S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I (СИ) - Перваков Тимофей Евгеньевич

Паника охватила оставшихся. Баррикада, и без того ослабленная, не выдержала удара. Толпа свиней, напирая с нечеловеческой силой, проломила укрепления и захлестнула людей живой волной.

Марк задержал шаг, вглядываясь в ад, разыгравшийся внизу. Мужчина, который первым заметил их, был ещё жив. Он лежал, зажатый десятками тел, его губы шевелились в беззвучной мольбе. Свободная рука тянулась вверх, туда, где ещё секунду назад шагал Марк.

Он не мог спасти его.

Но мог избавить от боли.

Марк приподнял арбалет, сделал короткий вдох и плавно выдохнул. Его палец коснулся спуска. Стрела впилась мужчине в лоб, пронзив череп насквозь. Тело вздрогнуло и обмякло, теряясь в кровавом хаосе.

Марку не нужно было смотреть дальше. Он молча пошёл вперёд, догоняя Горгона и Оскара.

Случившееся не вызывало шока. Только тяжёлое, тягучее раздражение на свою беспомощность и странные, неуместные, больше похожие на попытку самоуспокоения мысли.

На протяжении десятков поколений люди выращивали этих животных, растили их на убой, отнимали детёнышей у свиноматок, держали в клетках, где не было места даже для того, чтобы развернуться. Они забивали их сотнями, день за днём, превращая в мясо и жир.

А теперь всё изменилось.

Вырвавшись на свободу, стадо в одно мгновение сменило роли. Ушедший мир бы назвал это возмездием. Логичным переворотом судьбы.

Но была ли в этом справедливость?

Нет. Разве что формальная.

Свиньи не стали мстителями. Они не были вознесены на вершину пищевой цепи. Как и все прочие, кого поглотил Стикс, они стали его рабами. Их тела, их воля, их инстинкты теперь принадлежали паразиту. И пусть люди, оказавшиеся в этом аду, сами когда-то считали себя хозяевами жизней, но их судьба от этого не была менее страшной.

Если и была здесь философия, то она была не о возмездии.

А о беспощадной случайности.

Марк подошёл к товарищам, стоявшим на конце балки. Можно было спуститься и пройти через видневшиеся впереди ворота, но рисковать лишний раз смысла не было, потому как за соседней стеной находились рабочие помещения. Надо было лишь подобраться к стене и дождаться, пока старожил полностью восстановит энергию Стикса. Бородач всегда старался держать запас полным, если для этого имелась возможность. Перецепив карабины, они двинулись по правосторонней балке, вскоре уперевшись в бетонный массив.

Горгон поднял руку, давая знак остановиться. Ниже, в отсветах мерцающего света, всё ещё бушевала резня. Груды обращённых свиней давили, визжали, пожирали остатки людей и друг друга.

Но пока людей наверху не замечали. Минуты тянулись одна за другой.

Трое затаились, сливаясь с балкой, сжимая клювы и арбалеты. Возможно, если они останутся достаточно неподвижными, заражённые так и не поднимут головы.

Прошла секунда. Другая. Третья.

И внезапно подал голос, молчавший до этого грызун.

Он дёрнулся, высунувшись из кармана Оскара, шерсть его встала дыбом, крошечные когти впились в ткань, а затем он рванулся вперёд. Вскочил на балку, застучал зубами, мелко затрясся, тревожно выбрасывая хвост.

Горгон мгновенно принял решение.

Он напрягся и пронзил взглядом стену. Неровная клякса полупрозрачного студня, в которую превратился участок стены, легко поддалась. Старожил отцепил трос и вошёл в стену плечом вперёд, вышибая рыхлую массу своим телом.

Остальные отомкнули карабины и прыгнули вслед за Горгоном не раздумывая. Сначала грызун. За ним Оскар с Марком.

И в этот миг позади них рухнул потолок.

Но Марк успел увидеть краем глаза то, что, казалось, на мгновение остановило его сердце.

Сквозь шторм из бетона и пыли пробилась когтистая лапа настоящей Годзиллы.

Это была исполинская конечность, чудовищная в своих пропорциях. Лапа, каждый палец которой был больше человека, рухнула сверху, смяв потолок и металлические балки, словно трухлявые осенние ветки. Покрытая разорванной бронёй, она кровоточила. Но не от приложенных для пробития крыши усилий, а от недавней битвы, последствия было видно невооружённым глазом.

Все суставы зияли разрывами, не успевшими толком ещё затянуться. Из них сочилась тёмная, густая, будто смола — жидкость. В месте локтевого сустава был вмят искорёженный дорожный знак, кое-где пластины биоброни толщиной с локоть были сорваны, а мышцы опалены до поджаренной корки, а кое-где оторваны чьей-то не менее исполинской пастью.

Сминая балку и кроша куски бетона, она загребла не меньше десятка заражённых свиней и, сжав хватку, потащила вверх под кряхтение и клёкот заражённых животных. Вероятно, этот загон являлся одной из личных кормовых баз на территории гигантского элитника и он устраивал дежурный обход, чтобы совершить очередную кровавую жатву. И его даже не смущало наличие в этих животных других паразитов.

При этом самолично не издав ни единого звука, свойственного заражённым. Ни рыка, ни рёва, ни тяжёлого топота. Этот старый элитник почти полностью скрыл своё присутствие.

Но мужчины уже летели вниз на технический уровень свинофермы — тёмный, низкий отсек с массивными трубами вентиляции, насосными станциями и резервуарами для переработки органических отходов. Запах гниения смешивался с едким аммиачным духом, а в мутной луже на полу отражались слабые отблески аварийных индикаторов.

Марк упал набок от неожиданного приземления, но биогель смягчил удар. Горгон и Оскар были тут же рядом.

Там, где они находились ещё секунду назад, последовал другой удар по касательной, и их обдало вихрем мелких обломков, но было ясно, что монстр уже навёлся. За долю секунды гигант сумел различить под землёй запах живых людей и лишь мгновение разминуло полёт троицы людей вниз и удар гигантских когтей.

Мужчины знали, как действовать в подобной ситуации. Эйка сопровождала их голосом, которой доходил до сознания даже сквозь грохот снаружи. Марк споро закусил зубами автономный сепаратор кислорода. То же самое сделали и остальные.

Горгон, пошатываясь от перенапряжения, искривил лицо в болевом пароксизме и снова применил дар на пол под ногами.

В тот же момент мощнейший проникающий удар второй лапы проломил потолок, и Оскар, в последний момент вскинув горящие глаза, применил «Возврат» на конечность чудовища.

Дар сработал.

Раздался хруст.

Перелом костей.

Лапа дёрнулась, но монстр не только не зарычал, но и не стал убирать её, просто передавливая воздействие Оскара. Дар задержал несущуюся на людей смерть лишь на мгновение, после чего лапа ударила с сокрушительной силой, окончательно обрушивая стены свинофермы.

Но этого хватило.

Мужчины рухнули вниз, утонув с головой в рыхлой субстанции.

Темнота сомкнулась, и Марк не ощущал ничего, кроме холодного биогеля, заполнившего всё вокруг.

Только сейчас Марк вспомнил, что нужно дышать. Стиснул зубами сепаратор. Вдохнул. Но это потребовало существенных усилий. Всё же, хоть гель и состоял преимущественно из воздуха, его плотность была немного выше, чем у воды.

Крупные обломки накрывали их сверху, закупоривая людей в "бутылке" с вязким полимером.

Метр. Два. Четыре.

Они тонули всё глубже и глубже.

И спустя несколько секунд внизу, в полной темноте, ноги Марка, наконец, упёрлись в твёрдую поверхность. Видимо, он достиг дна колодца, созданного даром старожила. Но лютый грохот проникал даже на такую глубину. Кажется, чудовище было в ярости, не в силах найти людей, только что бывших перед ним как на ладони, и поэтому упорно разгребало завалы.

Марк судорожно сглотнул, ощущая, как в груди разгорается паника. Каждый нерв его тела полыхал жаром, но что мог он сделать? Они были отрезаны от мира, заперты в этом крошечном аду, погребённом под толщей обломков без воздуха, зрения и возможности повлиять на ситуацию. Ужас сжал его грудь, когда он осознал, что потолок свинофермы не просто обрушился, а был разрушен чудовищем, которого он едва мог представить. Существа, что было способно разнести всё вокруг — весь этот кластер, и соседние кластеры, превратив всё сущее в бесформенные груды, существа, для которого нет ни преград, ни противодействий. И если чудовище решит продолжить свою разрушительную работу, то вполне сумеет откопать их и эти мысли терзали грудь, не давая разуму покоя.