Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич
Разгоревшийся и достаточно быстро стихший бой у западных форпостов слушали в напряжении. Но от ушедших в том направлении совсем недавно кораблей Матусевича и двух других «Невок» запросов о помощи не поступало, так что продолжили совещание, постоянно следя за горизонтом. Потом благополучно пропустили к бухте «Донского», приняв от него полномочия внешнего дозора.
Когда уже двинулись к намеченным позициям, расходясь в цепь, снова с юго-запада, судя по пеленгу, опять с первого форта, затрепетал ратьер, извещая о посторонних, проскочивших чуть западнее, совсем недалеко от него, и двигавшихся в северо-восточном направлении. То есть вдогон за едва залезшим в логово флотом, все еще толпившимся у входного бона, судя по продолжавшейся там возне, пока еще не до конца закрытого.
Эсминцы, не мешкая, ринулись на перехват. Почти сразу на фоне пожаров Йокосуки обрисовались низкие силуэты миноносцев, явно японских, быстро смещавшихся к северу и вскоре пропавших в темноте. Действуя поотрядно, рассыпались веером и продолжили поиск, с тревогой оглядываясь на багровое зарево, начавшее разрастаться у Содегауры и быстро приближавшееся к бухте. Слушали частые хлопки малокалиберных пушек и трескотню пулеметов, перемежавшуюся какими-то взрывами. Но на полноценную минную атаку это все же не тянуло. Да и соответствующего сигнала и запроса о помощи не было, так что продолжили прочесывание намеченного сектора.
Спустя четыре минуты после первого контакта державшийся на правом фланге поисковой цепи 2-й отряд Андржиевского снова обнаружил японские минные отряды. Они уже разворачивались для атаки, совершенно неожиданно оказавшись с другого борта, позади правого траверза.
Возглавляли штурмовые порядки противника четыре двухтрубных миноносца. Их силуэты резко обозначились на фоне ярких всполохов, которые широкой полосой залили приливные отмели у Банзу. Несколько западнее, с приличным отрывом от головных, черными тенями на серо-рыжем фоне обрисовались еще четыре группы по три единицы быстроходных, явно военных кораблей. Скоро разглядели, что все они с четырьмя трубами, кроме одного, на котором их было только две. Истребители!
Коротко мигнув об этом пиронафтом на остальные эсминцы, Андржиевский положил право руля, разворачивая свой отряд для фланговой атаки, приказав блюсти скрытность и усилить наблюдение по всем румбам. В котлах не шуровать, освещения не открывать! Более крупных чужих судов поблизости пока не видели, но они вполне могли находиться где-то рядом. Готовились ко всему.
А японцы довольно быстро приближались к внешней линии заграждений, их намерения легко угадывались. Времени дожидаться подхода других отрядов не оставалось, поэтому «Грозный» вел свое трио в атаку, хоть схватка и обещала быть неравной. Уже на боевом курсе к нему успели подтянуться оба «Финна», державших соседнюю позицию в цепи.
Пять русских эсминцев ударили в южный фланг строя противника из темной северо-западной части горизонта. Супостат как раз только начал маневрирование для выхода в атаку. Выбирая ее направление, японцы так и не увидели русских до того момента, как те открыли огонь, сразу отбросив все ограничения.
Часто стреляя на оба борта, «Грозный», «Громкий», «Бодрый», «Финн» и «Эмир Бухарский» украсились еще и искрами, обильно сыпанувшими из труб. Под кормой взбило пену, начав разводить белые отвалы и от форштевней. В таком виде они вклинились в зазор между японскими истребителями и миноносцами, вынуждая первых уклоняться с курса, избегая охвата головы, а вторых рыскнуть в сторону, спасаясь от продольного огня в спину. Видимых попаданий не зафиксировали, но это было только начало.
На наборе скорости пересекая голову японского строя, они даже просто своим появлением вызвали замешательство в их колоннах. К тому же дали залп осветительными ракетами, окончательно похоронив все надежды на внезапность, после чего пропали в темноте, прежде чем ответный огонь обрел хоть какую-то упорядоченность. Повреждений никто из наших, да и японцев, скорее всего тоже, не получил, но атака развалилась, еще даже не начавшись.
Едва погасли ракеты, на спешно приводивших себя в порядок самураев навалились «Украинцы», снова прошедшие сквозь японский строй, на этот раз прямо через его середину от юго-западного фланга к северо-восточному. Осветить поле боя никто больше не пытался, но очень плотный огонь вели обе стороны. Правда, японцы опять начали стрелять с запозданием, поскольку до самого нападения не видели новой угрозы. В то время как сами представляли собой заранее обнаруженные и распределенные цели.
Снова строй противника смешался. Русские же сохранили порядок в компактной отрядной колонне и, начав набирать ход одновременно с открытием огня, опять избежали тяжелых повреждений. Но попадания на этот раз были с обеих сторон. Разглядеть во всеобщей свалке, кто кого и насколько серьезно достал, в итоге оказалось невозможно из-за быстрой потери визуального контакта.
Сразу начав плавный разворот на обратный курс, русские трехтрубные минные крейсеры совсем скоро снова пересекли район боя. Теперь уже не таились, приглашая оппонентов на бой, но там уже никого не было. Только поблескивали мазутные пятна, в которых плавали какие-то мелкие обломки. Вряд ли удалось так легко кого-то прибить. Скорее всего, просто шлюпку раскроили или еще чего-то такое. А может, кто-то вытряхнул за борт старую грязную ветошь.
Скинув сигнальный плот, спустя минуту разразившийся ракетным сигналом отбоя тревоги, сбавили обороты на винтах и начали скрытно занимать свои распределенные сектора, готовясь к отражению новых нападений. Но довольно долго на глаза попадались только отдельные небольшие суда, и те едва ковылявшие на северо-запад или запад. Судя по всему, они уже получили свое и на остатках плавучести отползали из свалки у дельты реки Обицу. По ним не стреляли, не желая раскрывать позицию.
Результатом этого внезапного нападения стали тяжелые повреждения двух японских кораблей. «Хато» лишился левой машины, у которой бронебойной болванкой прошило цилиндр высокого давления. А «Яйей» пострадал от взрыва собственных боеприпасов. После прямого попадания детонировали кранцы первых выстрелов одной из бортовых 76-миллиметровых пушек. В результате осколками изрядно посекло оборудование в кормовой кочегарке и перебило главный паропровод. Истребитель полностью лишился хода, и его взял на буксир «Кисараги», оттащив в Иокогаму. Подбитый «Хато» обеспечивал прикрытие на переходе. Имелись повреждения и потери в людях на других кораблях. Таким образом, еще даже не начав атак, японцы лишились трех ударных кораблей.
Русские катерные дозоры у ворот бонового заграждения, получив такое явное предупреждение о близости противника, готовились с минуты на минуту дать встречный бой. Однако сначала минута сменялась минутой, потом час шел за часом, а чужаков в зоне их ответственности все не появлялось. Бесплодно переварив вскипевший в крови первый адреналин, половину ночи с воды и берега в акватории бухты вдали от отмелей Банзу прислушивались к раскатам боя, доносившимся с севера, и до рези в глазах вглядывались в темноту вокруг.
Но их время еще не пришло.
А бой миноносцев ненадолго стих. В конце концов он, с небольшими паузами, растянется почти до самого рассвета. Но после этой четко выполненной атаки до полуночи единственным значимым событием стало лишь очищение внешней линии бона от «налипшей» мелочовки противника.
Заграждение было достаточно мощным, чтобы миноносцы и даже значительно более крупные суда не имели никаких шансов преодолеть его с ходу. Потому японцы, буквально ощупав почти всю линию и убедившись в этом, пытались тайком проделать в нем проходы небольшими подрывными зарядами, чем и занимались их просочившиеся с севера катера под прикрытием миноносцев.
Наша охрана такое безобразие сразу засекла, но, попытавшись препятствовать, нарвалась на пару увесистых плюх, поспешив наябедничать начальству, ответственному за сохранность бона. Те условным ракетным сигналом обратили внимание внешних дозоров на проблемный участок, который тут же и «дезинфицировали», кого-то даже удачно подстрелив. После чего нашим катерам оставалось только в относительно спокойной обстановке уничтожить вехи в двух местах, где цепи все же успели подорвать. Но сама линия устояла, лишь получив совсем узкие разрывы, найти которые без разметки было практически невозможно.
