По извиистым волнам (ЛП) - Лейн Вал И.

— Не возражаешь, если я присоединюсь? — прошептала я.

— Что ты делала? — спросила МакКензи. — Получала еще одну ночь особого внимания от Беллами? — Я почти почувствовала горечь в ее словах. Я села рядом с ней, стараясь не смять одеяла и не потревожить никого, кто спал рядом.

— Нет, — прошипела я. — Я пыталась поговорить с ним. Но все пошло не так, как планировалось.

МакКензи покачала головой.

— Так может Беллами помочь нам или нет?

— Беллами сейчас зол на меня по разным причинам, — пробормотала я, глядя на пыль на одеялах. — Я думаю, мы сами по себе, но надеюсь, что завтра, когда мы приземлимся в Нассау, мы, может быть, найдем Майло, и, может быть, он будет знать, что делать.

— Надеюсь, ты планируешь рассказать Майло о том замечательном времени, которое ты провела с Беллами. — Голос Ноя прорезал темноту, когда он наклонился вперед, прячась в тени. — Хотя, видит бог, возможно, он заслужил это после всего того дерьма, через которое заставил нас пройти.

Я открыла рот, чтобы возразить, но не смогла придумать, что сказать. Ной был прав. Я предала Майло, хотя и не контролировала себя в тот момент. Я была такой же эгоисткой, как Корделия. Может быть, мне действительно суждено было стать такой, как она.

— Ной, — наконец выдавила я, — я бы сказала «это не то, что ты думаешь», но знаю, что это звучит как полная чушь. — Даже в темноте я видела, что Ной сыт по горло. Его темные брови были сведены вместе, и он почти сердито смотрел на меня.

— Так и есть. — Он кивнул. — Но я имею в виду, то, что с нами произошло, ненормально. Так кто может сказать, что здесь вообще имеет смысл?

Я отвернулась, чувствуя на себе снисходительный взгляд Ноя. Он продолжил:

— Послушай, я первый, кто начинает предполагать худшее обо всех. Я только начинал дружить с Майло, прежде чем все это пошло прахом. Но я начинаю думать, что, может быть, Майло не был здесь сумасшедшим.

Мы с МакКензи обменялись удивленными взглядами.

— Есть кое-что, что я, вероятно, должна сказать вам обоим, — я запнулась, подбирая слова.

— Ну, тогда продолжай, — пробормотал Ной.

Я глубоко вздохнула, опасаясь, что мои слова прозвучат еще безумнее. Но это был единственный способ сохранить тонкую, быстро разрушающуюся нить между нами.

— С тех пор, как мы здесь, я слышу этот… этот голос в голове. Он похож на мой, но он подсказывает мне то, о чем я никогда бы не подумала. Иногда я следую ему и не осознаю этого, пока не становится слишком поздно.

— Это должно заставить меня почувствовать себя лучше? — Ной скрестил руки на груди. — Потому что все, говорит мне, что ты еще более сумасшедшая, чем я думал.

— Именно этого я и боялась. Но мне нужно, чтобы вы выслушали меня. — Я сжала челюсти и наклонилась вперед, чтобы мои слова были предельно четкими. — Что-то управляет мной. И я все еще пытаюсь понять, как это остановить.

МакКензи посмотрела на Ноя, который, казалось, все еще не собирался сдвинуться с места.

— Ной, посмотри, что с нами произошло. Мы буквально путешествовали во времени. Возможно, не так уж и сложно поверить, что что-то может влиять на наш разум.

Я была благодарна МакКензи за то, что она согласилась признать мои сомнения в себе, но я знала, что моего оправдания недостаточно. Им нужно было знать остальное. Хранение секретов почти всегда приносило больше вреда, чем пользы.

— Дело не только в этом. Думаю, пришло время мне признаться в этом. Я… — К горлу подкатил комок, и я едва смогла закончить предложение. Я не хотела слышать, как говорю это вслух. Но я заставила себя произнести это вслух. — Я говорила вам, что я — потомок Корделии, когда работала на моторном паруснике, помните?

Они оба кивнули, и я нервно моргнула, прежде чем продолжить.

— Что ж, это также делает меня сиреной. И я начинаю думать, что, возможно, эта часть меня обладает голосом более сильным, чем мой собственный.

Они оба на мгновение заколебались, а я опустила голову. К моему удивлению, первым заговорил Ной.

— В этот момент я начинаю думать, что сплю, но я имею в виду, если мы, черт возьми, перенеслись в прошлое, кто сказал, что ты не можешь быть русалкой?

— Поверь мне, это не то, чего я хочу. Я бы не стала лгать об этом. — Я пожала плечами. — Но я хотела, чтобы вы знали, что это что-то значит, когда я говорю, что сожалею. Простите, что втянула вас в эту историю, простите, что я пока не знаю, как нас спасти, и простите, что выставляю себя дурой на этом корабле. Но вы оба — все, что у меня осталось. И я не хочу потерять вас в следующий раз.

Взгляд Ноя чуть смягчился, и МакКензи прижалась к нему, положив руку ему на плечо.

— Извинения приняты, — вздохнула МакКензи. — Мы никуда не уйдем. — Она посмотрела на Ноя, словно ожидая, что он подтвердит ее слова. Он вздохнул и со стоном повел плечами.

— Все в порядке. Я ценю твои извинения и думаю, если и есть кто-то, с кем мы хотели бы застрять посреди океана, так это с русалкой.

— Спасибо. — Мои губы сложились в легкую полуулыбку. — Обещаю, я стараюсь изо всех сил.

— Мы тоже, — сказал Ной. — И раз уж мы приносим свои извинения, я прошу прощения за то, как я поступил с Песча… э… Майло. Думаю, он не хотел нас так подставить. Но даже если бы и хотел, я бы не хотел, чтобы с ним такое случилось.

— Уверяю, он сделал только то, что должен был сделать. Чтобы трезубец не попал не в те руки. — Я выпрямилась, готовая защищать Майло. — И я отказываюсь верить, что его больше нет.

— Я тоже, Катрина. Он бы так просто не сдался. Он, должно быть, все еще где-то там. И когда мы найдем его и вернемся, он будет должен моему дяде новую лодку. — Ной говорил вполголоса, но я почувствовала, как в его голосе зазвучали беззаботные нотки.

— Справедливо, — произнесла я, и мое настроение поднялось. — Не каждый день узнаешь, что твой коллега — пират-призрак.

Мы все немного посмеялись, но вскоре снова воцарилась тишина. Мы вместе прислонились к стенке корабля и закрыли глаза, пока ритм моря убаюкивал нас, погружая в сон. И я крепко уцепилась за ободряющие слова МакКензи, прокручивая их в голове: «Мы никуда не уйдем».

— Земля! — Приглушенный звук грубого голоса, кричащего сверху, заставил меня открыть глаза. Я села в маленьком пространстве, где мы все спали, и посмотрела на МакКензи, которая спала, положив голову на плечо Ноя.

Я улыбнулась. Мне показалось, что, может быть, только может быть, забрезжил какой-то маленький лучик надежды. Держась за деревянные перила, я поднялась на палубу и подошла к краю корабля. Я огляделась по сторонам, осматривая горизонт в поисках каких-либо признаков суши, но не увидела ничего, кроме бесконечной полосы темно-синего цвета, простиравшейся на многие мили.

— Ну что, земля? — произнесла я вслух, щурясь от утреннего солнца и глядя вверх, на моряка в вороньем гнезде.

— Думаю, он может видеть то, чего не видим мы с помощью этой штуки, — заявил Ной, указывая на подзорную трубу, которую мужчина поднес к глазу.

— Интересно, как далеко это значит, мы находимся. — МакКензи облокотилась на перила. — Я пойду поищу нам чего-нибудь поесть. Я проверю камбуз.

— Я пойду с тобой, — добавил Ной. — Помнишь, в прошлый раз тот парень на камбузе был с тобой слишком дружелюбен?

МакКензи кивнула, и они скрылись под палубой, направляясь на камбуз. Я догоню их через минуту, но сначала хотела попробовать «порисовать» в последний раз, просто чтобы прочистить мозги перед новым днем. Я вернулась к тому месту на палубе, где до этого рисовала волны на пергаменте. Пятна краски почти не сохранились, и я была поражена, что цвета сохранились даже во время ливня. Я разложила свой последний лист пергамента и села, смешав горсть краски, которую достала из кармана, с небольшим количеством воды на палубе. Краски хватило ровно настолько, чтобы я смогла очертить форму бутылки с письмом среди волн. Но когда я рисовала, то почувствовала, как корабль поднимается на гребне высокой волны. Даже сидя, мне приходилось хвататься за поручни на корпусе, чтобы устоять на ногах и сохранить равновесие.