Кубинец. Том II (СИ) - Вязовский Алексей

— Куда, тренер?

— Чемпионат Гаваны, куда же еще? Я тебе говорил?

— Говорили…

Мне стало стыдно. Я напрочь выбросил из головы соревнования. А ведь на каждой тренировке повторяли это раз по десять.

— Так вот, Луис. Специально для забывчивых. Я отправляю тебя на чемпионат Гаваны. В полусреднем весе. Ты сейчас весишь шестьдесят три килограмма, так что в самый раз.

— Чемпионат? — переспросил я, пытаясь свести мысли воедино. — Но…

— И не «но»! — перебил меня Сагарра. — Тебе повезло, Луис. В этом году заявилось очень мало бойцов в твоей категории. Повезет, даже до полуфинала пройдешь. Не пропадай ты неизвестно где, занимайся по-настоящему, можно было бы надеяться на победу. Но сейчас хотя бы покажи себя достойно. Это важно для клуба. И для тебя, между прочим, тоже.

— Но я без формы…

— Всё здесь, — тренер кивнул на сумку, стоящую у ограды. — Хватай, поехали. Или ты думаешь, что я твоё барахло вечно носить буду?

Несмотря на громкое название, ехать пришлось на окраину, а потом еще шагать от автобусной остановки почти километр.

Чемпионат проходил в большом спортивном зале, который, судя по запаху и атмосфере, повидал не одно поколение боксёров. Внутри было душно, несмотря на высокие потолки и множество открытых окон. Зато освещение электрическое, весьма пристойное. В центре зала располагались четыре ринга, вокруг которых уже собрались зрители. В основном спортсмены из клубов и родственники участников. Не очень и густо.

До моего первого боя, назначенного на полдень, оставалась куча времени. Мы с Сагаррой и другими боксёрами нашей секции направились в раздевалку. Она ничем не отличалась от нашего обычного спортзала — такая же обшарпанная, провонявшая потом и мастикой, с десятками покоцанных шкафчиков.

Я переоделся, немного размялся. Потом забинтовал руки. И только тогда меня накрыло. Сейчас я буду драться неизвестно с кем. В нашем спортзале я успел узнать почти всех. Там хоть понятно, чего ждать. А тут? Но, как шутили в моей молодости, если почки отказали, то боржом пить поздно. Я уже здесь, так что придется идти и принимать бой.

В четвертьфинале мне достался крепкий негр. Он выглядел массивнее меня, с рельефной, тугой мускулатурой, которая внешне выгодно отличала его от моей худощавой комплекции. Он с пренебрежением посмотрел на меня, когда судья объявлял наши имена. Явно уже чувствовал себя победителем.

Судья дал отмашку, и пошел отсчет времени первого раунда. Негр сразу начал куражиться. Он картинно опускал руки, раскачивался, улыбался публике, словно я был для него лишь лёгкой разминкой. Он ждал, что я кинусь в бой, но я помнил заветы Сагарры, который постоянно повторял: терпение — ключ к победе. И я пережидал его небрежные джебы, которые демонстрировали, что в любой момент бой можно закончить, а сейчас просто показывают небольшое шоу.

Ждать пришлось недолго. В очередной раз он опустил руки и презрительно усмехнулся. Вот только расслабился он сильно, начал в этот момент высматривать кого-то в зале. Короче, почти полностью раскрылся. Такое упускать нельзя. Мои ноги, словно пружины, вытолкнули меня вперёд. Быстрая серия из трёх ударов — левый джеб в голову, затем правый кросс в корпус, и снова левый хук, на этот раз в челюсть. Все произошло так быстро, что противник не успел даже понять, что случилось. Его глаза закатились, ноги заплелись, и он рухнул на канвас, тяжело ударившись головой. Нокаут.

Толпа взорвалась криками. Судья начал отсчёт, но противник так и не поднялся. Я стоял посреди ринга, тяжело дыша, чувствуя лёгкое разочарование. Всё закончилось слишком быстро.

Сагарра, который ждал в моем углу, кивнул, но его лицо не выражало особой радости.

— Боя не было, Луис, — сказал он, когда я подошёл к нему. — Он сам себя победил. К полуфиналу соберись. Там будет сложнее.

Попробуй поспорить. Я выиграл, но не доказал ничего.

В полуфинале моим противником оказался рослый, худощавый креол, которому повезло с жеребьевкой, и стадию четвертьфинала он просто пропустил. Парень в качестве козыря использовал невероятно длинные руки. С первых же секунд поединка он стал держать меня на дистанции, постоянно перемещаясь, нанося лёгкие, но быстрые удары и тут же отступая. Он двигался как танцор, избегая любого сближения. Я пробовал сократить дистанцию, но его джебы, словно электрические разряды, тут же останавливали меня.

Судья, недовольный такой пассивностью, сделал ему замечание, но креол лишь пожал плечами и продолжил свои «танцы». Я чувствовал нарастающее раздражение. Как пробить эту защиту? Как подобраться к нему?

Сагарра, стоявший в углу, выкрикивал мне советы, но ничего не получалось. Каждый раз, когда я пытался приблизиться, его кулаки, словно поршни, выбрасывались вперёд, нанося неприятные удары.

Первый раунд закончился, я тяжело дышал, чувствуя, как силы медленно уходят. Второй оказался не лучше. Мой противник продолжал кружить вокруг меня, словно коршун, выжидающий момент. Я чувствовал себя загнанным зверем, неспособным достать своего врага.

И только в конце третьего раунда, когда я уже почти отчаялся, мне удалось поймать его на ошибке. Он слишком сильно вытянулся после одного из ударов, и я, воспользовавшись этим мгновением, резко рванулся вперёд, уходя от его джеба. Мой левый хук, отработанный на тренировках, с глухим стуком вошёл ему в печень.

Креол охнул. Он замешкался, на его лице промелькнула гримаса боли. Этот шанс упускать нельзя. Я тут же бросился в затяжную атаку, обрушивая на него град ударов. Правый, левый, ещё раз правый — по корпусу, по голове. Он пытался сопротивляться, но боль в печени, должно быть, подкосила его. Покачнувшись, он опустился на одно колено. Нокдаун.

Толпа заревела. Судья начал отсчёт. Креол попытался встать, но его ноги подкосились. Он не смог подняться.

Теперь это была настоящая победа, никто слова не скажет.

Финал. Я чувствовал себя абсолютно вымотанным. Отдых после полуфинала — всего час. Почти ничего. Так, полежать на лавке, попытаться прийти в себя. Каждый мускул ныл, лёгкие горели, а в голове будто стучал тяжёлый молот. Сагарра делал мне массаж и пытался настроить на бой.

— Держись до последнего, Луис, — хрипло вещал он. — Ты зашел так далеко, что сдаваться нельзя. Ты же знаешь, я закончил карьеру из-за астмы?

Я кивнул. Это знали все. Если бы не болезнь, тренер мог бы стать чемпионом мира. Равных ему не было.

— Так вот, однажды на ринге, в разгар боя, у меня начался приступ. Дышать нечем. Я думал, что умру прямо там, на глазах у всех. Но я всё равно победил. Ты слышишь? Ты сможешь. Твой соперник точно так же устал, ему тоже хочется домой. Так что не подведи.

Народу к финалу собралось побольше. Толпа теперь гудела без устали, но я не обращал на них внимания. Драться мне пришлось с мулатом, крепким, жилистым парнем с хитрыми глазами. Как сказал тренер, он тоже выглядел уставшим. Но только прозвучал гонг, у него будто мотор включился.

Мы дрались в ближнем бою, обмениваясь короткими, резкими ударами. Удары сыпались на меня, словно град, по корпусу, по рукам, по голове. В одной из атак, я почувствовал резкую боль над правой бровью. Горячая струйка потекла по виску. Рассечение.

Сагарра тут же подскочил, замазал рану вазелином. Я пытался сосредоточиться, но какое там — слова тренера долетали как сквозь вату.

— Продолжай бой, Луис! — рявкнул он. — Не отступай! Он скоро сдохнет! Держись!

Я кивнул, стиснув зубы, и снова бросился в бой. Боль была терпимой, но кровь, стекавшая по лицу, мешала. Я старался не обращать на это внимания, сосредоточившись на противнике. Сил у му лат а хватало, лупил он тяжёло, но и пропускал много. И дыхалка тоже начала кончаться не только у меня.

К концу третьего раунда я добрался абсолютно истощённым. Мои руки едва поднимались, ноги дрожали, и я чувствовал, что вот-вот рухну. В какой-то момент, после очередной серии ударов, я просто повис на противнике, не в силах оторваться. Мы стояли в клинче, обнявшись, и никак не могли отдышаться. Судья кричал на нас секунд пять, пока мы расцепились. Наверное, мулат и вправду сдох после того, как я немного повисел на его плечах — до конца раунда он уже мог только слабо обороняться. Останься у меня побольше сил, провел бы атаку, но смог только дважды ударить.