Назад в СССР: демон бокса 2 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич
— Да. Гоша — курсант ВИЗРУ. У него первый выходной за много месяцев с разрешением отлучиться из расположения. Взял служебный автомобиль отца. Вот и расслабился излишне.
— Вы тоже из военной семьи, от барышни из штатских не часто услышишь «отлучиться из расположения». Но, простите, ВИЗРУ — это Высшее инженерное зенитно-ракетное училище, а на песке задницей вверх валяется, выходит, будущий ракетно-ядерный щит нашей Родины. Так что я укрепился в намерении сообщить в комендатуру.
— Я ещё не всё сказала. Начальник училища генерал-майор Щеглов — мой отец, гошин папа служит у него на кафедре огневой подготовки, они друзья ещё с Сибири. Если история во всех подробностях всплывёт в минской комендатуре, крупные неприятности будут и отца. Следовательно — и у меня. Скажут, что я вдохновила Гошу на нарушение.
— Правда, вы?
Длинный, по женским меркам, был, наверно, хорош собой, манекен для песни «а я люблю военных, высоких здоровенных» (группа «Комбинация»). Понятно, что привлёк внимание красотки.
— Признаюсь, да. Он в меня влюблён с детских лет, когда отцы служили в за Уралом. Мой перед пенсией получил перевод в Минск, дядю Пашу вскоре перетянул за собой. Стало быть, Гоша — моя судьба.
Я так и не понял, всерьёз или в шутку она произнесла эти слова. Чёрт побери, совсем юная, двадцати точно нет, наверняка в голове пусто как в вакууме… а меня зацепила. Пусть мне третье тысячелетие, но телу всего девятнадцать. Гормоны, гормоны. Половое воздержание дня три, они давят на мозг.
— Предлагаете мне забыть его оскорбления, нападение со спины? Понимаю, защитничек Отечества пьян как свинья. Но водка не освобождает от ответственности.
Она уже давно встала и приблизилась, уперев руки в бока.
— А если он извинится?
— Ну, посмотрим. Развяжите его сами. Вас как зовут?
— Виктория. С Зоей вы знакомы, третья — Наташа. Мы поступили в институт иностранных языков на первый курс, была первая картошка. В честь возвращения задумали пикничок — проводы лета. Тут Гоша мне позвонил, умолял встретиться, обещал, что не будет мешать нашему девичнику…
Наташа уже сражалась с узлами, стреноженный тихо мычал, крайне недовольный развитием сценария. Его спасительница раздражённо прошипела Виктории сквозь зубы на скверном английском: скажи этому, чтоб убирался подальше, сами разберёмся. Виктория ответила, тоже по-английски, что обещала извинений от Гоши.
— Дорогие мисс! Сори, но я спортсмен, часто езжу за рубеж и полагаю, что владею английским несравнимо лучше вас. Просил бы придумать иной способ держать от меня свои мысли в секрете.
Моё лондонское произношение, когда-то сразившее Марию Васильевну, учительницу английского в более чем средней советской школе, здесь произвело не меньшее впечатление. Первой опомнилась в неловкой ситуации Вика, напрягшая своё скудное знание языка Альбиона.
— Тогда вас как истинного джентльмена приглашаю за стол, сэр. Надеюсь, мы уладим недоразумение с мистером Гошей.
— Сэнкс! К сожалению, мисс, ваш стол недостаточно изобилен, чтоб принять ещё одного мужчину, обременённого собакой, выпрашивающей кусочки. Чтоб не быть обузой, позволю себе покинуть вас минут на десять, обещаю удивить. Смею надеяться, что вы приведёте мистера Гошу в достойное состояние.
Не уверен, что она всё поняла, хоть пытался изъясняться на английском как можно проще. Не теряя времени, помчался к дому, где переоделся в сухое. Вскоре вернулся с объёмистым баулом. Там лежали припасы, врученные мне дедушкой-бабушкой из загашников хладкомбината, упаковка из шести банок хорошего немецкого пива, остаток с поездки в Польшу, и бутылка водки, хранившаяся для расчёта за краденые стройматериалы. Если кратко, мой залп крупного калибра был раз в надцать тяжелее бутербродиков, сока, винца и уже опустошённой бутылки «Столичной» в активе четырёх пляжников.
На них на всех я не пытался произвести впечатление. Только на одну.
Поддатый Гоша, разумеется, никаких извинений не принёс, валялся сбоку покрывала и зло зыркал. Не буянит — и слава Богу. Ему бесконечно благодарен, что привёз Вику на мой пляж. Даже если расстанемся без её телефончика в моём кармане, беды нет. Номер квартиры начальника ВИЗРУ вычислю через комитетчиков на раз-два.
Девушки ошеломлённо смотрели на импортные этикетки.
— Порежьте белый хлеб. Вот масло. Чёрную икру лучше всего есть так — на бутерброде с маслом.
Пиво придержал, налил курсанту полстакана водки, себе и девочкам сок.
— За мир! — провозгласила Зоя, не уточнив, имеется ли миру-мир на всей планете или только непродолжение драки между мной и Гошей.
Тот дёрнул до дна, после чего я невинно спросил, пробовали ли они когда-нибудь настоящее баварское пиво.
Зоя: а давай! Вика: нет, не пробовала пока. Ната: пиво вообще не пью.
Естественно, налил им всем, себе — снова сок. Гоша на всех парах влетел в мою ловушку, заполировав водку пивом, Зоя и Виктория приняли с удовольствием, Наталья чуть пригубила, за неё допил длинный. В течение получаса он прикончил и водку, отрубившись без моего нокаутирующего удара.
Сразу стало как-то проще разговаривать. Мы болтали о пустяках, я старался почти ничего про себя не говорить, скромный такой, всё больше расспрашивал девушек, сорил комплиментами, поднимал им настроение. Потом беседа словно на камень налетела на замечание Наты о Гоше и Виктории. Она ввернула «её парень».
— Правда? Думал, он — ваш, Наташа.
— Откуда такое предположение?
— По ряду признаков. Вика рассказала, что Гоша долго был на казарменном положении. Вырвался, но почему-то она не слишком старалась выглядеть на все сто. Косметики почти нет, волосы волнистые, требующие укладки, а собраны в банальный хвост. В простом хлопчатобумажном костюме и кедах. Зоя тоже особо не наяглась, уверен — если захочет, то постоит у зеркала и будет неотразимой. Наташа, вы, напротив, причёсаны, в босоножках, новых джинсах, блузке, на пальцах и в ушах бижутерия. Никак не на пикник по случаю окончания сельхозработ. Предполагаю теперь, что надеялись отбить Гошу. Хотя, быть может, чего-то не знаю.
— Шерлок Холмс хренов… — начала Ната, но Вика великодушно разрешила ей: — Если хочешь — забирай.
Предмет торга только причмокнул губами во сне.
Тем временем быстро и бескомпромиссно стемнело, как полагается осенью.
— Барышни! Всё хорошо, но время пикника подходит к концу, и тут одна проблема: привёзший вас шофёр не вяжет лыка. Предлагаю гуманный вариант, занесём его в УАЗ, пусть выспится и не окоченеет на земле. Вас я сам отвезу, потому не пил.
— Не будешь звонить в комендатуру?
Вика была со мной уже на «ты».
— При одном условии. Приедешь домой — набери его отцу. Если ваш недовоенный, очнувшись, сразу заведёт мотор и поедет, запросто убьётся или ещё на кого-нибудь налетит. Пусть отец организует эвакуацию.
— Дядя Паша будет в ярости… Не хотела… Хорошо. Отчасти я сама виновата, мне и расхлёбывать.
Как только ракетчик заполнил заднее сиденье «бобика», я бесцеремонно вывернул его карманы и, найдя ключ зажигания, на глазах Вики сунул его под водительское сиденье, девушка понятливо кивнула. Затем впятером, считая Рекса, направились ко мне домой.
— Барышни! Вас ждёт небольшой сюрприз. Для этого нужно набраться терпения на пять минут.
Вести их в неготовый дом, окружённый стройкой, я не хотел.
Наталья, моя перманентная контра, немедленно выразила протест, что их бросают одних в тёмном лесу, она лучше пойдёт к дороге. Тем не менее, переминалась с каблука на каблук, пока троицу не осветили фары.
— Садитесь! Такси подано!
Это надо было видеть, с какой осторожностью три белоруски устраивали попы на благородно пахнущей коже сидений. Аккуратнейше, только бы не хлопнуть, закрыли двери.
Я не готовился к поездке, сунул в магнитолу первую попавшуюся кассету. Из динамиков грянул битловский альбом Abbey Road, и буквально через минуту, оправившись от первого шока, пассажирки подпевали в три голоса: Come together right now over me! (Двигаем вместе прямо сейчас! — перевод автора).
