Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич
Вот и сейчас на левом крыле было тесно. Все взоры устремились на северо-восток. Судя по всему, вокруг стоянки флота что-то начиналось. Там взлетели ракеты, а потом началась и нешуточная стрельба. Но у отряда Матусевича имелась своя задача, так что ни хода, ни курса не меняли. Флот было кому защищать и без них.
Опасаясь, что в таких обстоятельствах при отходе из района боя в направлении Йокосуки, японцы могут выйти на его корабли, начальник отряда распорядился добавить хода, чтобы скорее пересечь горло пролива Урага. В этот момент с «Быстрого», замыкавшего короткую колонну, сообщили о двух неопознанных судах, прошедших у него за кормой куда-то на восток. С них миноносцы, похоже, не видели.
Обстановка была нервозной. Слева за кормой, за плоским носом мыса Фуцу стреляли, а небо, кроме ракет, озаряло еще и зарево уже начавшихся пожаров. Впереди, в проливе, перемигивались какие-то подозрительные огоньки. И было совершенно непонятно, суда это сигналят, либо что-то, просто болтающееся на волнах, периодически показывается на их гребнях. При этом справа зловеще и регулярно сверкали столбы пороховых газов крупнокалиберных гаубиц с грозного пушечного мыса. И каждый раз после такой вспышки невольно все сжималось внутри. А не в тебя ли швырнули очередным шимозным «чемоданом»?!
Однако благодаря именно этой стрельбе с береговых фортов удалось разглядеть башню маяка Канонзаки. Он оказался довольно близко. Ближе, чем предполагалось. Оставалось только поблагодарить японцев за столь любезное содействие с определением своего места в кромешной сырой темноте. Если учесть, что все прочие ориентиры с такого расстояния были не видны, это являлось большой удачей. Появился шанс прямо сейчас развернуться на цель и выйти к ней уже от японских позиций, откуда нас вряд ли ждут.
Так и сделали, последовательно положив руля вправо и встав на северо-западный курс. Опасный во всех отношениях мыс Каннон оказался теперь слева совсем рядом, не более чем в миле, а может, и меньше. Точно определить в таких условиях никто не брался. Пушки с него продолжали стрелять. Но вместо ожидаемого уже давно перехода на залпы, все так же гремели только одиночные выстрелы. Однозначно, били из тяжелых гаубиц, но не спеша, словно растягивая удовольствие.
Спустя примерно четверть часа впереди начали различать тусклые огни или какие-то отсветы. Они все время мерцали, то становясь ярче и больше, то уменьшаясь и тускнея прямо на глазах. По мере приближения стало ясно, что это небольшие костры, горящие на земле, судя по всему, в ямах или котлованах. А вокруг них мелькают фигурки людей, что-то таскающих. В бинокль уже можно стало разглядеть, что когда свет от пламени озарял такую фигуру, отсвет становился выше и ярче, а когда никого за костром не было, оставалось только едва видимое свечение. Судя по пеленгам, это и был искомый искусственный остров. И он отнюдь не заброшен. Удалось даже примерно определить его размеры.
Поскольку, выходя на задание, имели только весьма приблизительное, общее представление о цели, толкового плана атаки составить не удалось. Разработали лишь несколько возможных вариантов в зависимости от степени соблюдения режима скрытности при выдвижении к объекту, наличия или отсутствия гарнизона на нем, системы охраны и прочего. Так что теперь решили спланировать и согласовать дальнейшие действия. Ломиться без разбора, как носороги, опасались.
Чтобы укрыться от катившейся с океана волны, ушли западнее, за мыс Гошигазаки, где легли в дрейф примерно в миле от берега, предположительно, за пределами расположения батарей крепости Каннон. Начали совет, сойдясь вплотную, почти шоркаясь бортами. Командиры кораблей перескочили со своих палуб, скакавших вверх и вниз, на флагмана, чтобы иметь возможность тихо все обсудить.
Ни луны, ни звезд не видели. Продолжавшие сверкать вдали за сопками вспышки выстрелов, вместе с долетавшим грохотом нагоняли тревогу. Хотя вокруг все заливало ночной тьмой, и ничего подозрительного не видели, берег и воды вокруг были чужими, так что остерегались издавать даже малейший шум.
После недолгого совещания командиров и офицеров, пришли к выводу, что провернуть все тихо никак не получится. Исходя из этого, учитывая опасное соседство мыса Каннон с большим поголовьем здоровенных пушек, имеющих прожекторные батареи и прочие средства улучшения прицельности собственной стрельбы, требовалось отгородиться от них. Решили, что «Быстрый» передаст разместившихся на нем бойцов на оба оставшихся эсминца и обеспечит превентивное задымление промежутка между насыпной батареей и мысом, В этом случае, когда начнется стрельба, ничего кроме дыма с фортов уже не разглядят. А на самом острове предполагали управиться быстро, надеясь на эффект внезапности. Судя по кострам, нашего визита там не ждут.
Максимально осторожно и тихо пересадив людей, капитан второго ранга Рихтер повел свой миноносец вперед. Ход держали небольшой, чтобы ни искрами, ни бурунами не выдать себя раньше времени. С кормы видели, как «Безупречный» и «Блестящий» так же тихо двинулись на северо-восток, заметно забирая влево, чтобы выйти к форту со стороны острова Сару.
До условленного времени начала атаки оставалось еще четыре минуты, когда в той стороне, где они скрылись из вида, хлестко ударила очередь «максимки». Моментально скомканная ночная тишина сразу разразилась еще и винтовочным залпом, а потом частой ружейно-пистолетной стрельбой, закончившейся мощным взрывом, огненно-красной вспышкой осветившим весь горизонт на юго-западных румбах.
В этой вспышке, как на фотопластинке, отпечатались два низких силуэта с четырьмя трубами в ряд и что-то еще, едва возвышавшееся над волнами, почти закрытое клубами дыма и массой вздыбленной воды. Это что-то уже почти добралось до пологих скатов невысокого холма, которые жадно облизывали штормовые волны. В контурах самого холма выделялись резкие грани на вершине, явно не природного происхождения. Ничего больше разглядеть не успели.
Внезапность теперь была однозначно потеряна. С берега немедленно открылось сразу два прожектора, метнувшихся белыми лучами к подозрительным силуэтам. Но, не добежав до них, они уткнулись в борт «Быстрого», еще только начавшего пачкать пейзаж тяжелыми маслянистыми клубами, буквально выдавливавшимися из труб и сразу стелившимися низко над палубой, разливаясь за кормой клубящимся шлейфом, раздувающимся под напором ветра.
Следом за прожекторами ударили и пушки. Сначала четыре среднекалиберные скорострелки, расположенные на гребне высот за мысом Гошигозаки, с которого светил один из прожекторов. Потом, одна за другой, в дело вступили и тяжелые батареи правее и левее, выше и ниже.
Ручки машинного телеграфа сразу перекинули вперед до упора на самый полный ход. Командир, припав к амбушюрам переговорных труб, требовал, чтоб срочно давали дым. Что нужна завеса. Прямо сейчас. Их уже заметили! Плевать на все, но атакующую пару они должны закрыть.
О том, что заметили, в низах и так догадались. Грохот начавшихся близких разрывов там почти не слышали, зато прекрасно чувствовали. Узкий корпус миноносца ощутимо валяло из стороны в сторону от частой и резкой перекладки руля, а настил котельных поддавал в пятки от особо близких прилетов.
Понимая, что не успевают, мехи в кочегарках пихали в топки пропитанную мазутом ветошь, наплевав на неизбежные тучи искр, которые сразу за этим последуют, когда жирное тряпье, разъедаемое горячим пламенем, начнет расползаться на лоскуты и вытягиваться в дымоходы. Прекрасно осознавая, что этим притягивают к себе еще больше снарядов, именно этого и добивались. Понимая, что потом всю эту гарь, налипшую где не надо, придется самим же вычищать, если живы останутся. Подгонять никого не требовалось. Главное было именно сейчас дать побольше дыма, коль уже о нас тут все теперь знают.
Яркие вспышки залпов на берегу, видимые с мостика лишь в короткие мгновения, когда слепящий всех электрический свет убегал чуть в сторону, сливались с еще плясавшими в обожженных им глазах красными разводами. От этого многим казалось, что стреляющих пушек на берегу десятки. Фиксировать позиции в таких условиях было сложно. Скороговорки докладов и команд вклинивались в короткие паузы относительной тишины, не в силах перекрыть общий шум и грохот.
