Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать
— И что теперь делать? — плохо понимая объяснение, но сердцем чувствуя, что в клиновидном тупике ничего хорошего произойти не может, тревожно спросила Находка.
Иванушка понуро пожал плечами:
— Конечно, можно начать расширять этот проем, но, чтобы пробиться через стену в пять метров толщиной, нужно провести вычисления, составить пропорцию, вывести закономерность…
— На сколько? — не очень вежливо оборвала ученые рассуждения благоверного царевна, предчувствуя катастрофу их предприятия.
— Метров до пяти… — виновато отвел глаза Иван. — Потому что он всё время сужается и сужается…
— Мы чем-нибудь можем помочь, Иван? — выступил вперед Кондрат.
— Нет, спасибо… — покачал встрепанной головой тот.
— Понятно, — коротко кивнула Серафима. — Какие будут еще идеи?
— Может, сделать подкоп? — нерешительно проговорил голос справа, кажется, Наум.
— Ты хочешь сказать, "упростим задачу"? — невесело хохотнул кто-то рядом с ним.
— Или перелезть?.. — высказали мысль слева.
— Снаружи они гладкие, как стекло, — напомнил солдат справа.
— По крайней мере, выше нашей дыры, — угрюмо уточнил Иван.
— Или, может, применить… волшебство?.. — предложил кто-то хриплый слева, выговаривая последнее слово так, будто жевал бутерброд из половой тряпки с мокрицами.
Беда замолкла и выжидательно повернулась к ученице убыр.
— Я… не знаю, что с ней можно сделать… — едва слышно прошептала Находка и залилась краской стыда.
— Тогда как мы попадем внутрь?..
— Пройдем через ворота, — вдруг уверенно заявила Серафима.
— ЧТО?!.. — подскочил и чуть не нарушил всю маскировку Иван. — Но это же самоубийство!..
— Есть, конечно, еще один вариант, — невозмутимо пожала невидимыми в темноте плечами его супруга.
— Ну, вот видишь! — с облегчением перевел он дух. — Какой же?
— Развернуться и пойти, куда глаза глядят. Но не домой. Потому что если мы не перетянем Змиуланию на свою сторону, то дома у нас не будет уже очень скоро.
Иванушка возмущенно набрал полную грудь воздуха, чтобы немедленно противопоставить ее пессимизму какой-нибудь убийственный контраргумент, начал что-то говорить, запнулся, начал снова, и опять осекся, потом замычал, как от зубной боли, затряс головой и бессильно выдохнул:
— Да…
— Я так и думала, что ты меня поддержишь, — удовлетворенно кивнула она. — Теперь давайте думать, кому часовые на воротах могут открыть ночью пусть если не охраняемый объект, то хотя бы ма-аленькую калиточку в нем.
— Гонцу? — радостно предположил Иван. — Гонец может прибыть в любое время дня и…
— Сообщение между отрядами производится посредством связных на коврах, — остудил его энтузиазм один из солдат.
— М-да… — невесело вздохнула царевна и выразила всеобщую мысль: — Масдай бы нам сейчас не помешал…
Все замолчали, чувствуя, что добавить они могут немного.
— А, может, вместо стены мне лучше прорубить ворота? — через пять минут вдруг снова оживился Иван. — Наверняка ведь они ну, если не спят, то дремлют на посту, а пока сообразят, что происходит, мы уже будем с той стороны!..
— С той стороны за воротами на ночь опускается тройная железная решетка, — хмуро сообщил хриплый голос слева.
— Тройная?.. — не сразу понял Иван.
— Одна, потом, через два шага, вторая, потом, еще через три — третья, — пояснил уже другой голос.
— То есть, пока мы прорубаем все три, на ноги поднимется весь замок, — кисло подытожила Серафима.
Над помрачневшим отрядом у холодной неуступчивой стены снова повисло черное, гнетущее и непроницаемое, как беззвездная октябрьская ночь, молчание.
Которое снова прервала Серафима.
— Бойцы?.. — вопросительно оглядела она умрунов.
— Слушаем, ваше величество Елена Прекрасная Серафима, — шепотом отчеканили они.
— Кому вы подчиняетесь? — спросила она.
— Никому, ваше величество Елена Прекрасная Серафима, — самодовольно доложил Кондрат. — Вы сами несколько дней назад сказали, что мы — вольные люди и можем делать, что хотим. Поэтому мы никому не подчиняемся, только вам и Ивану.
— Это понятно, — постаралась скрыть улыбку она (что в такой непроглядной тьме оказалось не слишком сложной задачей), и поставила вопрос другим ребром: — Кому вы подчинялись, когда еще служили у Костея?
Умруны помрачнели, нахмурились, но стали вспоминать и загибать пальцы.
— Царю Костею — раз, полковникам — два, майорам гвардии — три, капитанам гвардии — четыре, лейтенантам гвардии — пять, сержантам гвардии — шесть.
— А волшебникам? И офицерам армии или стражи, не гвардейским?
Умруны, не задумываясь, дружно закачали головами:
— Нет.
— Послушай, Сеня, какая сейчас разница, кому они когда-то…
— Очень большая разница, — сделала огромные глаза царевна. — Я бы сказала, жизненно-важная.
— Но в чем…
— Погоди, сейчас всё объясню. Слушай. Костей увел свою армию на Лукоморье. Эта война слишком важна для него, чтобы оставить в каком-то замке, который никому не нужен, включая и его самого — это он так говорил, не я — большой гарнизон. Кроме того, я полагаю… надеюсь… что он забрал с собой и всю гвардию. И что охранять замок остались простые собакоголовые стражники ну и, может быть, волшебник. На всякий случай.
— Ты… предлагаешь взять замок штурмом?.. — недоверчиво нахмурился Иванушка.
— Приблизительно, только наоборот, — загадочно ухмыльнулась царевна, и шальная искорка блеснула при свете заинтересованно выглянувших на минутку далеких звезд и затаилась в хитрых очах. — Только не надо со мной спорить, ладно, Ваньша?..
Ночь в сторожевой башне над воротами проходила спокойно — как вчера, как позавчера и как две недели назад, одним словом, как все ночные караулы после ухода грозного царя в поход на непокорных его власти, то есть, на весь Белый Свет.
Карты, кости, домино, прятки — кто-то выигрывал, кто-то проигрывал. Кто-то раздавал щелбаны направо и налево, кто-то залазил под стол в караулке и шепотом — чтобы не разбудить его великолепие господина второго помощника первого советника, волшебника Сабана — кукарекал. Хотя[204], чтобы заставить этого толстого пройдоху раскрыть очи до наступления часа смены караула, когда он должен проследить, что дежурство заступающей смене передано по уставу и тихо, не натыкаясь на предметы, переползти в свою комнатушку в северном крыле досыпать, нужно было приложить немалые усилия.
Приблизительно вот как сейчас.
Бум-м… бум-м… бум-м… бум-м…
— Тихо!.. Что там?.. Что это?.. — зависли все игры разом.
