Далия Трускиновская - Нереал
— А что, опять показания давать? Делать вам там нечего!
— Другие показания! — Вася соорудил каменное лицо, сдвинул брови и всем видом показал: Машка, настал твой звездный час!
— Какие еще?..
— По делу о покушении на Валерия Ротмана! — отчеканил Вася, внимательно следя за эффектом.
— На Ротмана? Которого киллер недострелил? — в полном восторге уточнил Антошин.
— На Валерия Ротмана? — повторила Машка. — Это на какого же? На... Валерку?.. Ой!..
Вася, отгородившись от мира каменной физиономией, внутренне ликовал и плясал вприсядку.
— Это же надо... — бормотала потрясенная Машка. — Это за что же его?.. Это — как?.. А он — жив?..
— Пошли, — распорядился Вася. — Зайдем на вокзале в отделение, побеседуем, потом вы сюда вернетесь. Это недолго...
Машка захлопнула крышку ящика, дернула ручку и потащила его за собой. Он, дребезжа, поехал на маленьких и, очевидно, кривых колесах. Машка волокла эту штуковину с поразительно обреченным видом, основательно нагнувшись вперед, и сделалась вдруг похожа на заезженную лошадь.
На вокзале ящик оставили под присмотром Машкиной соратницы, торговавшей беляшами не под открытым небом, а в помещении, и поднялись на второй этаж. Антошин предоставил комнату, а сам вышел, соблюдая служебную этику, субординацию и прочие ментовские добродетели.
— В общем, так, — начал Вася. — Ротман жив, даже ранен не очень опасно. Но есть основания полагать, что в него будут стрелять еще раз, или два, или сколько понадобится, пока не убьют. Дальше. Этот киллер, видимо, знал Ротмана со школьных лет. Поэтому мы ищем всех, кто учился с Валерием Яковлевичем, кто с ним дружил...
— Киллер?.. — заграничное слово в Машкиных устах исполнилось ароматом неземной романтики. — Ну, прямо как в сериале!..
— И еще каком сериале! — подтвердил Вася. — Значит, вы в юности были знакомы с Ротманом. Вы знали его друзей...
— Да никого я не знала... Были, конечно, друзья, но они все были знаете какие?.. — Машка вдруг скривилась и передразнила какую-то особо ненавистную ей бабу: — Мальчики из хороших семей!.. Я их только издали видела. Когда они к нему приходили. А с Валеркой мы жили в одном дворе.
— Ну и как, бегал за вами? Машка задумалась.
— Он меня постарше был года на три. А что? Если у него папа завмаг, то ему уже за мной и бегать неприлично?
— А как он вообще относился к девочкам? Активный был? Или не очень?
— Будешь активный, когда такая мамочка дома сидит и в окошко глядит! ;
— Так-так-так... — произнес Вася. — Значит, мамочка лучше знала, с кем ему дружить?
Одновременно он выстраивал версию. Похоже, что-то между бизнесменом и продавщицей беляшей намечалось. И было задавлено в зародыше. Повод ли это, чтобы стрелять? Смотря для кого...
— Она вообще все лучше всех знала! — в Машкином голосе была ненависть.
Возможно, Ротман считал Машку Ширинкиной, подумал Вася, Колесниковой ее звали только во дворе, а с дворовыми он особо не дружил... Не было ли парня, который положил на Машку глаз в то время, как она вертела хвостом перед Ротманом? Тоже не основание для стрельбы, но хоть что-то! Ведь другой Машки Колесниковой в городе просто нет! Значит, каша заварилась из-за этой...
— Знаю я таких мамочек, — проникновенно сообщил Вася Машке. — Дрожат над своим сокровищем, а потом только удивляются, откуда у сокровища шприц в ванной, пустые бутылки под тахтой!
— Вот, вот! — обрадовалась Машка. — И чуть что — сразу за кошелек хватаются. Сунут в лапу кому надо — и опять порядок! Деньги-то есть, чего же не тратить на ребеночка?..
— Значит, был типичным маменькиным сыночком? — уточнил Вася.
— Да уж!
— И парни во дворе его не уважали?
— Да кто его видел? В школу убежал, из школы прибежал...
— А вы, я так думаю, были королевой двора?..
Машка улыбнулась.
Если бы стесать с нее сорок кило, нажитых на беляшах, и выбросить на помойку базарные халаты, и причесать по-человечески... Вася вдруг понял, что это была крупноватая, но яркая деваха, мечта незамысловатого парня с ближайшего завода.
Но эта деваха что-то скрывала... Узнав о покушении, она перепугалась всерьез. Может быть, подозревала, кто виновник сего торжества?
Впрочем, главное Вася выяснил — корни странного покушения, а вместе с тем и человека, породившего нереала, следует искать именно в том дворе, где провел детство и раннюю юность Ротман. Поэтому более он продавщицу не мурыжил, поблагодарил и отпустил с миром к жестяному ящику.
Время было уже почти обеденное. Конечно, можно было закусить беляшами. Но на базаре понастроили всяких кафешек, пельменных, чебуречных, и даже воздвигся ларек с восточным названием “Шаурма”. Вася решил, что надо бы этой шаурмы отведать. Если цена приемлемая, конечно. Он спросил у Антошина, что это такое, получил наилучшие отзывы и отправился лакомиться.
Базар — он и есть базар. Соблазнов там хватает. Вася сперва застрял возле мужиков, разложивших на газетах всевозможные железки, от ржавых сапожных гвоздей до детонатора к взрывному устройству. Потом попытался сторговать маленький кипятильник, из тех, которыми начальство регулярно запрещает пользоваться на рабочем месте. Далее он набрел на тележку с просроченным товаром: кетчупом, “одноразовой” китайской вермишелью, банками растворимого кофе и почему-то шампунем. Эти тележки выгонялись внезапно, продавец торопливо, зато во всю глотку выкликал цены, вдвое меньше привычных, и товар разметался прежде, чем успевали подбежать стражи порядка. Вася взял и кофе, и вермишель, обеспечив себя завтраками как минимум на неделю.
Что характерно — закупки он произвел в рабочее время. Уже близко был восточный киоск, у которого клубились любители шаурмы, уже и слюноотделение началось у следователя угрозыска, когда он заметил возле прилавка знакомую крупную фигуру.
Игорь Синицын покупал туалетную бумагу. Сперва Вася обрадовался — вот ведь как его приятель проникся заботой о Башарине! Ясно же, что на Базе хронодесанта нет элементарных вещей!
Потом он заметил, что у Игоря, кроме сундучной сумки с фотооборудованием, появились два объемистых пакета.
Загрузив бумагу, Игорь неторопливо проследовал вдоль киоска — и вдруг кинулся в просвет между двумя грузовиками. Вася, очень этим маневром заинтересовавшись, забежал с другой стороны и увидел, как Игорь выглядывает из-за угла. Очевидно, полоумный приятель выглядел-таки что-то неприятное. Вася видел только его спину, головы — и той не видел, потому что неопытный в шпионских затеях Синицын выставил ее всю целиком. Но поднялись и опустились плечи — очевидно, это был горестный вздох.
Место, куда заскочил Игорь, на первый взгляд казалось тупиком. Трудно было предположить, что между задней стенкой ларька и забором есть довольно широкая щель, которой воспользовался Вася. Игорь и не предположил. Он вышел из своего случайного укрытия, а Вася перебежал на его место. И тоже выглянул.
