Сергей Шкенёв - Красный властелин
– Тогда какого кагула попёрлись? – Барабаш с беспокойством закрутил головой по сторонам.
– Но ведь никого нет!
– Это меня и тревожит. А ещё чёртовы барабаны…
Матвей прислушался – рокочущий звук почти не проходит сквозь потрескивание «полога» и ощущается скорее кожей, чем ушами. И сердце вдруг заколотилось быстро-быстро.
– Посмотрим?
– Обязательно.
На площади перед ратушей толпа, и не сказать, что собравшаяся добровольно – пути отхода перекрыты уже не стражниками. Улыбчивые дракониры вежливо отгоняют от переулков всех желающих покинуть столь представительное общество, и около десятка трупов указывают на серьёзность их намерений. В самом центре эшафот – привычное украшение пиктийского городского пейзажа. Виселица не пустует, но болтающиеся в петлях иссохшие мумии больше дань традиции, чем средство устрашения. Да, когда-то, ещё до Благой Вести, преступников и бунтовщиков в Империи вешали, но сегодня такая привилегия полагается лишь высшей аристократии – все прочие сначала отдают жизненную силу и лишь потом удостаиваются петли. Слева от эшафота сколочена небольшая трибуна. Человек на ней исполнен достоинства и уверенности в собственной правоте – жесты скупы и выверены, а в голосе угадываются оттенки презрения и превосходства.
– Какого хрена здесь делают благовестники? – удивился профессор. – Они же никогда не вылезают из молитвенных домов!
Было чему удивляться – служители Благого Вестника и в самом деле не вмешивались во внутренние дела Империи (во внешние тем более), а уж публичными проповедями отродясь не увлекались. Скорее сама императрица Элизия начнёт подрабатывать срамными танцами в легойских кабаках, чем благовестник выйдет на трибуну перед толпой. Но вот поди ж ты…
– …и ещё раз повторю! – унизанный перстнями палец указал на виселицы. – Побывав в плену, эти люди не только оскорбили Империю, но и принесли с собой проклятье Тёмного Владыки! И лишь вмешательство нашего небесного покровителя, благоволящего пиктийскому народу, избавило нас от страшной участи!
Еремей невольно дёрнул щекой и процедил сквозь зубы:
– Неужели нашли вакцину, уроды?
Между тем благовестник продолжал:
– Предатели принесли проклятье в наш город! Принесли на нашу благословенную землю! Оно в ваших телах и душах! Имя ему – чёрная смерть! Да, вы все умрёте!
Толпа охнула и заволновалась, а кое-где для её успокоения пришлось применить боевые заклинания.
– Умрёте, да! Но одно дело – сдохнуть бесславно, возрадовав душу тёмного тирана, и совсем другое – возложить жизни на алтарь победы, возродившись потом у подножия трона Благого Вестника!
Барабаш с озадаченным видом обернулся к профессору:
– Слушай, Ерёма, они всех сожрать хотят?
Баргузин не ответил, а благовестник на трибуне воздел руки к небу и отдал короткую команду. Прокатившийся над площадью вздох сменился коротким стоном… и оборвался.
– Что за… – Матвей упал на колени, прижав ладони к ушам. – С-с-суки.
Еремей с трудом устоял на ногах, но нашёл в себе силы поставить щит поверх полога невидимости. И тут же пожалел об этом.
– Вот они! – голос благовестника гремел и отдавался болью в голове. – Убейте!
– Что… такое… происходит?.. – прохрипел Барабаш.
– Кирдык пришёл, – Баргузин размял кисти, будто готовился к хорошей драке. – Извини, но я, кажется, подарил ублюдкам вундерваффе.
– Кого?
– Забудь… А умирать не страшно. Не страшно, понял?
Глава 19
– А ведь ты, Ерёма, был полностью прав, – Барабаш обломком меча разогнал шестиногих слизней, пытающихся сожрать левый сапог, и с кряхтением прислонился к сырой, обросшей светящимся мхом стене. – Умирать не страшно, а обидно.
– Это почему же? – профессор пинком отшвырнул ближайшего коренного жителя подземелья, но прикасаться к чему-либо поостерёгся.
– Как представил, что помру, не увидев рожу нашего тысяцкого…
– Соскучился?
– Ага. Даже спать не могу, так хочу его придушить.
– Зачем?
– Чтоб другим неповадно было.
Баргузин пожал плечами и отправил в полёт ещё одного слизня. Нет, не из вредности характера… просто сопливые твари поставили перед собой задачу съесть сапоги, а шляться без обуви в этих лабиринтах как-то не хочется. Матвею повезло – вляпался правой ногой в неизвестное науке дерьмо и отбивает атаки только с одной стороны.
– А ты не думал, что Ченчика специально назначили командовать нашей тысячей? Зная его характер… Идеальный отвлекающий удар. Я уверен, что настоящая высадка десанта прошла в другом месте, а мы как чирей на пиктийской заднице – мешаем не только нормально ходить, но и сидеть.
– Хороший лекарь вскроет любой чирей.
– Ага, к этому и клоню – на все задницы лекарей не хватит.
– Слабое утешение тем, кого завтра сбросят в море. Если уже это не сделали.
– Война… Ну что, передохнул?
– Да, потопали дальше. Только вот куда?
Пошли вторые сутки с того момента, как Еремей с Матвеем попали в заброшенную канализацию, о которой в самом Эдингташе давным-давно забыли. Или местные жители вообще о ней не знали, о чём со всем основанием предполагал Барабаш. Профессор же на прямой вопрос ответил туманными намёками на древнюю цивилизацию, якобы предшествующую нынешней, но верилось с трудом. Ведь всем известно, что человек произошёл от удара молнии в стаю диких островных аблизьян всего восемь тысяч лет назад, и эти самые аблизьяны в строительстве канализаций не замечены. Какие такие древние цивилизации?
Проход сюда открылся случайно, если можно считать случайностью одновременную атаку нескольких сотен пиктийских колдунов. Защита, поставленная профессором, выдержала, а вот земля под роденийцами нет. Как Матвею показалось, провалилась примерно половина ратушной площади, в том числе трибуна со служителем Благой Вести и большая часть имперских магов. Барабашу и Баргузину повезло – упали не в подземное озеро с едкой дрянью, а чуть в стороне, так что взрыв среагировавшего на колдовство месива лишь оглушил их, но не нанёс значительного ущерба. Меч вот вместе с ножнами сломало отлетевшим камнем, а профессор вообще свой потерял… Но участь остальных куда как печальнее!
Вот и бродили с тех пор в поисках выхода наверх, потихоньку воюя с безобидными, но прожорливыми и неравнодушными к сапогам слизнями. Пару раз натыкались на странного вида скелеты, неизвестно почему развеселившие профессора. Про последний он вообще выразился непонятно:
– Пиктия – родина кенгуру.
Да кагул с ними, с кенгурами… вот если бы подобное встретить живьём! Или прикажете жрать слизней? И сырыми? А профессор жарить сопливчиков с помощью магии отказывается категорически, ссылаясь на морально-этические принципы. Скорее всего боится нового взрыва, но старается этого не показать. Стесняется, что ли? Так Матвей и сам…
Додумывать мысль Барабаш не стал – отряхнул с рукава светящиеся комочки мха, прислушался к жалобам голодного желудка и сплюнул вязкую слюну на хвост ближайшему соплюну:
– Я готов.
Следующие несколько часов блужданий не дали результатов. Складывалось такое ощущение, что древние строители просачивались в подземелье через небольшие отверстия в потолке или проходили сквозь стены, не утруждаясь устройством нормальных входов и выходов. И куда потом девались стоки, тоже оставалось непонятным. То есть ясное дело, что в море, но вот каким образом?
Наконец Матвей не выдержал и предложил:
– Слушай, Ерёма, а давай через тот провал на площади выберемся? Колдунов там поменьше стало, да и ты сможешь кое-что применить.
– Угу, давай через провал, – согласился Баргузин. – Дорогу показывай.
– Почему я?
– Справедливое распределение обязанностей – один следопытом, а другой осуществляет магическую поддержку.
– Издеваешься?
– Конечно.
– Сволочь.
Еремей хмыкнул и не ответил. Что говорить, если кагулу винторогому понятно – заблудились. Ладно мох светится, а то бы в полной темноте… Да ещё слизни шестиногие топают, как слоны…
– Матвей, ты когда-нибудь слонов видел?
– Нет, а кто это такие?
– Звери. Немного похожи на драконов, только не зелёные, без крыльев, с короткой шеей, большими ушами и тонким хвостом. Вместо носа длинный хобот. Очень вкусные.
– Про еду не надо. Хотя… – Барабаш подобрался и прижал палец к губам, а другой рукой потянулся за ножом. – Тс-с…
Баргузин проследил за его взглядом и застыл, боясь спугнуть огромную, размером со степного кошкокрота, крысу. Какое-никакое, но мясо! И пусть самого мерзкого вида, но слизни выглядят много пакостнее… К тому же правильно приготовленная крыса на вкус мало чем отличается от того же зайца или тушканчика. Недавно снежных головастиков ели и ничего, не померли.
Матвей сделал осторожный шаг вперёд. Замер, сдерживая дыхание. Зверёк приподнялся на задних лапах и повёл носом. Ещё шаг… крыса дёрнула непомерно большими голыми ушами. Нет, не почуяла, опустилась.
