись к вене девушки, лежащей на каменном полу храма, отрицательно качает головой отцу.

— Мертва. Последняя исповедь. Я готов открыть её вам!

Его голос набирал обороты. Толпа внимала в изумлении, что говорил падре.