Наталья Лапикура - Следующая станция – смерть
Обзор книги Наталья Лапикура - Следующая станция – смерть
Валерий Лапикура, Наталья Лапикура
Следующая станция – смерть
«Говорят, есть способ варить кофе без самой… варки. Мелко смолотые зерна растереть с сахаром и залить крутым кипятком из расчета: ложка кипятка на ложку смеси. Дальше взбивают до появления густой пены., после чего доливают горячей воды. Я пробовал. Гадость!»
Из рецептов Алексея Сироты«Ту-104 – самый лучший самолет!
Ту-104 – самый быстрый самолет!
Экономьте время! Зберiгайте час!
Ту-104 даром похоронит вас!»
Реакция советского народа на призыв пользоваться услугами «Аэрофлота». Исполняется на мотив похоронного марша Ф. Шопена– Ты знаешь, почему я люблю нашу советскую гражданскую авиацию?
– Наверно, за сервис.
– Близко, но не то. Для нас сервис – это когда вместо принести чаю не посылают матом вдоль вагона, а вежливенько втолковывают, что чаю не будет. Потому как заварка закончилась еще на станции Мотовиловка.
– Тогда за скорость: «Сутки поездом – час самолетом»?
– Плюс двое суток в очереди за билетами, плюс два часа из города в аэропорт, плюс обязательный час до отлета в аэропорту, плюс два часа от аэропорта до города, плюс неопределенный срок отсидки в промежуточных аэропортах, если летишь транзитом. Не говоря уже о легендарной фразе: «Рейс переносится по погодным условиям на…»
– Так за что же ты ее любишь?
– А за то, что на территории, подведомственной гражданской авиации, не происходит, в соответствии с официальными документами, НИ ОДНОГО преступления. Человека могут убить, ограбить, изнасиловать, искалечить, наконец, обобрать до нитки и пустить голым на люди, – все равно в отчетах напишут, что это происходило не в аэропорту, а на его территории. Чувствуешь разницу? Рай для легавых!
Этот разговор проистекал в непосредственной близости от взлетных полос Киевского аэропорта «Жуляны». Собственно говоря, советская гражданская авиация имела к описанным ниже преступлениям опосредованное отношение. Просто мы с Алексеем, если мне не изменяет память, должны были кого-то встретить. Прибытие нужного нам борта все время откладывалось – то в силу каких-то там погодных условий в аэропорту вылета, то в силу тех же условий по месту посадки, сиречь, в Киеве. Поэтому мы сидели на втором этаже аэровокзала, пили кофе и разглядывали взлетную полосу (взлетно-посадочную, уточнил тогда Алексей).
Я еще поинтересовался:
– Ну, если тут рай, так почему же ты, Алексей, сюда не переведешься – в эту, как ее? – авиационную милицию? Облетел бы «на шару» весь Советский Союз, стюардессы бы тебя любили, привозил бы коньяки с Кавказа и «Вана Таллинн» из Прибалтики. К кофе… А главное – никто бы стружку с тебя не снимал за скверную статистику.
– Звали меня. Только я высоты боюсь. А касательно «шары», – так мне как-то в нагрузку ко взятке гражданская авиация такое преступленьице подложила, – век помнить буду.
«Аэрофлот» – на тот момент Гражданская Авиация – в семидесятых – восьмидесятых годах превратился в зону, безоговорочно выведенную из-под критики. Даже нелепая гибель бортпроводницы Надежды Курченко, гибель, которая засвидетельствовала полную неподготовленность единственной в СССР авиакомпании к борьбе с воздушным терроризмом, была резво обращена в подвиг. Киевская киностудия им. Довженко оперативно сляпала соответствующий фильм, освященный именем известного классика украинской советской литературы. Правда, до сих пор неизвестно, какое отношение на самом деле имел этот талантливый мастер к сценарию, подписанному его именем. К тому времени весьма кстати оказались еще два фильма. Первый – экранизация популярной пьесы Э. Радзинского «Сто четыре страницы про любовь» – насчет красивого, неземного чувства, вспыхнувшего между физиком и стюардессой. Сотни тысяч юных провинциалок после просмотра этой ленты брали штурмом немногочисленные курсы бортпроводниц. Седовласые кадровики с колодками боевых орденов баррикадировались от этой оравы в туалетах или выбрасывались в окна без парашютов. Те, кто помудрее, по-отечески улыбались и брали девочек… в телеграфистки.
Вторым фильмом был «Экипаж» – это уже значительно позже. В нем доблестные рыцари гражданской авиации ни в огне не горели, ни в воде не тонули, и даже землетрясение, отягощенное пожаром на бензохранилище, их не взяло.
Но это в кино. А в жизни – если погода позволяла и горючее подвозили вовремя, – «Аэрофлот», в общем-то, оправдывал свой популярный лозунг: «Сутки поездом – час самолетом». Но зачастую, особенно летом, получалось так, как говаривал тогда еще молодой и запрещенный к печати Михаил Жванецкий: «Когда подсчитали, оказалось не быстрее. Зато дороже». Благо, что советский человек, в силу врожденного оптимизма, верил в будущее. Потому и терпел. В принципе, «Аэрофлот» был таким же порождением Системы, как и прочие ее институции. За сравнительно недорогой билет пассажир получал полный комплект услуг – от «шаровой» порции минералки до хамства со стороны бортпроводниц, которые вместо страниц собственной любви подсчитывали количество своих абортов. Кроме того, чтобы ночью добраться, например, из московских аэропортов Внуково, Домодедово или Шереметьево (когда уже не ходят рейсовые автобусы) до самой Москвы, приходилось платить живодерам-таксистам сумму, которая превышала стоимость билета от Киева до союзной столицы.
Однако, об «Аэрофлоте», как и о мертвых в древнем Риме, говорили исключительно либо хорошо, либо ничего. Официально авиакатастроф не существовало. Нужно было дождаться столкновения двух самолетов, когда погибла вся футбольная команда высшей лиги «Пахтакор», чтобы об этом сообщили сквозь зубы. Но только о смерти футболистов и катастрофе того самолета, на котором они летели. Об остальных пассажирах и о втором лайнере – ни слова!
– А что касается воздушной милиции, – напомнил мне Алексей, – то ее организовали после убийства несчастной Нади Курченко. А посвященные намекали, что эта идея стукнула в голову высокому начальству после другого случая. Группа каких-то то ли бандитов, то ли диссидентов попыталась захватить в воздухе самолет, чтобы загнать его в Китай, а может, и в Японию. Откуда им было знать, что в этом же лайнере летели правительственные фельдъегеря, естественно, при табельном оружии. Вот эти придурки и вздумали поиграть в вестерн. А самолет, говорят, изнутри сбить – одной пули хватит. Герметизация нарушилась – и амба! В результате самолет упал на родной территории, никто не уцелел. Вот тогда и были созданы специальные подразделения воздушной милиции. Но и тут не обошлось без нашего классического вранья. Официально нигде не упоминалось о борьбе с воздушным терроризмом. В самом деле, разве нормальный человек захочет удрать из страны, где самый короткий рабочий день, самые дешевые билеты на самолет, самая дешевая вареная колбаса с абсолютно бесплатным лечением последствий ее употребления и где с каждого заработанного рубля трудящийся получает на руки целых пять копеек. Нет, нормальный человек из такого рая даже и не подумает сбежать, только сумасшедший! Поэтому создание аэрофлотовской милиции власти обосновывали приблизительно так (я тебе цитирую по памяти, но почти дословно):
«Вчера (дата, месяц) в 14 ч. 20 м. в г. Махачкале неизвестный преступник, угрожая оружием, забрал 534 рубля и револьвер «Наган» в отделении связи, а в 16 ч. 30 м. этот же преступник, угрожая оружием, завладел выручкой галантерейного магазина – 524 руб. – и исчез. Приметы: мужчина 23–25 лет, рост 160–165 см, среднего телосложения, лицо смуглое, скуластое, волосы темные. Был одет в рубашку, линялую, темную с белым воротничком. Говорит по-русски».
Последняя примета весьма существенна, поскольку в Дагестане, чья столица Махачкала, если ты лакец или кумык, а продавщица – аварка, то фразу «Давай деньги, или убью!» лучше кричать на языке межнационального общения. Потому что, если разговаривать на родных языках, то друг друга не поймете. У них в Дагестане такой себе маленький лингвистический вавилон. Не очень вдохновляла сыскарей и «линялая темная рубашка с белым воротничком». Ведь если ты на протяжении двух часов десяти минут разбогател на 1058 руб. плюс старый, но безотказный, как теща, револьвер системы «Наган», то новую рубашку ты уж себе как-то организуешь.
– Спасибо за информацию, при случае учту. Правда, я не лакец и не кумык…
– Слава Богу, мне же легче. Потому, что радиограмма, посланная в подразделение милиции Киевского аэропорта «Жуляны», заканчивалась жизнерадостно: «Прошу сориентировать личный состав на задержание преступника и, в положительном случае, сообщить в УВД г. Махачкала».
Теперь попрошу внимания, потому как сейчас придется изложить логику властей относительно создания авиамилиции. Возьмем этого конкретного преступника с темными волосами и в линялой рубашке.
