Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич
Уже ближе к вечеру с завистью проводили уходящие в бой корабли, приняв с флагмана лишь профилактический «втык» на тему «бдеть и не пущать!». Потом пытались разглядеть, что происходит на западе, где азартно гремели пушки. Но хлесткая мельчайшая морось, мельтешившая над заливом и мешавшаяся с дымами, загораживала почти все. Мелькавшие в ней размытые силуэты эсминцев ничего не проясняли.
Только после шести часов пополудни, когда видимость начала улучшаться, разглядели свои броненосцы. Судя по тому, что они имели возможность вести частый огонь, почти не двигаясь с места, решили, что наша берет. А когда от Йокосуки проскочили назад миноносцы и сразу после этого за спиной из бухты начали вытягиваться пароходы с оставшимися силами десанта, порывались даже сопроводить их, но эту функцию уже взяли на себя тоже подскочившие с запада «Украинцы», попутно отмигав, как обрубив – «держать позицию!»
Но потом обрадовали, сообщив, что десант уже бьется в самом порту, а «Донской», скорее всего, будет обеспечивать перебазирование на новое место пока остававшихся на стоянке тылов. Ему в помощь от Йокосуки уже выслали отряд ставших не нужными прорывателей, чьи силуэты, спешившие в сторону Кисарадзу, уже четко обрисовались на северо-западе. Но это еще не точно.
Такие новости вызвали немалый ажиотаж, но, как оказалось, праздновать победу было еще ой как рано! Не успели поделиться ими с «Нахимовым», тот огорошил сообщением о множестве больших судов и миноносцев, поднимавшихся проливом Урага в залив. Все это тут же ретранслировали на группу встречающих, одновременно готовя старичка к бою и выдвижению на перехват. В том, что вместе с эсминцами смогут отразить атаку, если она состоится засветло, не сомневались. Тем более что навстречу вполне успевали еще и крейсеры Егорьева, тоже двинувшиеся от Йокосуки. Так что поводом для возвращения конвоя, а значит, и отмены высадки остальных сил, она точно не станет.
Однако адмиралы, видимо, имели иное мнение на этот счет. Едва винт под кормой старого броненосного фрегата начал баламутить воду, снова приняли уже осточертевший семафор «держать позицию!». Одновременно свой приказ получили и транспорты, начавшие разворачиваться обратно в бухту. За их неуклюжей возней наблюдали с тревогой, поскольку на юге серый горизонт явно начал темнеть, пропитываясь угольной копотью. Враг был близок и многочислен!
Совсем скоро из артиллерийской рубки доложили, что видят цель. Большой вооруженный пароход огибал мыс Каннон. За ним еще суда, но пока не разобрать. Дальность до головного 32 кабельтова. Командир приказал начать пристрелку. Все, что видели, сразу передавали дальше на ближайшие миноносцы морзя прожектором. Чтобы и с приближавшихся крейсеров и с достаточно далеких броненосцев могли разобрать без ретрансляции. При этом стреляли, стреляли, стреляли.
С самого начала этой схватки функция «Донского» свелась к встрече все новых и новых пришлых. Бывало и попадали, но темные серые туши, беспрестанно выползавшие из мглы на юге, глотали это, даже не вздрогнув, величаво уходя дальше к западу и по непонятной причине не ввязываясь в бой. Собачью свалку миноносцев, вцепившихся друг в друга между фортами, наблюдали со стороны в готовности отсечь огнем чужаков, если те вырвутся оттуда в сторону стоянки. Возвращавшиеся главные силы с головной десантной группой надежно закрыл своей быстроходной парой Егорьев.
Солнце в тот день ушло за горизонт где-то за сырыми тяжелыми тучами под аккомпанемент выстрелов, гремевших над северным устьем пролива Урага. Уже в густых сумерках броненосцы со своими подопечными проследовали мимо первого форта и его бессменного стража, правя к проходу в боне. Вот тут и настал черед старичка реабилитироваться за досадный утренний прокол.
Со своей позиции с «Донского» видели, что все наскоки удалось отразить, и японцы, казалось, откатились к разгромленной базе. Но совсем скоро выяснилось, что они просто выискивали возможность подобраться незаметно. Когда шесть больших истребителей и два вооруженных парохода отделились от основной их группы и вновь двинулись к едва ползшим на восток нашим броненосным отрядам, на крейсере дали ход, положили руля, чтобы привести цели себе на траверз, и открыли огонь полными бортовыми залпами. При этом на фоне вечерней зари и всполохов набравших силу пожаров в порту прекрасно видели тех, в кого стреляли, в то время как атакующие корабли никак не могли его разглядеть в темной восточной части горизонта.
Японцы медленно поднимались от второго и третьего фортов, стараясь слиться с полосой мглы и клочьев жирного угольного дыма, сгоняемого ветром к полуострову Босо. Но этот дым вовсе не закрывал их от наблюдения с позиции за островом-фортом под номером один, а избранный ими курс открывал почти полную бортовую проекцию при оптимальной дистанции, так что, по сути, они сами лезли в прицел.
Первый же залп был точен. Тусклыми рыжими вспышками отметились не менее двух прямых попаданий в головного. Этот неожиданный выпад сразу поддержал и «Нахимов», до этого целый день тихо просидевший на своей мели. Его позиция так же позволяла вести прицельный огонь всем бортом. Правда дальность была значительно больше, хотя тоже в пределах уверенного поражения целей.
Показать его боеспособность уже не опасались. Считалось, что сгустившиеся сумерки позволяли больше не опасаться обстрела с грозного пушечного мыса, на виду у которого подранок торчал с самого утра. До его батарей было более трех миль, поэтому признавалось маловероятным, что с фортов смогут верно определить расстояние всего лишь по вспышкам дульного пламени. А для защиты от минных атак, вкалывая весь день как проклятые, успели подготовить боны, которые оставалось только вытащить катерами из-за корпуса, да заякорить на местах. Много времени это не займет, даже если волна не уляжется, а защиту обеспечит вполне надежную.
Оказавшись под внезапным и точным фланговым огнем, японцы сломали строй, вынужденно уйдя к своему берегу. Но, отказавшись от атаки главных сил, они быстро перестроились и атаковали своих обидчиков. Это оказалось неожиданностью для русских, решивших, что им удалось прогнать супостата. Наблюдатели с «Донского» увидели три истребителя, выскочивших из полосы плохой видимости прямо ему в левый борт, только когда те уже кренились в развороте, занимая позицию для торпедного залпа.
Открытый с опозданием огонь не смог предотвратить пуска торпед. Повезло, что ход успели набрать. Вполне возможно, что только благодаря этому ни одного попадания не случилось. Где прошли мины и сколько их было, в густых сумерках да среди толчеи волн даже не видели.
Но, дав первый залп, японцы даже не думали уходить. Они продолжали сближаться и явно не намерены были отпускать свою жертву, начав обходить крейсер с обоих бортов, быстро нагоняя. Теперь уже их низкие силуэты сливались со сгущавшейся сырой тьмой, совершенно бесследно поглощавшей все выпускаемые снаряды. Искр, летевших из труб, да пенившихся бурунов под форштевнями не хватало, чтобы захватить цели оптикой прицелов. Новых попаданий не было, а отвернуть некуда! Лишь стремительная контратака все так же державшихся неподалеку «Громящего» и «Видного», с только что присоединившимся отрядом Матусевича, не позволила противнику уверенно прикончить заслуженного, но не особо изворотливого ветерана.
Оба охранника, весь день томившиеся без великих дел, уверенно рванули в атаку, едва почувствовав поддержку у себя за спиной. Однако, к удивлению всех на палубах и мостиках, три миноносца 1-го минного отряда проявили в этой стычке несвойственную им скромность, даже не попытавшись вступить в перестрелку. Наоборот, с началом боя старались незаметно проскочить за спиной других наших кораблей.
Предположив, что они имеют повреждения, запросили, нужна ли помощь, но ответа не получили. А совсем скоро и вообще потеряли их из вида в ночи. При этом никак не могли отделаться от ощущения, что сделано все было умышленно.
Объяснялось такое их поведение просто. Поставленная Матусевичу задача по осмотру форта № 3 не терпела огласки, точно так же как и дальнейших отлагательств. Его отряд отправили на задание, едва главные силы и десантный конвой миновали свое заграждение у стоянки в Кисарадзу.
