Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич

Даже когда разгорелся бой возле фланкирующей батареи флота на недостроенном форте № 3, работы не прекращали и в море никого не выслали. На фортах мыса Каннон имелось достаточно артиллерии, чтобы с этим справиться. Пусть эти зазнавшиеся крепостные артиллеристы хоть что-то сделают. Вообще, всю эту ночную вылазку, предпринятую русскими, сочли отвлекающей, не заслуживавшей внимания ударных сил. Время было слишком дорого, чтобы сейчас размениваться на такие мелочи. Предстоящая ночь должна была решить все!

Глава 19

Пока адмирал Дубасов пытался взять Йокосуку, в бухте Кисарадзу продолжались работы по усилению обороны. Доставленный на транспортах составной длинный бон, изготовленный еще во Владивостоке из стальных понтонов и якорных цепей небоеспособных кораблей, наконец закончили. Протянутые в два ряда и соединенные между собой уже на плаву, эти цепи надежно закрепили на якорях и постоянно контролировали катерами, освободившимися после завершения работы.

Внутреннюю линию заграждения на нескольких участках даже оснастили дополнительно противолодочной сетью с подрывными патронами, также привезенной в разобранном виде из Амурского залива. Хотя заряд взрывчатки там был невелик, его, по результатам уже довольно давних испытаний, вполне хватало, чтобы покалечить шлюпку или катер или показать место подлодки, пытающейся пробираться в гавань под водой, и привлечь внимание дозорных сил к подозрительному участку.

Хотя на руках у капитана первого ранга Радлова и имелся приказ об обеспечении получасовой готовности к переходу для оставшихся транспортов с десантом и их эскорта (а значит, скоро и базу придется сворачивать), работы не останавливались ни на минуту. Меньше чем через пару часов на залив опустится ночь, так что весь конвой вполне мог и не успеть перейти в Йокосуку. Да и войска с берега до утра точно снимать никто не будет, так что мало кто сомневался в том, что вся эта напряженная дневная суета окажется очень нужной и полезной.

Японцы пока перестали засылать разведчиков к бухте по сухому пути, ограничившись только наблюдением с прилегающих возвышенностей. Восточнее порта еще до начала сумерек отмечали активную работу минимум двух гелиографов и прочую сигнализацию. Но приблизиться с той стороны к активно возводимой линии обороны никто больше не пытался. С юга никаких поползновений за весь день отмечено не было. В долине реки Които, среди разбросанных крестьянских полей ни пешего, ни конного противника вообще так и не видели. А западнее, на побережье после захвата батарей больше не стреляли. Это позволило максимально сосредоточиться на морской обороне.

Прежде всего, в сравнительно спокойной обстановке закончили оборудование раздвижных входных ворот на юго-западном фланге заграждения, рядом с приткнувшимся к берегу «Анадырем». На сам пароход спешно устанавливали дополнительные прожекторы, пулеметы и малокалиберную артиллерию, блиндируя это бухтами троса, мешками с углем и брусьями из запасов аварийных партий. В трех кабельтовых восточнее него из сетей Буливана выгородили защищенную стоянку для «Богатыря», который, совместно с полевыми батареями, окопавшимися на берегах реки Които, должен был своими пушками прикрывать проход.

Второй бронепалубник «Светлана» так и не получил своей защищенной стоянки. Для ее сооружения уже не хватало ни материалов, ни времени. Его планировалось использовать в качестве подвижного артиллерийского резерва для поддержки катерных дозоров непосредственно у бона на любом угрожаемом направлении.

После ухода флота появилась еще одна забота. Из-за сложностей с выводом в довольно узкий проход броненосцев и прочих боевых и десантных единиц произошла небольшая задержка. Только незавершенность главного заграждения, на тот момент еще имевшего достаточно широкие прорехи, позволила в приемлемые сроки выпустить из гавани всех, избежав навалов и повторных заходов. Накладок при маневрировании такой массы крупных судов в тесноте да на мелководье хватило, даже с избытком.

Хоть никакого явного выражения неудовольствия от высшего руководства и не последовало, капитан Радлов, как начальник тыла, устроил «разбор полетов» сразу же, так сказать, по горячим следам. Недочеты учли, весь вечер старательно исправляя «косяки», параллельно с продолжавшимися доводочными работами. При этом с тревогой вслушивались в канонаду, гремевшую совсем недалеко за сырой мглой на западе. А когда оттуда прибежали миноносцы с известием, что флагман вызывает конвой к Йокосуке, выдохнули.

Стало быть – сладилось!

В соответствии с имевшимися инструкциями, сразу отправили пару прорывателей, что чинились в бухте и не участвовали в общем веселье, чтобы забрать с берега передовые отряды, державшие оборону у мостов на тракте в направлении Чибы. Их стремительный рывок на север вызвал немалую панику среди японских мелких парусников и пароходиков, ползавших по отмелям у Содегауры и подозрительно кучковавшихся в бухте Явата.

Глядя на начавшуюся суету, командиры довольно крупных вооруженных пароходов досадовали, что у них все же не вспомогательные крейсеры или хотя бы миноносцы. Момент, чтобы прихлопнуть всю эту шелупонь, был самый подходящий. Глядишь, предстоящей ночью спокойнее было бы. Имевшиеся на палубах мелкие пушки и митральезы для этого дела не годились.

К тому же ни проводить, ни попытаться рассеять ни времени, ни возможности уже не имелось. Отход передовых отрядов от мостов пришлось прикрывать своей артиллерией. Учитывая несерьезность имеемых калибров, это требовало максимальной сосредоточенности. Японцы плотно наседали, так что в устье реки рядом с Гои пришлось даже устроить небольшую высадку, чтобы фланговым ударом открыть путь к отступлению заметно поредевшему северному отряду.

Оказалось, что там, помимо моста на прибрежном тракте, японцы начали заготовку материала и масштабные подготовительные работы, чтобы строить еще и железнодорожный мост. Поэтому было много рабочих и охраны, активно протестовавшей с самого начала. А потом подтянулись еще и войска с расположенной совсем недалеко станции Сога. Передовые дозоры этого гарнизона «опекали» отряд с самого начала.

В Нагауре все прошло гораздо спокойнее. Там до железной дороги было далеко, а охрана из ополченцев всерьез сопротивляться не могла. Уходя, разорили телеграф, забрав аппарат с куском провода аршин в сто, не меньше, и телеграфиста. Закончили у обоих мостов уже в сумерках, на всех парах поспешив обратно.

А в Кисарадзу, за время их отсутствия, все изменилось. Из бухты через ворота еще даже не успели выйти все транспорты, задействованные в предстоящей высадке, начальство скомандовало «отбой», предупредив, что флот возвращается на стоянку. В свете таких новостей тот факт, что «эвакуаторы» своим рейдом смогли отогнать за отмели Банзу назойливую японскую мелочь, пришелся очень кстати.

Правда сразу после их возвращения она появились снова. И уже явно начинала наглеть в предвкушении скорого разгула. Судя по ее поведению, больше похожему на разведку боем, предстоящая ночь обещала быть весьма содержательной. Но это, пожалуй, и к лучшему. Устали все жутко, а потому считали, что лучше отбиваться в полную силу на подготовленных рубежах, чем тащиться по минам или сидеть в тревожной темноте и тишине и гадать, какую пакость эти узкоглазые опять выкинут.

Но высшее командование такую точку зрения отнюдь не разделяло. Оно пребывало в весьма растрепанных чувствах. За истекшие сутки произошло слишком много непредвиденного. Неожиданности сыпались отовсюду, начиная с погоды и вызванных этим навигационных ошибок, и заканчивая сюрпризами от противника. В то, что они закончились, совершенно не верилось.

Самый главный козырь – внезапность атаки – оказался потерян еще на старте, ни одна из домашних заготовок не сработала так, как планировалось, а теперь еще и предстояла ночевка во враждебных водах с разозленным и недобитым врагом под самым боком. И требовалось срочно принимать решение – оставаться здесь и пытаться отразить неизбежные нападения, либо бросить все, что мешает движению и, снова воспользовавшись приближающейся темнотой, пытаться вырваться из залива, все больше начинавшего напоминать ловушку.