Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич
Но и это, как выяснилось, было не все. Откуда-то из-за возвышенностей Нацушимато ударило еще не менее двух батарей, в том числе гаубиц, плотно взявших в оборот вспомогательные крейсеры. Судя по плотному накрытию, те как раз достигли заранее пристрелянного ими сектора.
Столь горячий прием, считай на пороге, вызвал замешательство. Под неожиданно точным и опасным огнем шедшие в колонне вторым и третьим «Сунгари» с «Амуром» были вынуждены снизить обороты на винтах и начать осторожно обходить потерявшего ход собрата. При этом они несли потери в собственной пехоте, уже начавшей подниматься на палубы и готовиться к высадке.
Бывший замыкающим в колонне «Кубань» начал подготовку к буксировке «потерпевшего». Для этого он вовсе застопорил ход, что оказалось весьма кстати. Со случайно занятой им самой арьергардной позиции он имел лучший обзор в западном направлении, чем все остальные. Благодаря чему из его «вороньего гнезда» смогли определить район развертывания японских гаубиц, и крейсер сразу сыпанул туда пару бортовых залпов, давших немедленный результат. Накрытая батарея замолчала. А после еще трех залпов с переменными прицелами и целиками заткнулась и прочая мелочь, досаждавшая ополовиненным десантным силам, продолжившим движение. А тут и подмога подоспела.
Егорьев, сразу углядев обострение ситуации, развернул свои крейсеры, спеша прикрыть десант. Описав полную циркуляцию, они вернулись на пройденный фарватер, остановив машины и пустившись в дрейф позади образовавшегося затора, откуда и принялись гвоздить по всему подозрительному, что видели их артиллерийские офицеры с высоты своих рубок на мачтах. Но рассмотреть что-либо за своими кораблями в направлении порта не могли из-за дыма. Даже шедших в атаку видели далеко не всех.
Огрызались, как могли, и эсминцы, уже приближавшиеся к порту. Они отстрелялись торпедами по опасному носителю скорострелок не менее шестидюймового калибра, обнаружившемуся в дыму у Хакодзакитё. Дальность была смешной, а мотивация зашкаливавшей. К тому же непосредственно с входного фарватера порта оппонент открылся взорам с острых кормовых ракурсов. Было видно и линию противоторпедного бона, отгораживавшего его со стороны залива, но не от входа в порт. Так что, несмотря на острые углы атаки, позиция признавалась удобной, чем и воспользовались незамедлительно.
Дорогих «Уйтхедов» не жалели, но целились тщательно и, слава богу, попали. Сигнальщики с концевых четко зафиксировали как сам подрыв одной из самоходных мин под завешенным какими-то лохмотьями ютом японца, так и его быструю гибель. Завалившегося набок противника опознали как старый броненосный корвет «Рюдзе».
Встретить в бою этот раритет, честно говоря, не ожидали. Имелись сведения, что с него даже машины сняли, и он уже почти десяток лет использовался как несамоходный учебный артиллерийский корабль. Видимо, японцев совсем допекло, раз его, как и в Японо-китайскую войну, вместо утилизации выставили в качестве батареи на входе.
После этого продолжавшие рваться в гавань два вспомогательных крейсера получили возможность целиком сосредоточиться на тяжелых пушках Нагауры, чьи мощные брустверы, с которых снесло всю маскировку, теперь видели прекрасно менее чем в полутора милях впереди по курсу. Вместе с нашими полевыми батареями, стрелявшими откуда-то из-за высот западнее Йокосуки, совместным огнем они быстро заставили их молчать. В то время как бронепалубники доклевывали позиции армейских артиллеристов, а форт на Хакодзакитё усердно долбили броненосцы, не давая его гарнизону оглядеться. Противодесантные же батареи на подходах к гавани почти сразу оказались связаны боем на прямой наводке с быстроходным и вертким авангардом.
Теперь уже можно было сказать, что прорыв, хоть и с потерями, но состоялся. Все шесть задействованных в деле кораблей четвертого и пятого минных отрядов в 17:58 уже ворвались в торговую гавань Йокосуки, стреляя во все стороны. Четыре из них сразу ошвартовались к стенке, начав высаживать людей. А два оставшихся нервно елозили по акватории порта, ведя частый прицельный огонь по любым проявлявшимся очагам сопротивления и готовясь к броску в соседнюю бухту.
Однако канал Хаширимизи [18], уходивший на восток и соединявший Нагаура с бухтой Йокосука, в которой размещалась военная гавань, арсеналы и доки, оказался загодя перекрыт предусмотрительными японцами, затащившими в него несколько барж и лихтеров, полностью перекрывших проход от берега до берега.
Когда «Финн» с «Эмиром» подошли к ним, чтобы попытаться вытянуть из прохода, выяснилось, что между собой они связаны цепями, да вдобавок надежно заякорены. Раздернуть такую преграду быстро, нечего было и мечтать. Оставалось поскорее освоиться здесь, а в военный порт топать посуху, либо вокруг мыса Хакотдзакитё, все еще активно плевавшегося огнем, несмотря на страшный обстрел из залива.
Но пока и в этой бухте заняться было чем. Судя по всему, развернутые на позициях возле селения Кинагава, японские армейские батареи тоже изначально готовились отражать возможное нападение именно с воды. Но столь стремительный прорыв сорвал все их планы и пристрелки. Они пока еще не успели развернуть свои стволы в сторону порта, поскольку для этого требовалось выкатить пушки из вырытых для них двориков и разворачивать уже на открытом месте.
Вот только позволять этого эсминцы, почти не пострадавшие от их огня, явно не собирались. Они получили прекрасную возможность бить во фланг и тыл с минимальной дистанции, чем и пользовались. Никакой качки под берегом не было, а новые станки с механической наводкой по горизонту и вертикали позволяли плотно прочесывать довольно скученные японские позиции. До ближайших уверенно дотягивались даже пулеметы, трещавшие беспрестанно. Прорвавшиеся вспомогачи тоже приложились, едва цели открылись для них за скатом прибрежной сопки.
Коллективными усилиями к началу седьмого часа пополудни вся артиллерия западной стороны торгового порта Йокосука оказалась подавлена полностью. А морская пехота и добровольцы, едва сойдя на пристани с узких палуб миноносцев, в яростном, но коротком встречном бою уничтожили пытавшиеся контратаковать со стороны канала две сводные роты тыловых и обозных войск из состава гарнизона военно-морской базы Йокосука и овладели причальной зоной. Хоть их сводный отряд и уступал противнику в числе чуть не вдвое, плотная опека скорострельных и довольно многочисленных миноносных калибров сразу переломила ситуацию в нашу пользу.
Но с ходу продвинуться в направлении арсенала и доков не удалось. Засевшие среди строений японцы частым ружейным огнем быстро охладили наступательный порыв передового отряда. Попытка обойти очаг сопротивления через станцию Таура, а потом городскими кварталами, примыкавшими к ней с востока, также провалилась. Огонь всего пары пулеметов, простреливавших насквозь ровную поверхность пустых железнодорожных путей, с которых японцы уже успели убрать все поезда и бившие еще совсем недавно пушки, не оставлял никаких шансов на успех этой затеи.
Тем не менее, казалось, что рискованный план удался. В порту все шире разливалась трескотня винтовочной перестрелки. Бронепалубники ловили момент относительной безнаказанности, держась немного севернее пустых бухт Йокосуки, и накоротке надежно контролировали выходы из них. Они частили из всех стволов, активно участвуя теперь в добивании батарей на небольшом скалистом куске земли, разделявшем торговую и военную гавани. Ударно-штурмовые отряды броненосцев, развернувшиеся на третий боевой галс, почти застопорили машины, держась в верхней точке своей траектории, и били сейчас по тому же Хакодзакитё только средними калибрами и шрапнелью. Все крупное они перенесли на форты острова Сару и бухты Йокашикаши восточнее Йокосуки. А «Сунгари» и «Амур», к этому времени уже удалявшиеся к югу от усмиренного Нацушимото, стреляли прямой наводкой по хорошо видимым укреплениям на его гребне и полевым батареям в лощине за ним. Весь берег справа молчал, покорно снося их побои.
