Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич

С истребителя «Ушио», оказавшегося на мели у мыса Фуджими после окончания перестрелки с русскими большими миноносцами, видели, как у него за кормой ушли в свою последнюю атаку корабли, возглавляемые капитаном первого ранга Кобояси, ставшим легендарным благодаря многочисленным публикациям в газетах. Он считался символом мужества и удачи, так что в успех атаки верили.

Однако она все не начиналась. Уже терялись в догадках, когда все же загремело на входе в гавань. А потом стали видны и отсветы боя непосредственно в бухте. Значит – прорыв состоялся! Отхода вспомогательных крейсеров не заметили, но по стихшей стрельбе средних калибров на границе заграждения поняли, что они ушли.

Все это время экипаж лихорадочно разгружал носовую часть корабля, чтобы сойти на глубокую воду. Винты проворачивались, не задевая грунта, и это обнадеживало. Работали и со своим якорным хозяйством, используя шлюпку. Наконец в 03:17 корпус дрогнул, потом медленно пополз назад, а вскоре и закачался на волне. Удалось!

Не теряя времени на подъем шлюпки, сразу ринулись в бой, лишь забрав из нее людей. Обогнув мыс, направились ко входу в гавань, держась в отдалении от берега. На востоке, где-то в стороне Кисарадзу, все еще стреляли. Небо там озаряли сменявшие одна другую ракеты, запускаемые в нескольких местах почти постоянно. Но разглядеть в их свете что-либо с такого расстояния не удавалось. К тому же там было очень много дыма. Намного ближе, примерно на границе заграждения, были видны три горящих судна. Они, судя по всему, уже затонули на мелководье и теперь хорошо освещали прилегавшие к берегу воды, что исключало возможность прорыва одиночного корабля следом за отрядами, ушедшими на восток еще недавно.

Лейтенант Хирада, всего неделю назад вступивший в должность командира истребителя, это прекрасно понимал. Он решил попытаться преодолеть заграждение где-нибудь на середине входа в бухту. Но о том, что оно из себя представляет, он не имел ни малейшего понятия.

Удаляясь от побережья в северо-восточном направлении, с палубы и мостика хорошо видели справа по борту отблески многочисленных залпов, заставлявших вздрагивать залитую светом многочисленных ракет огромную рваную дымную тучу. Там шел жаркий бой. Но вдруг все резко стихло. Только запоздавшие ракеты пятнали темное небо в нескольких местах, да с треском полыхали зарницы над отмелями Банзу.

Боясь опоздать, Хирада приказал прекратить поиск возможных проходов и идти в бухту. В 03:37, находясь по счислению примерно в четырех милях к северо-западу от порта Кисарадзу и в двух с половиной к северу от мыса Фуджими, «Ушио» повернул на восток и довольно быстро обнаружил бон. Подойдя к нему ближе, разглядели, что это мощная цепь, держащаяся на деревянных и железных понтонах. Русских сторожевых кораблей и катеров видно не было.

Сразу спустили шлюпку и отправили ее к понтонам. В этот момент мористее в сторону мыса Фуджими прошли два неопознанных больших катера. Истребитель с них, вероятно, не видели. Между тем матросы на шлюпке, работая ломами и топорами, смогли разломать два понтона, оказавшихся деревянными угольными плашкоутами. Но цепь, судя по всему якорную, с какого-то крупного судна, разъединить не удалось.

Тогда решили ее притопить, начав навешивать колосники и прочие грузы, перевозя их челночными рейсами от истребителя, лежащего в дрейфе рядом с заграждением. Хирада и его экипаж считали, что это единственное препятствие на его пути, поэтому люди работали с энтузиазмом, надеясь до рассвета все же успеть внести свою лепту в разгром противника. Чуть дальше на фоне зарева периодически проявлялись какие-то неясные тени, но признаков тревоги пока не было. Старались не шуметь.

Наконец очередной промер показал, что «Ушио» вполне может пройти над заграждением. Шлюпку оставили прямо над сделанным проходом и, ориентируясь по ней, двинулись вперед. Но, пробираясь над боном, задели его правым винтом, а потом и пером руля, деформировав его и заклинив в положении 5° вправо. На малом и среднем ходу вибрации не ощущалось. Удавалось даже править, меняя обороты на винтах, но на первых порах удерживать вытянутый корпус на нужном курсе получалось не очень. Однако, несмотря на повреждения, решили продолжить плавание, оставив шлюпку на прежнем месте в качестве бакена, но приняв обратно на борт большую часть тех, кто в ней находился.

Довольно скоро обнаружили впереди поплавки второй линии заграждений, похожей на уже пройденную, но показавшейся слабее. Поскольку, ставший неуклюжим, истребитель уже не успевал отвернуть, Хирада приказал с ходу таранить ее. Это было ошибкой. Она оказалось заминированной. Когда до линии цепей оставалось еще метров десять, под левой скулой раздался взрыв. Совсем не сильный. Должно быть, в мине нештатно сработал заряд. Появились только незначительные течи в первом и втором кубриках, от срезавшихся заклепок. Но нос истребителя ощутимо отбросило вправо, из-за чего удар получился скользящим.

Из-за этого порвать цепь форштевнем не удалось. Со страшным лязгом и снопом выбитых ударом искр «Ушио» скользнул в сторону. При этом уже и так увечным правым винтом снова приложились к заграждению, а в носовых отсеках усилились течи. Почти сразу со стороны Банзу показалась пара катеров, привлеченных взрывом. Они осветили истребитель прожекторами и открыли огонь из пушек и пулеметов.

Японцы ответили, но были тут же обстреляны еще и с незамеченного ранее судна, стоящего в трех кабельтовых южнее. С него выпустили несколько сигнальных ракет, вероятно, призывая кого-то на помощь, и открыли боевой прожектор, хорошо осветивший миноносец. Стрельба сразу стала точнее, начались попадания. К счастью, калибр был небольшой.

Не желая затягивать бой, находясь в ловушке между двух цепей, на минном поле и без возможности полноценного маневра, Хирада приказал отходить. Но выполнить это распоряжение удалось далеко не сразу. С большим трудом наконец развернувшись, содрогаясь от сильной вибрации, вызванной вращением уже дважды поврежденного винта, «Ушио» двинулся к проходу, где его ждала шлюпка.

Но еще не дойдя до нее, был атакован и со стороны залива другой парой катеров. Хотя японцы многократно превосходили их по огневой мощи, они успели прикончить вельбот до того, как их отогнали.

Несмотря на то, что корабль все время рыскал на курсе, внешний бон форсировали без происшествий, после чего легли в дрейф и подняли на борт плававших в воде людей, цеплявшихся за обломки. К этому времени был получен неутешительный доклад механиков, по сути, ставивший под сомнение даже возможность просто дальнейшего самостоятельного плавания, не говоря об активных боевых действиях.

Оказалось, что помимо гнутого винта у «Ушио» забиты грязью и илом холодильники, множество течей в носу, а 12 попавших в него снарядов вывели из строя одну пушку и оба минных аппарата. С таким букетом повреждений истребитель представлял сомнительную опасность для противника. Пришлось отправляться на ремонт.

Виляя, как маркитанская лодка, корабль двинулся сначала на запад. Но, опасаясь задеть свои же мины, в больших количествах выставленные за прошедший день с небольшим углублением на подходах к Йокосуке или Иокогаме, вскоре повернули на юг и с первыми лучами солнца вошли в бухту Урага.

Последними в эту ночь пытались атаковать русский флот миноносцы, вернувшиеся из Иокогамы после перезарядки минных аппаратов. Но, наткнувшись еще на подходе к бухте Кисарадзу на русские эсминцы, они рассыпали строй и не смогли провести организованной атаки. Миноносец № 72 пытался атаковать в одиночку вдоль отмелей, но из-за повреждений не имел возможности дать более 13 узлов.

Тем не менее ему удалось незамеченным проскользнуть мимо батарей и дозорных катеров, фактически оказавшись за заграждением. Блуждая в ближайших русских тылах, он всадил одну из своих торпед в полузатонувшее крупное судно, обстрелявшее его, но атака на обнаруженный сразу за этим крейсер сорвалась. После этого, счастливо избежав новых серьезных повреждений, миноносец смог прорваться обратно в залив и ушел в Иокогаму.