Следующая станция – Луна (СИ) - "Генрих"

— Не лично для нас, конечно. Для Агентства.

— В чём дело? — способ скрыть свою слабую эрудированность Игорь находит элементарный, переходит к конкретике.

— Правительство хочет и ищет возможности подгрести нас под себя. Национализировать, проще говоря, сделать госструктурой. Как Роскосмос.

— Они не смогут, — неуверенно заявляет Андрей. — Нет таких правовых возможностей.

«Возражаю» ему долгим взглядом. Пожимаю плечами.

— Сам знаешь, если нельзя, но очень хочется… а им очень хочется. Слишком гигантские ресурсы попадают нам в руки.

— Пока не попали, — опять Андрей.

До Игоря весь подтекст не доходит. Развеиваю туман неполной информированности кратким пересказом истории с Кондрашовым.

— Может показаться, что дело в его личных амбициях, но я в это не очень верю. Публика негодовала, но официальные лица отмалчивались или высказывались двусмысленно. Короче так, — беру быка за рога. — Даже если тревога ложная, то лучше перебдеть. Оцениваю контрольный срок, когда за нас возьмутся плотно, в два года. Он может растянуться и на пять, но если взять во внимание иногда проскакивающую неадекватность действий правительства и президента, то может и сократиться.

Даю паузу на обдумывание моих тезисов. И снова:

— Мы, в силу профессии, привыкли всегда всё резервировать, поэтому будем исходить из того, что на нас насядут через год.

Андрей скептически хмыкает.

— Думаешь, повод не изобретут, Андрюш? Да я тебе на месте сочиню! Например, объединят нас с Роскосмосом, и мы в нём неизбежно утонем. Нас могут даже частниками оставить. На первое время.

— Зачем им это? — «просыпается» Игорь.

Тяжко вздыхаю:

— Всякий чиновник норовит контролировать как можно больше ресурсов. Не исключая высших политиков. А тут такое эльдорадо. Президент уже взялся нами торговать. Недавно обязал меня принять на лунной базе двух китайцев. Кстати, именно два года я у него выторговал на это дело. Ах да! Я ж вам не рассказывал…

Рассказываю. До парней начинает что-то доходить. Песков ощутимо мрачнеет, Овчинников озабоченно трёт лоб.

— И что делать?

— Сам над этим всё время голову ломаю. Всерьёз обдумываю уход под юрисдикцию Северной Кореи. Их лидер ни под кого не гнётся. За политическую крышу будем им что-то отстёгивать, разумеется. Они — народ неизбалованный и малому будут рады. За один космический военный зонтик молиться на нас станут. Мы его пока не создали, но проблем в этом направлении не вижу.

Парни уходят в ещё более глубокие раздумья.

— М-да, а я думал, что научные проблемы самые сложные… — тоскливо говорит Андрей.

— Ты прав, именно они самые сложные. Политическая игра несложная, но иногда очень противная, только и всего.

Напоследок резюмирую:

— Без вас какого-то стратегического решения принимать не буду. Обдумайте всё. Ищите свои варианты. Но в фоновом режиме. А так, занимайтесь своими делами. Ты, Игорь, как уже сказал, подбирай под себя координацию всех лунных дел. Ориентировочно месяцев через восемь отбудешь туда. Тоже какому-нибудь кратеру своё имя дашь, — усмехаюсь, но на самом деле говорю о серьёзном: о новом виде поощрения, которым ни один руководитель похвастаться не может. А у меня этот козырь появился.

Мы дадим всей лунной географии наши звонкие имена. Надо подобрать и себе самую высокую гору и переименовать её в пик Колчина. Хе-х!

Примечание для себя.

Уходить под крыло Ким Чен Ына я, конечно, не планирую. Вариант всего лишь удовлетворительный, а я желаю отличный. Но мне нужны единомышленники, ребята должны осознать остроту проблемы, самостоятельно поискать способы выхода. Нельзя их огорошивать на ходу пусть отличным вариантом, но слишком неожиданным. Они должны быть к нему готовы. Когда придумаю тот самый отличный вариант.

Глава 15

Вперед, Анжела!

8 сентября, четверг, время 09:20.

Байконур, Обитель Оккама, подвальный тир.

Андрей Песков.

После нажатия кнопки начинает мерно рокотать транспортёр, подающий мишени на рубеж стрельбы. Звук негромкий, но его хватает, чтобы заглушить вентиляторы, энергично выметающие пороховой запах.

Капитан-десантник пододвигает умопомрачительно красивой пепельной блондинке снаряжённый магазин. Характерно девушка меняет магазин в ПМ. Называю эти движения дискретными, каждое из них как бы обрубленное. Надо бы поработать над этим. От дискретности никуда не денешься, но если уменьшать каждый квант движения, то в конце концов Анжела начнёт двигаться неотличимо от слитного «аналогового» человеческого способа.

— Сорок девять, — Ерохин одновременно сомневается и восхищается. — Всё-таки не пятьдесят.

Магазины по пять патронов снаряжаются. Иначе могут возникнуть трудности в подсчёте. Высока вероятность попадания пули в уже пробитое место, если стрелять больше пяти раз. Чем точнее стрелок, тем больше такая возможность.

— На таком расстоянии (Анжела стреляет с двадцати пяти метров) даже случайные воздушные потоки могут пулю отклонить…

Ерохин фыркает.

— Развесовка пороха может отличаться, масса пули. Любой параметр патрона не абсолютно точный, всегда есть какой-то допуск, — равнодушно продолжаю перечислять факторы, влияющие на точность стрельбы.

На этот раз капитан не фыркает.

Анжела быстро учится. А чего ей? Биение сердца не мешает, она бессердечная. Натурально нет сердца, ни в каком не переносном смысле. Рука не дрожит. Бифокальное зрение позволяет видеть мушку и мишень одинаково чётко. Человек — что-то одно. Волноваться и нервничать тоже неспособна.

— Давайте в движении, — переходим к следующему этапу тренировок.

Меняем мишень — покачиваясь, подставка с ней уезжает на позицию.

— Пули трассирующие?

— Нет, — Ерохин велит Анжеле разрядить пистолет и подаёт ей пустой магазин с кучкой трассирующих патронов.

Та сосредоточенно и несколько неуклюже снаряжает. Мне дубоватость её манипуляций не нравится, поэтому проблему решим — рано или поздно. Но человек не в теме не понимает, какие мощности задействуют обыкновенные телодвижения. Если переводить их в компьютерные термины, то получаются астрономические величины. Грубая прикидка показывает, что для воспроизведения динамики, неотличимой от человеческой, требуется не сотня ядер в процессорном блоке, а на порядок больше. Так что пока это роскошь.

— Анжела, один выстрел.

Ожидаемо мажет, не дав поправки. Смотрю в окуляр зрительной трубы.

— Какое смещение? — спрашивает Дима Панкратов, ведущий инженер, разработчик «глаз» Анжелы.

— Ожидаемое, около девяти сантиметров. Если бы мишень стояла, было бы не меньше девятки, а так только семёрка…

Ерохин хмыкает и забирает пистолет у Анжелы. На мой долгий взгляд не реагирует. Настоящий военный, намёков не понимает. Так делать нельзя, он ведёт себя с ней, как с солдатом. В её установках зашито, что он — инструктор, поэтому она должна выполнять его указания. Но я — старший инструктор и если бы стал возражать, то она, нисколько не сомневаясь, попыталась бы забрать пистолет обратно. Или отобрать. Физически она явно слабее даже обычного человека и с капитаном не справится. Однако есть два нюанса. Разница в физических возможностях её не смутит, паттерны поведения пока достаточно примитивны. И второе: у неё есть козырь в рукаве. Пока один.

Ерохин повелительно машет рукой, Дима включает движение мишени. Успеваю скомандовать Анжеле:

— Наблюдай! — тут же понимаю, что команда лишняя. Ничего, не помешает.

Четыре выстрела гремят почти в автоматном режиме. Четыре огненные стрелы впиваются в мишень; вздрагивает, но упрямо движется подставка. Тридцать шесть выбил — подсчитываю через окуляр. Результат не феноменальный, но отличный с хорошим запасом.

— Примерно так, — снисходительно говорит капитан и пододвигает пистолет Анжеле вместе с новой партией патронов.