По извиистым волнам (ЛП) - Лейн Вал И.

Я услышал тихий щелчок замка, когда повернул ключ, и дверь со скрипом открылась от легкого прикосновения. В комнате было темно. Но я почувствовал запах дыма от только что погашенных свечей. Я взял одну из них, чтобы зажечь, и понес с собой, чтобы лучше видеть. При свете маленького огонька обошел эту новую комнату. Кровать, которая была больше моей. Стол в форме бочонка, на котором стояли ликеры и ром всех сортов. Сундук с ботинками и парусиной. Пергамент и карты, спрятанные в углу. Ничего такого, чего я не ожидал бы увидеть в спальне моряка. Пока я не повернулся. Я повернулся, и свет свечи осветил поразительное изображение женщины на стене. Набросок моей матери углем, приколотый к стене над детской колыбелью. Это мог бы быть портрет моего брата, если бы он не умер вместе с моей матерью.

Я почесал затылок, поднося свечу поближе к пустой подставке. Внутри, похоже, что-то было. В центре лежало золотое кольцо. Я сразу узнал в нем обручальное кольцо моей матери на тонкой золотой цепочке. А вокруг него лежали записки. На пыльном покрывале внутри были разбросаны всевозможные записи. Некоторые из них были старыми. Некоторые выглядели так, словно были написаны вчера. Но все они были просто случайными словами и загадочными фразами.

Люблю.

Прости.

Потерял.

Навсегда.

Ушла.

Сожалею.

Пока я в замешательстве просматривал записи, голос сзади чуть не заставил меня подпрыгнуть, но я удержался на месте. Я стоял спиной к двери, но мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто стоит на пороге.

— Ты пришел и за моим мальчиком?

Я не мог вымолвить ни слова. В замешательстве и удивлении я продолжал молчать. Потому что мне нечего было сказать отцу, особенно на такой вопрос. Я стоял там, отказываясь смотреть ему в лицо, и радовался, что на голове у меня капюшон, который я не осмелился снять, даже когда осматривал дом.

— Отвечай мне, черт возьми! — закричал он. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы представить, как сверкают его зеленые глаза. — Ты собираешься забрать единственное, что у меня осталось, Генри? И все это ради одного пустого корабля? — С каждым словом его голос срывался, превращаясь из сурового и сильного в сдерживающий слезы. Я догадался, что пустой корабль, о котором он говорил, имел в виду его предыдущий разговор с Крюкоруким. И я вспомнил имя из записки, которую нашел у человека, с которым дрался на берегу. Генри. Человек, которого я убил. Он принял меня за него. Но что значило все остальное? Я должен был что-то сказать…

— Как думаешь, зачем я здесь? — пробормотал я, стараясь не смотреть в сторону.

— Ты уже сделал это? Ты убил моего сына? Точно так же, как ты убил ее, когда не смог дождаться своей чертовой зарплаты еще неделю.

— С мальчиком все в порядке. Пока что. — Я изо всех сил старался сохранять невозмутимый вид. — Откуда мне знать, могу ли я и дальше полагаться на тебя? — Я надеялся, что смогу получить ответы.

— Сейчас я работаю с работорговцами. Я общаюсь с компаниями, и мне все чаще дают заказы. Боже, Генри, неужели соглашения в Рокшоре было недостаточно, чтобы привязать меня к себе? Я могу гарантировать, что они выплатят оставшуюся часть моего долга, если ты просто дашь мне еще немного времени.

Вот и все. Мой отец был в неоплатном долгу перед этим грубияном. За что, я не знал. Но, должно быть, именно поэтому он занялся работорговлей ради наживы. Он слишком глубоко увяз в этих темных делах. Мне пришлось проглотить ком в горле, прежде чем заговорить снова.

— Время. Время — это то, чего нам всем нужно побольше, не так ли, Тибурон?

Внезапно из другой комнаты донесся испуганный голос. Мой голос.

— Иди, присмотри за своим мальчиком. Пока он не узнал, кто ты на самом деле, — сказал я, и каждое слово жалило, как соль на свежие раны.

Я прислушался, не раздадутся ли шаги Дейвена, спешащего в другую комнату. Я воспользовался этим как возможностью сбежать, сразу после того, как схватил кольцо моей матери из колыбели и надежно спрятал его. Отец не заслуживал того, чтобы оно оставалось у него. Не тогда, когда он был причиной ее смерти.

Как ни странно, когда я растворился в ночи, то понял, что внезапно вспомнил об этом происшествии. То, чего раньше не было. Это стало частью моего сознания в одно мгновение, будто сформировалось в тот самый момент. Меня больше не было в доме, но я отчетливо помнил себя в юности после моего отъезда, пораженного странным разговором, который я услышал между моим отцом и незваным гостем.

Я наткнулся на дерево и прислонился к нему, отчетливо вспоминая, как это происходило прямо сейчас в доме, который я оставил позади.

— Кто там был, отец?

— Это был просто какой-то ублюдок, который вернулся со мной. Он хотел присоединиться к моей команде, но я сказал ему, что мы заняты.

— О. — Юный Майло кивнул, глаза его все еще были затуманены сном. — Откуда вернулся?

— Из доков. — Отец устало улыбнулся, и в уголках его глаз собрались морщинки. — В порту произошел… инцидент. Я проверял корабли. Но сейчас все в порядке. Возвращайся в постель. Тебе завтра рано вставать, чтобы успеть к доставке. А потом мы отплывем в Англию.

— Это посылка от капитана Вальдеса? — Майло моргнул.

— Да. И ты знаешь, каким он бывает. Так что отдохни.

Я покачал головой. Я прекрасно это помнил. Мое будущее «я» изменило мое прошлое и, следовательно, изменило мои воспоминания. Так что теперь я точно знал, что прошлое можно в какой-то степени изменить. Но какой ценой? Потому что ни я в молодости, ни мой отец не знали, что Вальдес опоздает на день. И когда он, наконец, приедет, он убьет моего отца у меня на глазах.

Но в данный момент это не имело значения. Мне все еще требовалось некоторое время, чтобы осмыслить услышанное и сложить все воедино. У моего отца был долг, и он делал все возможное, чтобы расплатиться с ним. Мне следовало бы догадаться, что ни один уважающий себя торговец не останется со своей базой в таком городе, как Нассау, где практически всем заправляют пираты. Но, возможно, именно поэтому он так и поступил. Возможно, по какой-то причине он не смог вернуться на Барбадос. Возможно, у «Генри» были друзья повыше в другом месте, которые загоняли моего отца в угол здесь. Все, что я знал, это то, что мой отец был лжецом и мошенником — во всем, во что он заставил меня поверить был Келлем, и он был ответственен за смерть моей матери. Он сказал мне, что она заболела и умерла, и что мой брат умер в ее утробе вместе с ней. Точно так же, как он никогда не говорил мне, что переправляет людей, как скот, прямо у меня под носом.

Внезапно я обрадовался, что убил Генри. И я был рад, что я — пират. Потому что, по крайней мере, пират не скрывает своих деяний. Он гордо носит их в виде татуировок на коже. А настоящий пират знает, что на море все равны. Впервые в своей жизни я решил, что пираты — возможно, за исключением Тейна и Вальдеса — более порядочны, чем все остальные.

А потом я заплакал той ночью. Я не мог вспомнить, когда в последний раз так лились слезы. Я не плакал с тех пор, как был ребенком, потерявшим мать. Но теперь я потерял и отца. И я смотрел, как мои слезы смывают засохшую кровь с четок, прежде чем я бросил их на землю.

Все это не имело значения. Я упрекнул себя за глупость, как только избавился от гнева. Мне не суждено было узнать все это. Я должен был вернуться в 21-й век, к Катрине, учить названия автомобильных запчастей и латте. Но не здесь, заново переживать свою жизнь и раскрывать темные тайны, которые скрываются под поверхностью моей семьи.

За последние несколько сумбурных дней, проведенных здесь, я уяснил одну вещь: что бы я здесь ни делал, это повлияет на все остальное. Я убил одного из головорезов, которые пришли забрать деньги моего отца. Должно быть, появилась рыба покрупнее. И он бы выместил это на моем отце или на мне, младшем. И если бы я попытался изменить то, что произошло с Вальдесом, и спасти отца, как я думал, я мог бы, кто знает, что это могло бы сделать в будущем? Я бы, наверное, прожил свою жизнь в бегах от того, кого послали отомстить за смерть Генри. Мой отец продолжал бы все глубже погружаться в пучину жестокости, которую он называл бизнесом. И я бы никогда не стал проклятым и не встретил бы Катрину.