Эйдзи Микагэ - Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 6
Хоть в этом повезло. Если бы ее воспоминания вернулись полностью, возможно, она даже говорить со мной сейчас не могла бы.
– Но я точно доставила тебе и Отонаси-сан много проблем. Почему-то я это знаю. И еще кое-что я четко помню.
Она выпускает мою руку.
С самой яркой улыбкой, на какую способна, она произносит:
– Ты однозначно отказал мне.
Именно.
Тогда наши романтические отношения закончились – раз и навсегда.
Они закончились.
Я потратил целую человеческую жизнь, чтобы их закончить.
Это решение – окончательное и отмене не подлежит.
А я был настолько бессердечен, что хранил у себя в телефоне фотку с ее солнечной улыбкой. Это была ошибка. Я гнул свою линию недостаточно упорно.
– Но это ничего не меняет, Хосино-кун. Ты всегда дарил мне надежду и будешь еще дарить.
Эти слова Моги-сан произносит очень веселым голосом.
Она может это принять? Впрочем, это не оправдание моего молчания сейчас; я стольким ей обязан, и она заслуживает того, чтобы выслушать это из моих уст.
Однако Моги-сан сама снимает меня с крючка.
– Мм, но сейчас мы не обо мне должны говорить, правда?
– Да, но –
– Омине-кун собирается заставить Отонаси-сан потерять память!
– !..
Все, что я хотел сказать Моги-сан, разом вылетает из головы.
Мне правда жаль, но она права – сейчас у меня другие приоритеты.
Ведь если Мария потеряет память, это будет – смертельный удар.
Мне ведь надо не просто уничтожить «Ущербное блаженство» – я должен убедить ее расстаться со «шкатулкой» по собственной воле.
Но если она потеряет память, переубедить ее будет уже невозможно. В глазах Марии я стану всего лишь незнакомцем, одним из многих. С ее-то железной волей мне и сейчас будет чертовски тяжело ее убедить – а уж в роли незнакомца мне даже помощь богов не поможет.
Ее потеря памяти для меня равнозначна потере всякой надежды.
Но как они это сделают? …Не, ну это же просто, да? Им надо всего лишь использовать на ком-то «Ущербное блаженство». Мария упоминала уже, что может стирать себе память таким способом.
– Блин, Дайя!..
Неслабо! Как бы сильно я его ни прищучил, он все равно ухитрился найти у меня одно-единственное мягкое место и туда ужалить!
– Моги-сан, – обращаюсь я к ней, стискивая зубы; у меня нет выбора, кроме как собрать больше информации. – Откуда тебе это известно?
– Ты ведь уже заметил, что у меня есть «Тень греха и возмездие», да?
– Ага.
– Я получила [приказ] заранее.
– И какой же именно?
– Мне было сказано приготовиться к нападению [раба]. И еще мне было сказано связаться с тобой.
В конечном итоге шокер все-таки предназначался против той девчонки. Видимо, Моги-сан воздержалась от его применения, потому что напавшая забрала ее мобильник, и Моги-сан догадалась, что она будет искать меня.
– Ты хотела связаться со мной, чтобы сообщить, что Дайя собирается стереть Марии память, правильно?
– Точно!
Ладно, это я понял. Понял, но…
– Но погоди-ка, с какой радости Дайе это делать? Почему он хочет, чтобы я узнал о его планах?
– Э?
При виде реакции Моги-сан все становится ясно.
Конечно. Разумеется, он не стал бы этого делать.
Этот [приказ] поступил – от другого [повелителя].
Но ведь, кроме Дайи, должен был существовать лишь один человек, обладающий властью [повелителя], – Ироха-сан. Сомневаюсь, что он доверил бы эту силу кому-либо еще. Да и сама Ироха-сан говорила, что она – единственный [повелитель], помимо Дайи.
– Но –
Но есть еще кое-кто, кому эту силу могла втайне передать сама Ироха-сан. Кое-кто, кому она доверяет, кто достаточно разумен, чтобы остановить ее, когда она окажется на грани собственного разрушения.
Имя этого кое-кого –
– Ю р и - с а н.
На лице Моги-сан тотчас проступает изумление.
– …Что?
Я был вполне уверен, что угадал, но, судя по всему, это не так.
– Видимо… я ошибся?
– Ты не ошибся!
– Хм?
– Почему ты ко мне обращаешься по фамилии, а к Янаги-сан по имени?
– …
Чего?
– Так тебя это волнует?
– Еще как! – заявляет она, залившись краской.
Похоже, я ошибся насчет того, что ошибся.
– …Мм…
В конечном итоге, [приказ] Моги-сан получила действительно от Юри-сан. Она хотела сообщить мне, находящемуся вне «Кинотеатра», что происходит внутри, и воспользовалась для этого Моги-сан.
Стало быть, я был прав, что послал Юри-сан к Дайе.
Однако.
Это создает и проблему: Дайя может использовать Юри-сан, чтобы стереть память Марии обо мне.
– Хосии, что теперь? Все пошло кувырком. Похоже, прятаться, как я предлагал раньше, смысла уже нет, да?
Я киваю.
– Вряд ли мы сможем избежать угроз Дайи, если будем прятаться.
– Ага.
– И его [приказы], похоже, становятся все мощнее. Он ведь даже СМИ может использовать.
Харуаки молчит – возможно, вспоминает ту женщину, появившуюся в виде «человека-собаки» на телевидении.
– Его фанатики тоже опасны, хотя от той девчонки с алюминиевыми глазами мы отбились довольно легко. Я и не думал, что они верят в него настолько слепо! Боюсь, они даже без [приказа] могут на нас напасть, когда узнают, что Дайя может лишиться своей силы.
– Гх, что же нам тогда делать?
Есть лишь один выход.
– Я д о л ж е н о т п р а в и т ь с я в «К и н о т е а т р г и б е л и ж е л а н и й».
Лично я, конечно, предпочел бы просто выждать.
Однако я войду в «Кинотеатр».
Это значит, что я собираюсь уничтожить его «Тень» своей «Пустой шкатулкой». Иными словами, я применю свою силу, позволяющую мне давить «шкатулки», на глазах у Марии.
Я не хочу показывать ей эту силу.
В смысле, возможно ли вообще будет уговорить ее расстаться со «шкатулкой», если она будет знать, что я с легкостью могу эту «шкатулку» раздавить? Это как попытка убедить кого-то угрозами; типа как сказать кому-то, держа нож в руке: «Порежь себя ножом, пожалуйста. О, но я, конечно, ничего тебе не сделаю!»
Я знаю, что Мария оставила меня навсегда, но если я сделаю такое, это еще ухудшит ситуацию.
Впрочем, выбора у меня нет.
Если я сяду на задницу и останусь здесь, в реальном мире, а там Мария потеряет память из-за Юри-сан, мое поражение будет полным и необратимым.
Я смотрю на собственные ладони.
Абсолютно нормальные ладони. Меньше, чем у Харуаки.
Но в них прячется надменная сила – давить чужие «желания».
– Этими самыми руками я одолею Дайю, – произношу я и сжимаю кулаки.
Харуаки, смотревший на меня все это время, слегка кивает.
– Ясно, ты идешь к Дайяну.
После этих слов он смотрит куда-то в пространство, размышляя – или колеблясь – о чем-то.
– У меня просьба, – заявляет наконец он, решительно глядя на меня. – Возьми с собой нас с Кири.
Он склоняет голову.
Нет, он заходит дальше. Он становится на колени и опускается передо мной лицом вниз.
– Ха-Харуаки…
– Пожалуйста! – выкрикивает он, прижимаясь лбом к земле. – Я хочу спасти Дайяна, а это если кто и может сделать, то только Кири. Их отношения сломаны, дальше некуда. Они пытают друг друга, я знаю. Но все равно… все равно я думаю, только она может его спасти, – он поднимает голову, на глазах у него влага. – Я хочу помочь им, чтобы они могли жить вместе! И даже если все кончится плохо, я хочу увидеть все до конца – любой ценой.
Он настроен очень серьезно, это очевидно.
Однако я не решаюсь дать ответ.
Я обдумываю, что, если возьму их с собой, могу оказаться в невыгодном положении. Все же моим первым приоритетом есть и останется Мария.
Моя бессердечность мне самому отвратительна, но все же – я «рыцарь» Марии.
– Хосино-кун…
В первое мгновение я подумал, что Моги-сан собирается укорять меня.
Но что-то не так – она вся побледнела.
– …Что случилось?
– Я только… только что получила сообщение от Янаги-сан, – отвечает Моги-сан. – Отонаси-сан стала [рабом].
Сцена 4. Пирсинг в 15 лет (2)
11. Парк, день
В объективе камеры бейсбольное поле посреди просторного парка. На заднем фоне звучат детские голоса, но поблизости от ДАЙИ и КОКОНЕ нет никого.
Черноволосый ДАЙЯ стоит на питчерской горке, Коконе устроилась на домашней базе, прислонясь к стене. Она в очках.
Панорамная картина дальнего края парка подсвечена золотым сиянием пшеничных полей.
ДАЙЯ Поехали!ДАЙЯ бросает мяч несильно, по дуге, чтобы КОКОНЕ легче было поймать. Явно волнующаяся КОКОНЕ готовится ловить и вытягивает руку в перчатке. Мяч отскакивает от перчатки и откатывается в сторону. КОКОНЕ поспешно подбирает его и пытается вернуть, но ее бросок не долетает до ДАЙИ.
