Прыжок "Лисицы" (СИ) - "Greko"

—?

— Уверен, что все нумера заняты. И пансион такой… Господа офицеры ругают.

— Тогда?

— Переезжайте через реку. Ищите квартиру на Песках. У немецких колонистов. Там пять или шесть колонистских домов стоят на самом берегу реки, под Авлабарской горой. У них дома на две половины. В одной помещаются сами, а в другую пускают наемщиков поденно и понедельно. И, если угодно, с полным продовольствием. И прямо вам скажу: комнаты у них светлее, чище, постели несравненно опрятнее и обед удобосваримее, чем в «Справедливой России»!

Я от всей души поблагодарил его за столь ценную информацию. Милютин пожелал нам удачи. Сдал нас на руки дежурному по штабу и ушёл.

Я ждал приёма. Поневоле задумался о «Справедливой России», продолжая умирать от хохота. Что символизирует вывеска? Справедливость для России по-еврейски? Этому Соломону — прямая дорога в Одессу! Если он честно предупреждает постояльцев, что, как гордый еврейский лев, готов растерзать гостя-змея, то на фиг, на фиг такой отель! Если же он предложил аллегорию, где все тот же еврейский лев готов растерзать любую конкурирующую фирму — тех же колонистов — и в это заключена, по его мнению, российская справедливость, то стоит вспомнить вечную истину: патриотизм — последнее прибежище негодяя!

— Господин Варваци! Подойдите к столу формулярных списков! — прервал мой внутренний стенд-ап чиновник канцелярии корпусного Штаба.

Я вздрогнул. Что за странное обращение? Что за дьявольский привет из прошлой жизни⁈

— Прошу меня извинить, но моя фамилия Варвакис. Константин Спиридонович, к вашим услугам.

Мы прошли в большой зал, заставленный столами. Собственно, весь штаб огромного Кавказского Отдельного корпуса и был этим самым залом! И пустующий стол под портретом императора был не иначе как «кабинетом» его начальника — отсутствующего ныне генерала Вольховского.

Пребывание начштаба на мысе Адлер сказалось не лучшим образом на состоянии дел во вверенной его заботам армейской структуре. Офицеры в форме артиллеристов и военные чиновники-письмоводители вид имели расслабленный. Лицом и фигурой изображали скуку, которую не разогнало даже мое появление.

— Вынужден вас огорчить, — елейным голоском уведомил меня чиновник. — В документы вкралась досадная ошибка. Мой предшественник, служивший ранее в интендантском комиссионерстве, почему-то решил, что вы сродственник таганрогских икорных королей Варваци. Дабы избежать досадного промаха, он внес вас в формулярные списки именно как Варваци, а не Варвакиса. Теперь же, видя бумагу от господина Фонтона, понимаю, что ошибся штаб. Но ничего поделать не могу! Не переписывать же все ведомости и отчеты за полгода!

— Постойте, постойте… Объясните толком! Я ничего не понимаю! Какие списки? Какие формуляры?

— Что ж тут непонятного⁈ По представлению секретной части Канцелярии главноначальствующего на Кавказе вы были зачислены в декабре прошлого года в 13-й Эриванский лейб-гренадерский полк и прикомандированы к означенной секретной части в унтер-офицерском звании. Юнкером! В ведомостях на получение довольствия и кормовых денег не расписывались, формы с полкового цейхгауза не получали. Я понимаю, что по роду вашей деятельности, на кою недвусмысленно намекает ваш наряд, вы пребываете на службе в качестве лазутчика. Но хоть раз за полгода можно явиться в штаб, чтобы подписать все бумаги⁈

Проделки Фонтона! Это все проделки чертова Фонтона! Он же намекал мне на поступление на службу! Но я и помыслить не мог, что все будет так скоропалительно!

— Почему юнкер? — выдавил из себя первое, что пришло в голову.

Теперь пришла очередь удивляться чиновнику.

— А как еще следует называть вольноопределяющегося из студентов? По происхождению, увы, вы сами знаете, чем не вышли, чтобы на унтер-офицерское звание рассчитывать. Вот Азиатский Департамент МИД и передал нам ваши документы об обучении языкам. Вы же языками владеете?

Я машинально кивнул и прохрипел:

— Шестью.

— Выходит, минимум в драгоманы полковые годитесь! А то и дивизионные! Глядишь, годика через два экзамен на офицерский чин сдадите. А то и раньше, если начальство отметит!

Ну, Фонтон! Ну, сукин сын! Подлог и подделка — главное оружие шпиона!

— Константин Спиридонович! Ау! Очнитесь! — позвал меня чиновник. — Ну что вы, право, так близко к сердцу приняли сей анекдотец⁈ Ну, вкралась ошибочка! С кем не бывает! По глубокому моему разумению, поимеете больше выгод от связи — пусть и эфемерной — с богатым торговым домом.

Я помотал головой и перекрестился: чур меня, чур! Вот и новый пазл встал на свое место в истории рода Варвакисов-Варваци. Какая ирония судьбы! Я в прошлой жизни носил фамилию, исковерканную по прихоти чиновника-интенданта!

— Могу я увидеть полковника Хан-Гирея?

— Жаловаться будете? — тоскливо протянул чиновник.

— Доложиться о прибытии!

— Он прав, — вмешался один из офицеров штаба. По-моему, он с товарищами с трудом сдерживались, чтобы не рассмеяться. — Доложиться по команде — наипервейшее дело!

Он, часом, не родня Ване Мавромихали?

— Полковник в штабе бывает редко. Вам его следует искать во дворце наместника, где располагается секретная часть. Вы уж, голубчик, про нас не забудьте. Как доложитесь, извольте явиться в Штаб и подписать все бумаги! Хватит вам на все про все трех дней? — Я кивнул. — В таком случае, не задерживаю. Дежурный офицер! Извольте проводить!

— А моя бумага?

— Вот подпишите все, и бумага не понадобится! Пущай пока в Штабе побудет.

Я расстроено махнул рукой и поплелся на выход. Перед дверью обернулся и спросил, понимая всю глупость моего вопроса:

— Где здесь ордена выдают?

Ответом мне стал взрыв хохота всего зала.

Вышел на улицу.

— Ну, как у тебя все прошло? — спросила обеспокоенно Тамара, оценив мой растерянный вид.

— Дали три дня на разграбление города! — попытался за шуткой скрыть недоумение. — Поехали в предместье напротив монастыря святого Давида.

Милютин, спасибо ему, дал хорошую наводку. Быстро нашли приличный дом, с двумя сдаваемыми комнатами. Бахадур, по-моему, еле сдержал слёзы, когда я ему указал на его отдельную комнату. Чтобы остановить его благодарности, спросил, не пойдет ли со мной исполнять повеление царицы. Он сослался на усталость. Хотя, думаю, хотел вовсю насладиться ощущением хозяина отдельной жилплощади. Тома, как и грозилась, тут же завалилась спать. Не удержалась от соблазна и еще раз проверила меня, насколько я запомнил необходимые инструкции и имена. Удовлетворилась. Как только её головка коснулась подушки, тихо засопела. Я поцеловал её в щёчку. Пошёл на Армянский базар.

Сразу на себе почувствовал, насколько утомительна и в чем-то даже была опасна пешая прогулка по Тифлису середины XIX века. В городе почти не существовало мостовой. Благо, что сейчас было сухо. Но я представлял, что будет, если пройдет дождь. Пусть даже легкий. Очевидно, что все улицы тут же покроются непроходимой грязью. На некоторых улицах мостовая местами присутствовала. Но, наверное, её клали любители квестов. Или шутники. Поскольку они были такого рода головоломными, что поневоле рука тянулась осенить себя крестным знамением, дабы избежать напасти. При этом от меня требовалось не только смотреть под ноги, но и стараться не попасть под чьи-то другие. Или под копыта.

Потому что мимо меня беспрерывным потоком двигалась пестрая кавалькада. Здесь были верховые на конях со стриженными гривами и идущая гусем пара лошадок с подвешенными между ними крытыми носилками. Армяне с навьюченными верблюдами (!), грузины с арбами, ослы с вязанками дров, кони с кожаными мехами на спине, налитыми водою или кахетинским вином. Плюс еще и женщины, покрытые белыми покрывалами.

Их цеплять не стоило ни в коем случае. Лучше уж верблюду под брюхо! Благо на улицах женщин было мало. Едва встретилась одна на сорок человек мужчин. Себе дороже выйдет толкать женщин в городе, в котором все мужчины поголовно вооружены! Причем, многие не только традиционными кинжалами, но и ружьями с пистолетами! Куда только полиция смотрит⁈