Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать
Приблизительно вот как сейчас.
Бум-м… бум-м… бум-м… бум-м…
— Тихо!.. Что там?.. Что это?.. — зависли все игры разом.
— Стучится, вроде, кто-то…
— Тс-с-с!..
— Сам тс-с-с!..
— Да тихо вы!!!
— Сам тихо!
— Нет, показалось…
Бум-м… бум-м… бум-м… бум-м…
— Да говорю тебе точно, кольцами по воротам стучат!
— Кого нелегкая принесла?..
— Среди ночи-то…
— Ай, да ну их… Постучат, да перестанут.
БУМ-М… БУМ-М… БУМ-М… БУМ-М…
— Кто?.. что?.. зачем?.. Чего на… ай!!!..
ХЛОП.
Господин второй помощник первого советника Сабан свалился с кушетки, вскочил, не открывая глаз, нащупал на тумбочке очки, нацепил их на переносицу, сунул ноги в растоптанные чуни и уставился — всё еще с закрытыми глазами (а вдруг стукуны куда-нибудь подеваются магическим образом, и можно будет спокойно завалиться досы… то есть, нести караул дальше) — на стражников.
— Чтслчилось?.. — пробормотал он, покачиваясь в состоянии той странной смеси сна и бодрствования, которую достигают в определенный час все работающие в ночную смену. — Ктстучал?..
— Не можем знать, ваше великолепие, — по уставу пожали плечами стражники, и на их собачьих мордах отразилось искреннее недоумение и глубокое сожаление о нарушенном сне чародея.
Сейчас проснется и начнет нудить…
БУМ-М… БУМ-М… БУМ-М… БУМ-М…
— Ну, и чего стоим, ни мычим, не телимся? — опасения сбылись, Сабан проснулся. — Я, что ли, за вас бегать открывать-закрывать ваши дурацкие ворота должен?
— Никак нет! — с ужасом отвергли такое предположение стражники.
"Сабан" и "бегать" были двумя несовместимыми понятиями[205], и если бы его великолепию пришлось открывать ворота, то ожидающие снаружи могли бы с легким сердцем сходить в город, снять комнату на постоялом дворе, заплатить вперед за два дня и уйти кутить — раньше стальные створки ворот царского замка для них просто не распахнулись бы.
— Ну, так сходите, откройте!!!.. Лентяи! Бездельники! Лежебоки! Лодыри! Дармоеды! От скамейки лишний раз оторваться не могут, а туда же!.. За что вам только деньги платят!.. Кстати, — поток красноречия господина второго помощника первого советника наткнулся на непреодолимую преграду и закрутился на месте, накапливая силу и напор. — А кто это там в два часа ночи расстучался? Какое право имеют? Кого мне превратить в склопо… в сокло… в скопло… в сплоко…[206] в слизняка? Уже посмотрели?
— Никак нет!
— Ну, так идите!!!.. Лентяи! Бездельники! Лежебоки! Лодыри! Дармоеды! От скамейки лишний раз оторваться не могут! И за что вам только деньги платят!..
Последняя, третья решетка была, наконец, поднята со страшным скрипом и скрежетом, и беда, смертоносная и целеустремленная, как стрела арбалета, промаршировала во двор и остановилась перед едва успевшим натянуть сапоги, разгладить балахон, водрузить на макушку форменный колпак (правда, задом наперед, но это мелочи) и подхватить на ходу факел Сабаном.
Высокомерный белобрысый сержант в штатском, но с обязательным черным мечом наголо, смерил второго помощника первого советника надменным неприязненным взглядом и даже не доложил, а неохотно, словно делая одолжение, сквозь зубы процедил:
— Сержант Брысь. Я и моя беда схватили беглую царицу Елену Прекрасную и ее служанку, как приказал его величество царь Костей, и доставили их сюда для размещения в ее старых покоях до особых распоряжений.
— Схватили, значит, всё-таки… — Сабан поправил толстым пальцем на не менее толстой переносице очки в круглой позолоченной оправе и боком, словно перекормленный краб неизвестной породы[207], обошел беду, ее командира и ее пленников.
— Хм-хм-хм… Это действительно она… — негромко, будто беседуя сам с собой[208], пробормотал Сабан.
— Естественно, — ледяным тоном процедил сержант.
— …Я помню её… — тут колдун предусмотрительно, на всякий случай, пропустил напрашивающийся на язык эпитет, — …физиономию… словно мы расстались вчера… Ах, Елена, Елена, твое неразумное, легкомысленное, недальновидное величество, какую же ошибку ты совершила, решив, что сможешь провести нашего многомудрого, предусмотрительного, и просто великого во всех отношениях правителя царя Костея… Как ты об этом еще пожалеешь… Как будешь страдать и каяться…
— Кончай трепаться, — грубо, почти с ненавистью, оборвал его излияния сержант. — Дай нам пройти.
— Придержи язык, дуболом, — брезгливо поморщился Сабан, но болтать перестал. — Завтра утром я прикажу отправить гонца в расположение войск его величества с радостной вестью.
Сержант замер.
— На ковре? — настороженно оглянувшись, поинтересовался он.
— На пододеяльнике, — мстительно огрызнулся колдун и вдруг зашелся, заколыхался веселым хохотом оттого, что смог уесть противного солдафона, вообразившего о себе, как и все его собратья, впрочем, невесть что на ровном месте.
— Трепаться кончай, — раздраженно рявкнул сержант, хоть и не так злобно, как в предыдущий раз.
Скорее, рассеянно.
Но великий маг, великолепный Сабан, приписал отступление пристыженного противника исключительно своим заслугам, и снисходительно смягчился.
— Веди их, куда велено. Но караульных на двери я тебе не дам: у меня весь гарнизон — пятьдесят человек, и им не до этой дуры.
— Своих хватает, — яростно сверкнув глазами, прорычал сержант, закашлялся, а, может, прошипел "сам дурак", выхватил из несопротивляющихся рук колдуна факел и отдал приказ:
— Беда! К месту заключения ее величества шагом марш!
Ни слова не говоря, умруны сомкнули шеренги вокруг пленниц и гулкой мерной поступью двинулись к башне Царица.
Сабан заложил коротенькие пухленькие ручки за спину и довольно прищурился им вслед: завтра утром к царю вылетит гонец с сообщением о живейшем участии его, второго помощника первого советника, в долгожданной поимке сбежавшей невесты. А хам-сержант долго еще будет месить дорожную грязь, подставлять свою тупую башку под чужой меч, служить со своими громилами в каждой бочке затычкой и ждать продвижения.
Он еще покается, что посмел разговаривать таким тоном с самим вторым помощником первого советника! Что, безусловно, лишний раз доказывает, что мозгов у него не больше, чем у его умрунов.
Умрунов, умрунов, умрунов…
Хм-хм-хм…
Что-то с ними было не так, с этими умрунами…
Да нет, они были самые настоящие умруны, умрунов он, что ли, никогда не видел, но эти… Чего-то у них не хватало, что ли?..
