Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич
Под этим натиском десант, едва начав продвижение, был вынужден отступить назад к транспортам, заняв оборону в прилегающих строениях в зоне доступа флотских пушек. Там поднакопили сил, но, несмотря на их плотное прикрытие, снова продвинуться вперед не удавалось. Соответственно злосчастные батареи все так же оставались недоступными ни с воды, ни с суши, а потери неумолимо росли.
Командир первого батальона полковник Панфилов, командовавший высадкой, оценив сложившуюся ситуацию, понял, что под таким плотным огнем выгрузка тяжелого вооружения и дополнительных сил в порту невозможна. А без этого, с наскока всего двумя уже потрепанными батальонами, без собственной артиллерии на берегу, занять даже ближайшие японские форты было абсолютно не реально. Так что о возможности полного подавления береговой обороны в ближайшей перспективе речи пока не шло, о чем и распорядился передать старшему командованию через «Риона» с «Кубанью».
За их возней у входа напряженно следили с броненосцев, так что неприятное известие достаточно быстро достигло начальства. Тем не менее, держа в уме те полтора часа, что нужны транспортам для перехода от Кисарадзу до Йокосуки, и видя начатую перевозку войск с подранка и его «эвакуатора» шлюпками, Дубасов посчитал все еще возможным добиться перелома в ситуации. Он приказал вызвать конвой с основным армейским контингентом, отправив вернувшиеся из порта миноносцы и освободившиеся прорыватели для их встречи. Еще оставалась надежда, что по мере наращивания группировки на берегу, чаша весов все же качнется в нашу сторону.
Но спустя полчаса, получив очередной неутешительный рапорт из порта, он все же вынужден был скомандовать «отбой». Хотя все японские береговые батареи западной и центральной части Йокосукского укрепленного района молчали, а русский флот полностью контролировал подходы к Йокосуке, обеспечив доставку в порт и его ближайшие окрестности почти двух батальонов, не считая морской пехоты, стало ясно, что штурм провалился. Войскам, обосновавшимся еще утром на западном побережье полуострова Миура, судя по всему, так и не удалось прорваться к городу, и это стало критической каплей, обрушившей все.
К тому времени удовлетворение постоянных срочных запросов вспомогательных крейсеров о поддержке пехоты, избиваемой на берегу, с прикрытием которой они явно не справлялись, не позволяло вести достаточно плотный огонь по береговым укреплениям. К тому же, как выяснилось, стрельба броненосцев с предполагаемых планом дистанций была недостаточно эффективна, а подавляющее действие шрапнели и даже доработанных сегментных снарядов на японские укрепления вообще оказалось минимальным. Это резко контрастировало с результатами аналогичных стрельб при штурме Сасебо.
Как только противник смог привести к молчанию все русские батареи, бившие ему в спину, форты начали оживать. Вероятно, они были доработаны основательнее, чем те японские береговые крепости, с которыми приходилось иметь дело ранее. Пока еще это было не столь опасно, но вряд ли так будет продолжаться долго.
Вдобавок, в дополнение к тревожным докладам Панфилова, пришло еще и сообщение от «Нахимова», из-за своей вынужденной позиции выполнявшего рискованную роль передового дозора в Ураге. С него доложили о множестве дымов, показавшихся в проливе с южных румбов. Явно возвращался японский флот.
Хоть он, насколько пока было известно, и состоял всего лишь из вооруженных пароходов да легких минных сил, в условиях приближавшейся ночи это было достаточно опасно. Особенно учитывая тот факт, что караван хрупких транспортов, исполняя приказ своего адмирала, как раз только-только выбрался через игольное ушко прохода в бонах и начал движение на запад. Пока развернутся да обратно протиснутся… А из охраны при них лишь старичок «Донской» да два отряда эсминцев. Явно недостаточно. Если японцы успеют навалиться всем скопом, коли не сомнут, так обойдут такой жидкий заслон и непременно учинят кровавый погром в обозе.
Тянуть их всех сюда тоже не вариант. Поскольку схема минных заграждений Ураги была неизвестна, лишенные свободы маневра русские отряды не могли перехватить и уничтожить противника на подходах. Значит, с наступлением темноты следовало ждать новых сильных атак, которые, оставшись у почти разрушенной, но так и не павшей Йокосуки, придется отражать на неподготовленных позициях, да еще и с недобитым врагом в тылу.
Учитывая это, выбора не оставалось. Скрепя сердце, Дубасов приказал начать срочно принимать десант обратно на вспомогательные крейсеры и отступать из порта. А флоту всемерно прикрыть амбаркацию и готовиться отходить уже проверенным маршрутом в Кисарадзу.
Получив это распоряжение, «Амур» с «Сунгари» открыли сильный заградительный огонь по портовым строениям и предполагаемым японским позициям, что несколько ослабило давление и позволило пехоте вернуться на причалы, уже изрядно оглоданные шрапнелью и шимозой своих хозяев. С собой тащили всех раненых и даже убитых, кого смогли подобрать или успели откопать из-под завалов.
Картина разрухи вокруг пугала. В безудержном стремлении разнести в пыль пришлых чужаков, японцы не щадили и ничего своего. Всего за час боев в порту и вокруг него были потоплены, большей частью японским огнем, все баржи, буксиры, боты и прочая мелочовка. Краны и другие погрузочные устройства утратили лаконичную прямоту геометрических линий функциональных стальных конструкций, раскуроченных снарядами. Склады и портовые мастерские торговой гавани, так же как и станция Таура, тщательно обрабатываемые артиллерией сразу обеих противоборствующих сторон, лежали в руинах и разгорались все сильнее. Среди городских кварталов в нескольких местах тоже вставали столбы дыма. Шальные снаряды, наши и японские, частенько рвались и в жилой застройке.
К сожалению, добраться до гавани военного порта Йокосуки так и не удалось. Но от огня палубных пушек с минимальных дистанций вдоль канала и от входа в бухту (но оттуда уже не прицельно, просто сквозь дым) серьезно пострадали мастерские и два больших миноносца, стоявшие у стенки казенной верфи в достройке. Они стали приоритетными целями и затонули после нескольких прямых попаданий. Досталось также портовым плавсредствам и части построек минной гавани. Злополучная гирлянда барж, перекрывавшая канал между бухтами со стороны торговой гавани, тоже легла на грунт многократно простреленная насквозь. При этом почти новые стальные посудины плотно сомкнули борта, образовав подобие моста с чуть подтопленной серединой. Там вода едва поднялась над настилом палуб. Крупных судов в обеих бухтах военно-морской базы Йокосука в момент атаки обнаружено не было. Возможно, они скрывались в глубине военной гавани, полностью осмотреть которую так и не удалось.
Уже в сумерках вспомогательные крейсеры, в том числе и справившийся с повреждением «Рион», приняли на борт последние отряды пехоты и покинули порт, уходя той же дорогой, что и пришли. Батареи провожали их огнем, но теперь скорость «гостей» не ограничивалась тральным караваном, так что хотя бы иногда все же удавалось уклоняться от накрытий.
Максимально быстро продвигаясь вдоль берега на север, с них видели начало встречного боя наших и японских эсминцев, развернувшегося между насыпными фортами и мысом Каннон, и атаки бронепалубных крейсеров, отсекавших упорно рвавшиеся вперед вражеские минные отряды и вспомогательные крейсеры от броненосцев восточнее мыса Нацушимато.
Глава 16
При свете угасавшего дня русским еще удавалось пресекать опасные броски разъяренного противника. Однако быстро темнело, чем японцы явно собирались воспользоваться и продолжали напирать, без устали выискивая слабые места в достаточно тонком внешнем оборонительном периметре. Беспорядочная свалка маневренного боя постепенно смещалась к северу, становясь все менее управляемой. Но удача в тот вечер отвернулась от сынов Ямато. Их финальную торпедную атаку, казалось, уже состоявшуюся, сорвал «Дмитрий Донской».
Старый крейсер с приданными ему двумя миноносцами тихо простоял на своей позиции севернее разрушенного насыпного форта всю вторую половину дня, а потом и весь штурм Йокосуки. После знатного фитиля от начальства за допущенный обстрел стоянки никакой промежуточной информации до них не доводили. Приходилось довольствоваться тем, что видели. Обустройство поста наблюдения на руинах прошло в рабочем порядке, так же как и налаживание устойчивой узконаправленной светосигнальной связи с батареей на мысе Фуцу и с «Нахимовым» через нее или репетичные корабли, роль которых исполняли миноносцы. Катера в такую погоду, хоть и добрались до него, откачавшись и отдышавшись, старались больше не высовываться из-за высокого борта.
