Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич

Миноносец № 73 еще на подходе к бону встретил русские катера, которые тут же атаковал. Один из четырех удалось подбить сразу, после чего начали преследование отходящего на юго-запад противника. Но гонка была недолгой. Почти сразу на винт намотался то ли обрывок троса от бона, то ли сеть, что вынудило вскоре остановить машину, едва отойдя немного к западу. На этом атака и закончилась. Беспомощный корабль развернуло лагом к волне и сильно раскачивало, снося в северо-восточный угол залива и осложняя работы по очистке винта. Уже на рассвете его обнаружили с парохода «Риоджун-мару», высланного для разведки, и на буксире привели в Иокогаму.

Миноносец «Цубаме» пытался прорваться возле отмелей Банзу одним из проделанных там проходов, но был обнаружен и обстрелян с дозорных судов, а потом и с крейсера, опознанного как «Дмитрий Донской». В результате к повреждениям от боя с русскими эсминцами добавились новые, приведшие к затоплению кормового патронного погреба и нескольких смежных помещений.

С трудом выйдя из боя и восстановив нормальную работу руля, командир миноносца старший лейтенант Тадзири решил попытаться преодолеть заграждение в его средней части, где, как ему казалось, нет русских дозоров. Но после трех неудачных попыток, сопровождавшихся перестрелками с катерами и более крупными патрульными судами, отошел к Содегауре.

Там обнаружили два сильно поврежденных парохода и несколько катеров – все, что осталось от отрядов «Кокутай». Они готовились пробраться в предрассветной дымке в бухту и атаковать ближайшие русские суда.

Тадзири, как старший по званию, возглавил эту группу. Когда начали движение, из-за повреждений и неисправностей в машинах оба парохода и один катер отстали. Для всех прочих судов этой группы атака тоже не состоялась.

На подходе к бухте встретили посыльный катер из Яваты, с которого передали приказ адмирала Иноуэ всем боеспособным минным кораблям возвращаться в Йокосуку. Оба оставшихся минных катера и «Цубаме» были вынуждены отказаться от атаки и повернули на запад-юго-запад. Тут выяснилось, что из-за повреждения цистерны пресной воды в нее попадает морская вода. Это привело к постепенному засолению котлов и выходу их из строя. Миноносец в сопровождении катеров едва дотянул своим ходом до военной гавани.

Новейший истребитель «Ненохи», отбившийся от своего отряда в ходе ночных перестрелок с русскими кораблями, к исходу второго часа ночи, после безрезультатных поисков в заливе, подошел к мысу Косиба для получения последних сведений о противнике. Пользоваться радио все еще было невозможно из-за помех, поэтому через сигнальный пост рассчитывали связаться со штабом и получить дальнейшие инструкции. Передав ратьером опознавательный сигнал, получили положенный отзыв, а потом и приказ: «Перейти в подчинение к капитану первого ранга Кобояси и атаковать русскую стоянку вместе с его отрядом. В случае если встретиться с ним не удастся, действовать далее по обстоятельствам, но с максимальной настойчивостью». Точных данных о границах контролируемой русскими береговой черты в районе Кисарадзу не имелось, так же как и о численности высаженных там войск противника, поэтому у берега следовало действовать осторожно.

Командир истребителя старший лейтенант Томаока немедленно приказал выдвигаться к месту сбора – мысу Фуджими. Слева по курсу мерцало зарево боя. Судя по пеленгам, где-то в районе Банзу. Там начали стрелять еще с вечера, но поддержка действовавших со стороны Содегауры «Кокутаев» была не его задачей.

Правили к точке рандеву, в который раз проверяя оружие и механизмы. Но едва прошли три мили в нужном направлении, увидели прямо впереди взлетевшие в небо россыпи осветительных и сигнальных ракет. Немного погодя докатился и грохот резко усилившейся канонады. Это означало, что Кобояси уже начал свою атаку.

Вскоре появились и ориентиры. Теперь продолжали движение в направлении горящих на плаву судов у южного берега бухты Кисарадзу, на самом входе в гавань. По прикидкам штурманов, они дрейфовали и медленно тонули где-то у устья реки Които. Панораму самой бухты закрывал дым от этих кострищ. Дальше за ними все было освещено ракетами. Метались из стороны в сторону лучи прожекторов.

В последовавшей за этим череде перестрелок с катерами и дозорными крейсерами истребитель так и не смог прорваться в бухту, зато лишился командира, а вместе с ним и пятой части своего экипажа, половины артиллерии и обоих минных аппаратов. То есть «Ненохи» потерял возможность нанести хоть какой-то ущерб противнику и ушел для исправления повреждений в бухту Нагаура. Оттуда сразу доложили в Йокосуку о результатах боя и полученных повреждениях и получили приказ следовать в бухту Урага для срочного ремонта.

Глава 22

К исходу первых суток пребывания на подступах к японской столице главные ударные силы русского флота остро нуждались в отдыхе. После сложного штормового перехода, закончившегося ночным прорывом мощных заграждений и целым днем почти непрерывных разведывательных стычек с противником, все при той же штормовой погоде, а потом еще и штурма с серьезным артиллерийским боем и отражением сумеречных минных атак, люди едва держались на ногах.

Хоть какой-то шанс «отдышаться» имелся только в Кисарадзу. Надеялись, что там это удастся. Благодаря расторопности своего плавучего тыла, отгородившего бухту от остальной акватории залива основательными боновыми заграждениями и дозорными линиями, удалось организовать довольно безопасную защищенную стоянку.

В принципе, так и получилось. Но лишь относительно, и довольно выборочно.

До самой полуночи броненосцы удачно отстаивались в «тени» юго-западной части мелководной гавани, загораживая собой суда с войсками, частью уже потрепанными в оказавшейся бесплодной высадке. Самим им стрелять в течение нескольких часов после заката ни разу не довелось, так что отдых, хоть короткий и весьма относительный, силы охраны водного района им обеспечить все же смогли. Но только им, и только до начала первого часа ночи. Потом все изменилось.

Несмотря на самоотверженные усилия экипажей сторожевых катеров и прорывателей, вскоре после полуночи, по мере полного израсходования всего, отнюдь не малого, запаса сторожевых мин, все больше небольших японских судов начало успешно проскальзывать за внешний оборонительный периметр. Особенно после возобновления их массированных атак, отражать которые стандартным набором артиллерии уже не удавалось.

За внешней линией дозоров и заграждений прорвавшихся тоже встречали. Сначала таким отловом занимались катера резерва. А когда и их стало не хватать, при этом нарушители неуклонно росли в числе и размерах, огрызаясь все болезненнее, подключились и «Донской» со «Светланой», чьи позиции оказались ближе всех к полыхавшему с самого вечера северному флангу обороны рейда. Но поголовно выловить просочившихся было просто нереально.

Это привело к тому, что стоявшие севернее главных сил «Сисой» и «Александр II» тоже начали периодически клевать чужаков, проскользнувших мимо всех заслонов, своими мелкими калибрами. Благо многих из них было прекрасно видно на фоне беспрестанно сменявших друг друга многочисленных зарниц и пожарищ в районе обширных отмелей в устье реки Обицу. О посменном дежурстве назначенных орудий и их расчетов и отбое для остальной команды в таких условиях речи уже быть не могло. Сыграли тревогу, сорвав людей с мест отдыха. Впрочем, далеко от своих заведований никто и так не уходил.

А потом застучало, засверкало на западе. Должно быть, наши эсминцы внешнего дозора сцепились со своими японскими сородичами. Сигналов тревоги от них не видели, а бой миноносцев с самого начала признавался неизбежным в любом случае, поэтому считалось, что ситуация развивается пока штатно. Надеялись, что минным крейсерам удастся сорвать атаку еще на стадии развертывания ударных сил противника.