Назад в СССР: демон бокса 2 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич

Милиционер почесал затылок.

— Поехали — посмотрим.

Я погрузил работяг в «бобик» и покатил впереди. На стройке милиционер обошёл возведённые стены, заглянул в колодец канализации, осмотрел запасы материалов. Потом подошёл вплотную.

— Вам завидуют, олимпиец. Деньгам, успехам. Не понимают, сколько труда вложено. Хотят на халяву, считают украсть, что у вас, что у колхоза, законным правом. Такие люди. Как динамовец динамовцу предлагаю: беру стройку на себя. Через месяц с большего закончим, тут второй этаж, кровля… Да, пока вода, сантехника, электричество, это позже, к зиме. В общем, ночевать можно будет через месяц, днём работы продолжим. Перезимуешь уже тут. Лады?

— Отлично звучит. Сколько?

Он снова двинул фуражку на голове. Возможно, тем самым стимулировал мыслительный процесс, как у меня обращение к дракону усиливало удар.

— Пятьсот по окончании. Отчитаюсь за каждую копейку. Лишнего не потрачу.

Ударили по рукам. Посчитали, сколько ещё надо денег и на что. Милиционер вызывал у меня куда больше доверия, чем Санёк по протекции председателя колхоза. Однако через колхоз добыли более половины материалов, включая лес-кругляк… Замкнутый деревенский круг.

Запустив процесс строительства и не решив с продажей «мерса», я убыл отрабатывать пограничный оклад — в Киев, на тренировки и показательные выступления перед начальством Западного пограничного округа. Уж там поинтересуюсь, долетел ли до их политотдела слух о том злосчастном партсобрании? Соломахина, как мне говорили в Минске, перевели. Но я, злопамятный, хотел удостовериться и узнать — куда именно. Если в Москву, с выделением служебной площади, а при генеральских связях и такое возможно, это очень странное наказание.

Там был очень неоднозначный приём. Военные, привыкшие к переводам по всему СССР, воспринимали Украину как очередную пересадочную станцию в карьере, не особо задумываясь, в какой национальной республике приходится жить несколько лет. Родившиеся здесь не могли простить избиения Саченкова на чемпионате страны.

После моральной акклиматизации заглянул в политотдел. Всё же новоявленный молодой коммунист, не хухры-мухры. Перспективный строитель светлого будущего. Заодно спросил про своё персональное дело, о таком ЧП их посланец в Белоруссии сто пудов был обязан доложить. Ни о чём таком в Киеве не знали, а Соломахин, оказывается, продолжил служить на прежнем месте и в прежней должности как ни в чём не бывало.

Вот не люблю такие способы решать вопросы, фактически ведь — низкое стукачество. Но и промолчать нельзя, тот пожилой политотделовский майор, проводивший партсобрание, решит, что об меня можно вытирать ноги, и пофиг, что получаю знаки внимания лично от Машерова.

Пришлось покопаться, и вот она — возможность. Оказалось, в кадрах округа нашёлся человек, пересекавшийся с покровителем Соломахина и затаивший обиду, отчего старлей отправился набираться боевого опыта к границе с Норвегией на крайний Север. Майор получил поздравления с окончанием честной и безупречной службы в связи с выходом на пенсию. Рапорт о продлении срока ему не подписали. Кто-нибудь ещё собирается меня попрекнуть «волгами» и «мерседесом»?

В начале октября, на закрытый чемпионат округа по контактным единоборствам в Киев приехал мой высокопоставленный болельщик и покровитель. После выделения участка я к нему больше не обращался, но получал поздравительную открытку после каждого выигранного турнира. Разумеется, не сам их писал, кто-то в секретариате ЦК КПБ, но сам факт, что Машеров дал поручение следить за спортивной карьерой и отмечать успехи, дорогого стоит.

Он посмотрел финал, тискал мне руку под недобрыми взглядами местных, ожидавших, что в моей категории победит украинский фаворит, обещал помочь, коль возникнут трудности, тогда обращаться напрямую… А у меня всплыл в мозгах, слегка ушибленных в финальном поединке, калейдоскоп из картинок к рассказу «И грянул гром» Рэя Брэдбери, перемешанных с информацией «Вышнего» о ключевых событиях в БССР моего нынешнего времени. Машеров разбился насмерть в автокатастрофе, в том числе — по вине престарелого персонального водителя, вовремя не отреагировавшего на изменение дорожной ситуации. Теперь ситуация изменится в Политбюро ЦК КПСС, где уже наверняка начались тайные манёвры в связи ухудшением здоровья «дорогого товарища» и выбором кандидата на высшую должность в партии. Машеров — ни разу не претендент на кресло Генсека, но на общий расклад сил влияет. Дав ему повод сгонять в Киев, а не глупо погибнуть под Смолевичами, я, по Брэдбери, раздавил бабочку размером со слона.

С каждой такой бабочкой бонусы послезнания истории уничтожаются. Даже «Вышний» бессилен помочь, он не вычислит, к каким последствиям приведут мои экспромты.

Примечание к главе второй. Если кто-то вдруг не читал (советую прочесть) или запамятовал за давностью лет небольшой рассказ «И грянул гром» Рэя Брэдбери, напоминаю: в нём центральный персонаж, путешествуя в далёком прошлом, случайно раздавил бабочку. Это, казалось бы, ничтожное событие повлекло негативные последствия в настоящем.

Глава 3

3

Фея

Милиционер сдержал обещание и получил аванс в счёт обещанной суммы премии. Дом и гараж на две машины стояли с кровлей, работники возились с обустройством и коммуникациями.

Отопления пока не было, даже камин не сложен. Санузел частично готов, канализация подключена, но воды ещё нет, буровая бригада подкачала. Только колодец во дворе. Вместо электричества — батарейный фонарик.

И всё же это мой дом! Мой, пусть не на сто процентов достроенный, зато на сто процентов собственный, здесь отец тела не будет орать «проваливай, гадёныш». И хозяева, вернувшиеся с востока страны, не потребуют съехать.

На участке в четверть гектара мне смогли сохранить все сосны, кроме пятна застройки и небольшой площадки перед крыльцом. Дом из кругляка, сложенный «в чашу», то есть с выступающими по углам оконечностями брёвен, идеально вписался в ландшафт. Крыша, покрытая нержавейкой, была окрашена в кирпичный цвет с сеткой, очень удачно имитирующей черепицу. Металлочерепица здесь пока не известна, а организовать привоз настоящей керамической из Литвы руки не дошли.

Я перегнал в гараж «мерседес», избавив деда от ответственности за него, тот вздохнул с облегчением, а бабушка положила в объёмистый багажник баул с продуктами, словно у человека в большой машине столь же большой аппетит. Они не пропадут, холодильник уже ждёт, завтра должны были дать свет, да и погреб выкопан, куда же без него в деревне.

Первая ночь в собственном доме… Запах смолистых сосновых брёвен, шум ветра, шорох падающей на крышу хвои… Не Божья Благодать в полной мере, но какая-то часть её.

Это было в ночь с субботы на воскресенье. Мог, конечно, пригласить в койку кого-то из нетребовательных подружек, не выставляющих претензию по поводу отсутствия душа в доме, да и отхожее место пока за соснами, но не стал. Тем более что ночевал не один.

В числе подарков, свалившихся на мою голову после победы нокаутом в финале московского олимпийского турнира по боксу, нашёлся и один довольно необычный, хоть не скажу — нежеланный. УВД Мингорисполкома презентовало мне щенка восточноевропейской овчарки из своего питомника. Естественно, пса списали на выбраковку, хоть на самом деле он был чертовски хорош. Вот только забрать его сразу не мог, предстояли командировки в Варшаву и в Киев, да и дом не достроен, а на съёмную квартиру — никак. Инструктор-кинолог заверил, что пёселя я и дальше смогу к ним закидывать на передержку, но чем больше времени с ним проведу, тем лучше установится контакт между человеком и животным.

В августе всё небольшое своё свободное от спорта и стройки время я проводил в питомнике, непременно заезжая туда утром и вечером, кормил кобеля только из своих рук. Поскольку в СССР восьмидесятого года собачьи корма не попадались в продаже вообще, он рос исключительно на натуралке, получая с детства кости, хрящи и мясо. Я мудрил с добавками вроде творожков, Рекс, так бесхитростно его окрестили ещё до отнятия от суки, благодарно сметал всё, лизал руку и просительно заглядывал в глаза: а ещё кусочек?